Дитя среди чужих - Фракасси Филип. Страница 94

– Боже, вот это штуковина,– восхищается Дэйв.– И все это ради нас?

Сали кивает.

– Это «Геркулес C-130», любезно предоставленный ВВС США. Как только они приземлятся, то выкатят две военные машины. Не многим гражданским удается узреть такую операцию.

– Это большая честь,– говорит Дэйв, его тон одновременно искренний и благоговейный.

– И всё на ваши налоги,– язвит Сали, когда большой самолет проносится мимо них, тормоза визжат, колеса дымятся, двигатель ревет так громко, что вибрируют стекла внедорожника.

Теперь одетый в прочные ботинки и пуленепробиваемый жилет поверх белой рубашки на пуговицах, Сали в последний раз спрашивает Дэйва, втайне надеясь, что мужчина откажется и будет держаться подальше от опасности. «Только если рак на горе свистнет»,– думает он, но все равно пытается.

– Уверены, что хотите поехать? Вряд ли это опасно, но мы будем двигаться быстро, и без обид, но я не смогу за вами следить.

Дэйв – все еще наблюдающий, как самолет начинает разворот, прежде чем замедлиться до остановки, чтобы высадить на землю своих элитных солдат,– даже не утруждается повернуться к агенту.

– Сажайте уже всех по машинам. Я хочу к своему сыну.

Сали на мгновение улыбается, успокоенный, затем небрежно щелкает переключателем в мозгу, переходя в рабочий режим, как умеют все военные – даже бывшие, как он сам. Если бы кто-то увидел его впервые, то решил бы по выражению лица, что этот человек по натуре вечно взбешен, как бык, готовый вот-вот вырваться из клетки.

Сали достает из-под ног холщовую сумку, наполненную дымовыми бомбами, запасными патронами к своему табельному оружию и черную шляпу с вышитыми спереди буквами ФБР. Он низко и туго ее натягивает, затем дважды хлопает водителя по плечу.

– Ты все слышал, Чарли. Поехали к этим ублюдкам и надерем им зад.

9

Когда становится ясно, что Пита нет, ситуация из очень плохой переходит в просто ужасную. Грег становится странно оживленным, отказывается тихо сидеть на месте, да и вообще делать хоть что-то, кроме как безумно истерить и ползать по полу, как пьяный кот. Грег отрывисто рассказал, что с ним случилось, в перерывах между маниакальными припадками, и теперь Лиам гадает, не повредил ли тот яд не только плоть, но и мозг.

Потому что мужик явно спятил.

Но вообще, к этому моменту они все уже не в себе.

– Ему нужен врач! – кричит Дженни Джиму в лицо в тысячный раз. Лиаму кажется это даже немного милым, ведь двадцать четыре часа назад Грег кричал то же самое, потому что его сестру покусали осы. Конечно же, она права. Сейчас Грег почти на сто процентов живет на адреналине, и когда мозг перестанет подавать его в тело, он рухнет, как истекающее кровью животное, и, скорее всего, никогда больше не встанет.

Но Джим сопротивляется и без конца повторяет, что ему нужно немного «подумать». Как будто отсюда есть какой-то выход. Возможность выполнить план до конца. Лиам же понимает, что на данный момент лучше всего будет просто удрать. Их ничего не связывает с похищением, нет ни свидетелей, ни веских улик. Передача денег так и не состоялась.

Есть только Генри.

Лиам вздыхает, сжимает в руке рукоятку пистолета и думает об убийстве Джима. Если до этого дойдет, Лиам сможет убить Джима? Или Дженни? Да, он думает, что сможет. Он не позволит им убить парня. И если Генри выдаст Лиама властям? Ну и пусть. Он уже раньше сидел, да и вообще, скорее всего, он сможет выкрутиться. Хороший адвокат опровергнет все слова ребенка, и Лиам может заявить, что не знал всего плана – старый-добрый туз «наемника», так говорили при всех неудачных ограблениях: «Я был всего лишь водителем».

Мысли Лиама об убийстве прерываются, когда Джим лезет под одеяло и вытаскивает черные кабели из «пинто».

