Комиссар Дерибас - Листов Владимир Дмитриевич. Страница 39
* * *
Сводный отряд высадился на берегу Уссури. Бой был жестоким, но коротким. Отряд пограничников окружил белобандитов и заставил их сдаться.
А спустя сутки Дерибас позвонил Блюхеру:
— Василии Константинович, здравствуй!
— О-о, дорогой! Прибыл?! Давненько я не слышал твой голос. Рад буду обнять тебя.
— Я тоже очень хочу тебя видеть.
— Месяц, как узнал о твоем назначении, и с нетерпением жду.
— Перед отъездом из Москвы был у товарища Сталина. Он приказал оказать тебе помощь в проведении операции. Когда можно приехать вместе с Кондратьевым?
— В два часа я буду вас ждать. Подходит?
— Прибудем.
Штаб Блюхера размещался в трехэтажном здании из красного кирпича, растянувшемся почти на целый квартал вдоль улицы Серышева. Подъезд с резным козырьком.
Командующий Особой Дальневосточной армией встретил Дерибаса в вестибюле. Широкоплечий, коренастый, он по-дружески обнял Дерибаса.
— Сколько лет не виделись?
— Давненько, давненько. Пожалуй, больше десяти. Смотри как летит время! Последний раз на Урале дрались с Колчаком. Ты прискакал верхом на коне, с шашкой на боку. Как сейчас вижу тебя. Ты совсем не изменился.
— А ты, братец, постарел. И седина в бороду. Не сбрил!
— К чему? Я привык. — Дерибас пригладил рукой свою небольшую бородку.
— Помнишь граммофон с пластинками, который подарили мои ребята? Что вы с ним сделали?
— О-о! То был волшебный граммофон. Как только заиграет, собирается народ. Мы покрутим пластинку, а потом проведем беседу о текущем моменте, разъясним нашу политику… Это помогало здорово! Во время атаки в него попал снаряд… А помнишь Гашека? Чехословацкого коммуниста?
— Ну как же. Где он теперь? Написал что-нибудь еще о Швейке?
— Его уже нет в живых…
— Что случилось? Он был еще молод!
— Туго ему пришлось на родине…
— Жаль. Прекрасный был человек. Ну, пойдемте ко мне.
Они поднялись на второй этаж в кабинет командующего.
— Раздевайтесь, — пригласил Блюхер.
В углу на стойке вешалка, на которую Дерибас и Кондратьев повесили свои шинели. В небольшом кабинете ничего лишнего: письменный стол, журнальный столик в другом углу, десятка полтора стульев. Три окна, наполовину завешенные белыми шторами, пропускали много света. Дерибас подошел к окну и выглянул.
— Окна на улицу?
— Да.
— Не очень удачно…
Блюхер приказал принести чай и вызвал начальника штаба. Тот был в курсе дела и принес несколько мелкомасштабных карт. Блюхер надел очки и раскрыл папку.
— У нас все подготовлено для нанесения решительного удара по белокитайцам. Пора кончать конфликт на КВЖД. Такие указания получены от Реввоенсовета Республики. Боевые действия на отдельных участках ничего не дали. Милитаристы и белогвардейцы слишком зарвались. Главные удары мы нанесем на Хайлар и район Делайнор. Сделаем это быстро. Ваши части, пограничные и войск ОГПУ, могут прикрыть наши фланги? — Блюхер снял очки и посмотрел на Дерибаса.
— Могут. Мы с товарищем Кондратьевым думали над этим и подсчитали наши возможности. Сделаем все, что нужно. Можешь быть уверен.
— Хорошо. Теперь давайте уточним план взаимодействия…
Несколько часов они обсуждали детали совместных боевых действий, вызывали командиров частей, которым объясняли задачи, составили окончательный план операции…
В тот же день, когда Дерибас вернулся от Блюхера, Невьянцев доложил, что банда Куксенко из-под удара ушла. Группа во главе с Куксенко подошла к окраине села, но дальше не пошла. Вероятно, кто-то подал сигнал.
— Это похуже. — Дерибас забеспокоился. Он понимал, что бандиты теперь будут мстить, еще больше свирепствовать. И держаться осторожнее. — Нужно придумать что-то похитрее!
