Комиссар Дерибас - Листов Владимир Дмитриевич. Страница 40

После утренней зарядки и завтрака он отправился в село. Время от времени Ланговой посещал это пограничное селение, разговаривал с крестьянами, узнавал местные новости. Он знал всех жителей села, и его все знали, относились как к своему односельчанину. Ему сообщали, когда в пограничной зоне появлялись незнакомые люди. Так была недавно обнаружена банда, по поводу которой Лангового вызывали в Хабаровск.

На этот раз Ланговой поехал в село в приподнятом настроении: «Есть что рассказать людям. Как-никак побывал в Хабаровске. А каждая поездка в краевой центр вызывает интерес. Да и в связи с предстоящим отъездом нужно попрощаться, может быть, больше не свидимся».

Дул холодный западный ветер. С покрытого облаками неба срывались мелкие снежинки. Они больно кололи лицо. В такую погоду лучше бы сидеть дома. Но Ланговой привык ходить на границу в любую погоду.

На одной из улиц Ланговой увидел знакомого человека, который нес ведро с водой. Пограничник соскочил с лошади и подошел к мужчине.

— Здравствуй, Иван Тимофеевич.

— Добрый день, Евгений Игнатьевич. — Крестьянин поставил ведро на землю. — Какой ты! — не удержался от восклицания. — Тебе что, новую форму выдали?

Ланговой действительно выглядел нарядно — в Хабаровске ему выдали новую шинель и буденовку со звездочкой. Статный, с небольшими черными усиками, он был красив.

— Да. Вот был в Хабаровске…

— То-то долго тебя не было видно. Что там нового?

— Начали строить новый стадион «Динамо». Перестраивают улицы. Закладывается новый завод… Получена директива о проведении раскулачивания.

— Вот это замечательно. Наших кулаков тоже поприжать бы!

— Поприжмут. Как у вас с вступлением в колхоз?

— Вступают, но мало. Боится народ… Вступил вот я, семья Болотниковых.

— Вышлют ваших кулаков, и все пойдет спокойно. Поверят люди…

Из соседнего дома вышла девушка и пошла в их сторону. Ланговой обратил внимание на стройную фигуру, а когда девушка поравнялась, посмотрел на ее лицо: большие глаза, полные яркие губы, красивый овал лица. Хороша! Но девушка была ему не знакома. Между тем поравнявшись с ними, девушка поздоровалась.

— Здравствуй Оля, — ответил Иван Тимофеевич.

Поздоровался и Ланговой, а когда девушка удалилась, спросил:

— Чья это такая?

— Дочка Ильи Ремизова. Недавно вернулась из Харбина.

— Откуда? — переспросил Ланговой.

— Из Китая. Уехала в Харбин вместе с семьей генерала Сычева восемь лет тому назад. Совсем девчонкой. Прислугой она у них была… А вот теперь вернулась.

— То-то я с ней не знаком…

Вернувшись на заставу, Ланговой доложил командиру о новой незнакомой девушке.

— Поговори с ней, — приказал командир.

На следующий день Ланговой опять приехал в село и зашел в дом Ремизовых. Снял буденовку и спросил:

— Можно поговорить с Ольгой?

— А-а, это вы, Евгений Игнатьевич. — Хозяйка дома встретила приветливо. — Проходите, садитесь. Сейчас позову.

Хозяйка прошла в другую половину дома, а Ланговой сел на деревянную скамью. Через несколько минут в комнату вошла Ольга. Она была одета в темно-синее трикотажное платье, плотно облегавшее ее стройную фигуру, черные лакированные туфли на высоком каблуке, которые подчеркивали красоту ее ног. При ее появлении Ланговой встал.

— Здравствуйте, Ольга…

— Здравствуйте, вы ко мне?

— Да, извините…

Ланговой вытер носовым платком вспотевшее лицо. Обычно такого рода разговоры он вел спокойно, его ничто не смущало. Он знал, что выполняет свой долг. Сейчас было другое. К служебному примешалось что-то личное. Уж очень по душе пришлась ему девушка.

— Извините. Я должен поговорить с вами.

— Пожалуйста. Да вы сидите, сидите. — Ольга улыбнулась. — Что вас интересует?

— Вы вернулись недавно из Харбина?

— Да.

— А ваши документы?

— Я предъявляла на пограничном пункте. Они вас интересуют?