– Вот! Забирай! – орет он, раздраженно кидая их на пол и смотря на Дженни с яростной ненавистью.– Бери братика и вали! Вас посадят в тюрьму еще до заката, но тебе же пофиг, да? Ну так иди. Я тебя не останавливаю, идиотка. А мы с Лиамом все завершим. И пока мы будем считать денежки в Мексике, вы будете сидеть перед чертовски злым судьей. Ведь вы одни остались. На вас все и полетит. О да, я только за. Твоего брата упекут в психушку, а тебя посадят пожизненно. Так что давай, вали! Мне уже давно насрать.

Но Дженни даже не слушает разглагольствования Джима. Она сгребает кабели одной рукой, а другой тянется к брату.

– Давай, малыш. Мы уходим. Вставай.

Грег встает, покачиваясь на пятках.

– Я хочу убить парня,– говорит он почти извиняющимся тоном.– Хочу разрезать его и вырвать глаза.

Дженни подталкивает его к двери.

– Сейчас тебе надо в больницу. Мы уходим, ладно? Давай выбираться отсюда.

– Хорошо, сестренка,– невнятно отвечает Грег и позволяет ей отвести себя к выходу.

Джим бросает на Лиама измученный хмурый взгляд, вытаскивая пистолет из-за пояса спереди. Лиам думает, что Джим пытается этим сказать что-то типа: «Представляешь, с каким дерьмом приходится мириться? Теперь придется убить этих ублюдков».

Пока Дженни отпирает дверь, Джим беззаботно выходит в середину комнаты и останавливается в нескольких ярдах позади нее.

Он поднимает пистолет и целится ей в затылок.

– Эй, Джим? – зовет Лиам, делая полшага вперед и крепче сжимая собственное оружие.

Раздраженный Джим оглядывается на Лиама, когда Дженни распахивает дверь. Солнечный свет внезапно резко заливает комнату, и Лиам вздрагивает, но не раньше, чем видит несущиеся к ним фигуры.

Рычащие тени выпрыгивают из света и отталкивают Грега и Дженни назад. Грегу удается сделать несколько шагов, но потом он плюхается задницей на твердый пол.

Дженни лежит на спине и истошно вопит, когда одна из собак вонзает зубы ей в плечо и отчаянно трясет головой, пытаясь оторвать мясо от кости.

– Господи! – кричит Лиам. Инстинктивно он направляет «Глок» на собаку сверху Дженни, но в последнюю секунду переключается на ту, что бежит прямо на него с горящими глазами, вставшей дыбом шерстью и оскаленной пастью.

Он стреляет в грудь собаки, и ее отбрасывает назад, словно она на полном ходу достигла конца невидимой цепи.

Джим делает два больших шага к Дженни и стреляет собаке в голову с близкого расстояния. Сотрясение от взрыва высасывает воздух из комнаты, и у Лиама звенит в ушах, когда он наблюдает, как голова собаки исчезает в ярко-красном облаке мозгов и мяса.

Дженни сбрасывает труп и вскакивает на ноги, быстро вытаскивая нож из кобуры.

– Закройте дверь! – кричит Лиам, и Джим толкает ту ногой, когда в комнату запрыгивают еще две собаки – первая успела полностью, а вторая застряла между дверью и косяком. Ботинок Джима и весь его вес сильно давят на извивающегося зверя, который отчаянно пытается протиснуться вперед или назад.

В основном вперед.

Первая собака – огромный шоколадный лабрадор с короткой грязной шерстью и мордой в шрамах – выбирает Грега. Она вонзает зубы ему в бедро, и Грег кричит и начинает колотить вслепую. Лиам даже не успевает среагировать, как Дженни садится сверху на животное, обхватывает предплечьем челюсть и дергает вверх. Собака взвизгивает – по мнению Лиама, скорее от удивления, чем от боли,– и девушка плавно вонзает нож в мозг.

Тем временем Джим бьет собаку, застрявшую в дверном проеме, пока та рычит и пытается вырвать плоть из его сжимающей пистолет руки. Наконец, с жалобным тявканьем собака отскакивает назад, и дверь захлопывается. Джим задвигает засов и прислоняется спиной к двери, сердито прищурив глаза. Лиам думает, что Джим выглядит готовым на мировое уничтожение.

– Что за херня! – кричит он. Словно в ответ, снаружи дома слышится завывание. И множество.

Со всех сторон.

Джим пытается удержаться на ногах:

– Мы, э-э… нам надо…

Из кухни доносится звук бьющегося стекла. Окно слева от входной двери выбито внутрь, и Лиам видит, как о расшатывающиеся деревянные доски бьется кровь и мех, словно сам дьявол.