Дерибас вспомнил Воронеж, антоновщину: «Где-то теперь Муравьев? — И возникла мысль: — Нужно использовать опыт прошлого». Сказал:
— Постарайтесь послать по следам Куксенко надежных людей, якобы желающих установить с ним связь. Под видом какой-то группы… Потом нужно затеять переговоры в целях объединения. Поняли? Это — стержень операции. Разработайте детали и завтра доложите мне.
— Все ясно.
* * *
В ноябре 1929 года Красная Армия разгромила части китайских милитаристов в Маньчжурии. Китайское правительство пошло на переговоры с СССР, и 22 декабря был подписан Хабаровский протокол о восстановлении прежнего положения на КВЖД.
За боевые заслуги по охране и защите советской государственной границы в дни конфликта на КВЖД ЦИК СССР наградил орденом Красного Знамени Дальневосточную армию, и теперь она стала называться Особой Краснознаменной Дальневосточной армией. Ордена получили многие бойцы и командиры ОКДВА.
Пограничные войска Дальнего Востока также были награждены орденом Красного Знамени. Кавалерами этого ордена стали: полномочный представитель ОГПУ по ДВК Т. Д. Дерибас, начальник пограничной охраны и войск ОГПУ С. И. Кондратьев, начальники застав И. К. Казак, Ф. Г. Иванов, командир взвода Ф. А. Липецкий, командир отделения С. Д. Красненко, красноармеец Я. Л. Савинцев.
«Коллегия ОГПУ уверена, что высокопочетная боевая награда послужит лучшим стимулом к еще более самоотверженной работе всех пограничников края по дальнейшему укреплению и усилению охраны дальневосточных рубежей Советского Союза», — телеграфировал тогда дальневосточникам Менжинский.
2. ДИВЕРСАНТ БЕЛЫХ
Евгений Ланговой возвращался на заставу. На железнодорожной станции его встретил верховой пограничник. В наступающих сумерках они не спеша ехали по знакомой тропе.
Над тайгой шумел ветер, сосны покачивались, издавая какой-то свой, особенный шум — низкий, щемящий душу. Кругом уже лежал снег, но кое-где виднелись прогалины. На душе у Лангового было радостно: «Жал руку и благодарил сам Дерибас!»
— Тебя, говорят, наградили? — спросил встречавший.
— Да. Дерибас на прощание подарил даже трубку!
— За что?
— Да так… Помог задержать одного беляка-бандюгу! Нашли с большим трудом. При задержании бандюга ранил одного чекиста…
Ланговой очень дорожил и гордился подарком, но не хотел особенно распространяться о своих заслугах, так как считал это нескромным.
— Дай-ка посмотреть на подарок.
Ланговой вытащил из кармана шинели новую трубку и передал спутнику. Тот повертел в руках и сказал с восторгом:
— Хороша! — Потом, спохватившись, добавил: — Но ведь ты не куришь?
— Не курю, — согласился Ланговой. — После того как Дерибас объявил приказ о благодарности, он спросил меня: «Вы курите?» Я растерялся и сказал: «Курю». Он вытащил из стола трубку и подарил мне.
Оба рассмеялись.
Приехали, когда совсем стемнело. Едва успел Ланговой поставить свою лошадь, насыпать корму, как прибежал дежурный:
— Товарищ старшина, вас требует срочно командир.
Когда Ланговой вошел в кабинет, командир спросил:
— Что так долго?
Лицо у командира было усталое.
— Поезд запоздал. Пока доехали…
— Что там в Хабаровске?
— Диверсанта поймали. Дерибас объявил благодарность. Вот подарил трубку.
Командир тоже с интересом повертел трубку в руках, вернул Ланговому и с оттенком недовольства спросил:
— Трубка трубкой, а почему не говоришь главного?
— Вы о чем?
— Характеристику на тебя затребовали. Куда тебя переводят?
— А-а. Так это Дерибас дал указание направить меня на курсы…
— Не отпущу! Лучшего пограничника забирают! С кем я буду нести службу?! До самого Дерибаса дойду. Не пущу…
Утром Ланговой проснулся рано. На душе было радостно. Вчерашний разговор с командиром осадка не оставил. «Его тоже можно понять: во-он какой участок границы, охранять надо, а людей мало. Пошумит, пошумит, да и отпустит!» — подумал он.