Ольга вышла из комнаты. Когда она возвратилась с бумагами, Ланговой спокойно их просмотрел.

— Спасибо. Все в порядке. — Он возвратил документы. — Как вы там оказались?

— С тринадцати лет я работала прислугой в семье генерала Сычева. Знаете такого?

— Нет, не слышал.

— Есть такой казацкий генерал… Привыкла к ним и вместе с ними уехала в Маньчжурию, когда наступала Красная Армия. Мало в чем разбиралась, сами понимаете. Уговорили меня. — Ольга смотрела в пол и все больше волновалась. — Работала день и ночь. Потом вышла замуж, но неудачно. Муж оказался пьяницей. Не могла я больше там. Почти десять лет вычеркнуто из жизни. Все надоело, пропади оно пропадом! Готова была босиком по снегу домой… — Ольга смахнула слезу со щеки.

— Извините, что заставил вас вспоминать. Теперь — все позади. — Ланговой подождал, пока Ольга успокоится. — Я хотел бы вас еще спросить. — Евгений старался говорить осторожно.

— Да, пожалуйста. — Ольга подняла на него глаза.

— Вы ничего оттуда не привезли, никаких передач?

Ольга отвернулась, помолчала. На ее красивом лице, сделавшемся строгим, Ланговой заметил следы колебания.

— Меня уже спрашивали. Там, на пограничной станции. Я ответила, что ничего не везу… Но тогда я совсем забыла… Потом хотела прийти на вашу заставу, да все не решалась. Да и дело совсем пустяковое… Генерал Сычев просил передать письмо Романишину, жителю соседнего села. Вы, вероятно, его знаете?

— В соседнем селе я не бываю. А письмо вы уже отдали?

— Нет. Оно еще у меня.

— Вы можете дать его мне. Я обязан доложить.

Ольга вышла в соседнюю комнату и вскоре вернулась.

— Вот письмо. А как мне быть?

— Я, по-видимому, скоро уеду. Письмо вам вернет мой товарищ, если, конечно, разрешит начальство, так как письмо, вы сами понимаете, привезли неофициально… А пока я вас очень прошу, Романишину ничего не говорите. Обещаете?

* * *

Однажды утром, придя на службу. Дерибас вызвал дежурного:

— Что срочного?

— Сегодня ночью в камере буйствовал арестованный Белых. Стучал кулаками в дверь, просил немедленно вызвать следователя. Потом потребовал бумагу. И вот написал на ваше имя заявление.

Дежурный передал лист бумаги. Дерибас прочитал:

«От заключенного Белых

Прошу немедленно меня расстрелять. Я пришел вести работу против вас и попался. Показаний давать не буду. Срока мне не давайте, так как все равно сбегу и снова буду бороться. Белых».

— Что еще?

— Больше ничего срочного.

Дерибас задумался: «Как нужно ненавидеть, чтобы написать такое заявление! Какие у него причины? Кто он вообще, этот Белых?»

Дерибас вызвал следователя:

— Как дела с Белых?

— Пока не подвигаются. Показаний давать не хочет, молчит.

— Это его, кажется, помог задержать пограничник Ланговой?

— Да.

— Какие меры вы приняли, чтобы он заговорил?

— Допрашиваю каждый день.

— Затянули вы дело. — Дерибас с укоризной покачал головой. — Что у него было изъято при задержании?

— Оружие. Листовки «Трудовой крестьянской партии»…

Ответы не удовлетворили Дерибаса. Он хотел объяснить следователю, что вести дело таким образом нельзя, но в это время зазвонил телефон.

— Терентий Дмитриевич, говорит Невьянцев. Разрешите доложить срочные материалы?

Несколько секунд поразмыслив, Дерибас отпустил следователя и пригласил Невьянцева, который доложил:

— Известный вам Грачев, главарь «Трудовой крестьянской партии», ищет связи на нашей стороне. Предлагаю использовать в этом деле Шаброва, смазчика на станции Пограничная, который во время конфликта на КВЖД проявил себя стойким человеком и настоящим патриотом. План по установлению контакта с ним вот здесь. — Невьянцев показал на папку, затем продолжал: — Белоэмигрантские антисоветские организации «Братство русской правды» и «Русский фашистский союз» активно вербуют в свои ряды новых членов для посылки на нашу территорию. Мы подготовили план действий против этих организаций, и я прошу рассмотреть этот план и утвердить.