Ракетчик - Козлов Константин. Страница 11

— …угроза… на борту взрыв… посторонний принужден…

И все. Больше ничего. Самолет некоторое время продолжал придерживаться заданной трассы, но неуклонно терял высоту. Объявили положенную «готовность» всем подразделениям ПВО вдоль трассы. Через несколько минут самолет исчез с экрана радара.

Еще через несколько минут из рощи, примыкающей к антенному полю, выехала белая «шестерка» с заляпанными грязью номерами. На заднем сиденье некто в штатском спешно паковал в «дипломат» какие-то приборы. Поверх них положил гарнитуру радиостанции. Машина миновала проселок, выбралась на шоссе и, взревев форсированным двигателем, понеслась в сторону города.

Подполковник Мошаров не находил себе места. Жена тщетно пыталась выяснить причину нервозности Владимира Павловича. «Иже херувимы» бросался к каждому телефонному звонку. Наорал на дочку, затеявшую переговоры со школьной подружкой. В ответ на расспросы Ларисы Максимовны муж сорвался и накричал что-то насчет работы и какого-то важного сообщения. Объявив молчаливый протест, домашние Владимира Павловича удалились в гостиную к телевизору, оставив главу семейства на кухне в компании добермана Гая и телефона. Сигнал поступил в полшестого вечера. Звонил дежурный по части:

— Товарищ командир базы, вас в округ вызывают. Говорят, что-то случилось с самолетом, на котором утром груз отправляли. Машину я к вам уже отправил. На аэродром я позвонил, в порядке личной инициативы. Говорят, упал самолет. Сейчас этим делом ФСБ занимается, вроде бы взрыв на борту, подозрение на террористов каких-то…

Мошаров облегченно вздохнул. Натянул китель, поправил перед зеркалом галстук. Уходя, зашел предупредить домочадцев. Перед ними вновь предстал обычный любящий папочка. Оставив семейство теряться в догадках о причинах столь разительной перемены, Владимир Павлович степенно вышел из дома. Поздоровался с сидящими на лавочке бабками. Минут пять посудачили о погоде. Вскоре взвизгнул тормозами командирский «уазик».

— Вот работа у человека, — посочувствовала дворничиха. — Все дома, а ему на службу. И положительный такой мужчина, не пьет. Всегда тверезый, здоровкается каждый раз…

Старушки согласно закивали головами.

Штаб округа стоял на ушах. Информация о том, что пропавший транспортник перевозил «Акинак», быстро распространилась по всем кабинетам. Снежный ком слухов разрастался с каждым часом. Версия о взрыве одной из ракет комплекса не обсуждалась, было якобы сообщение о захвате самолета какими-то террористами. Командующий ракетными войсками и артиллерией звонил командующему авиацией Северного флота, к которому был приписан пропавший самолет. Сумел найти только замов. Те сообщили, что шеф подойти к телефону не может — звонит какому-то диспетчеру. Неразберихи добавлял начальник особого отдела, шатающийся повсюду с самым загадочным видом. Наконец генерал обратил внимание на Мошарова:

— Упал наш «Боинг» с комплексом, Владимир Павлович.

— Да ну, где? — Брови подполковника взметнулись вверх.

— Где — пока не установили, но в последний раз его засекли в районе Онежского озера, налаживают поиски. Возможно, понадобится ваша помощь. Пока ни гу-гу. Ты все передал экипажу по описи? Оформил как надо?

— Конечно, со всеми подписями, экземпляры передаточной ведомости в положенном количестве.

— Ну-ка покажи.

Начальник базы достал папку.

— Все в порядке, вот, пожалуйста. — Владимир Павлович с готовностью протянул генералу бумаги.

Тот внимательно прочитал.

— Береги как зеницу ока, сам понимаешь, если что, прокурор прежде всего у тебя эти ведомости попросит.

Начальник базы кивнул: как же, понимаем. Душа подполковника ликовала. «Над Онежским озером? Это все! Кранты! Хрен там чего найдешь, как в присказке — концы в воду».

На аэродроме округа царила суматоха, все экипажи были вызваны по тревоге, готовилась спасательная операция, летчиков собрали в классе подготовки к полетам.

Управление ФСБ связалось с пограничниками и милицией, все силы переходили на усиленный режим службы.

Михаил Петрович расположился в уютном кресле. В бокале на столике благоухал коньяк. Ноги ласкал ворс ковра. Все на даче директора НПО «Прогресс» было отличное или самое лучшее. Тучин остановился у стеллажа с коллекцией старых орденов, на гранях драгоценных камней играли блики пламени из камина. При кажущейся непринужденности Слугарев все-таки чувствовал себя не в своей тарелке. На и без того взвинченные нервы давила разница в служебном положении гостя и хозяина, которую последний не считал нужным скрывать. Результат дела в равной мере зависел от успешных действий обеих сторон, и подполковник пытался строить деловые отношения на основе равноправного сотрудничества, но все попытки были тщетны. Тучин захватил инициативу — и подмял партнера под себя. Несмотря на уютную обстановку и демонстрируемое хозяином радушие, фактически приглашение в гости было вызовом для отчета, и Слугарев это понимал. Он чувствовал себя управляющим, вызванным к барину, и потому все в нем протестовало. О терзаниях партнера директор НПО «Прогресс» не задумывался. Тучин вообще мыслил другими категориями, общался с Михаилом Павловичем как с большинством своих подчиненных, ему и в голову не приходило, что такое отношение болезненно воспринимается его гостем.

— Последний раз отметка цели была получена над Онежским озером. Самолет отклонился от трассы и снижался. Вероятнее всего — падал, так как потом радары его не обнаружили. Сейчас все наши силы ведут поиск. ФСБ и контрразведка округа начали расследование.

— Вот что, Мишенька, организуйте поиск силами наших людей. Народ возьмете из группы, которую нам передали прошлым летом. Надо найти его первыми, убедиться, что самолет и груз больше не существуют или, допустим, что-то сохранилось, и тогда нужно обеспечить неопровержимые доказательства, что самолет вез именно то, что указано в полетной документации. Маловероятно, что кто-то из находившихся на борту уцелел, но и этот вариант нужно тщательно проработать. Этот вояка с базы, он не из болтливых?

— Не думаю, во всяком случае болтать не в его интересах.

— Его тоже держи под контролем.

— Сделаем, Андрей Юрьевич.

— Сделай, голубчик, сделай. Действия наших людей оформи через свою службу. Особо наше вмешательство не афишируйте. Это дело нужно представить как участие наших средств в поиске, и только. Там сейчас соберется столько народу, что затеряться, думаю, труда не составит. На каждом борту будет специальная команда. Если обломки лежат на берегу, все нужно будет представить как последствия сильного взрыва. По данным этого подполковника, на борту были ракеты. При ударе о землю они должны были сдетонировать.

— Так там и было несколько ракет. На случай, если какие-то обломки уцелеют, эксперты подтвердят, что все чисто.

— Насчет экспертов — это моя забота. Твоя задача — самолет. Начинайте действовать немедленно.

— Понятно, Андрей Юрьевич.

Слугарев встал, но замешкался в дверях.

— Тебя что-то беспокоит?

— А как дела в порту?

— Контейнер готов к погрузке. Охрана свое дело знает. Не беспокойся. Что, боишься, как бы тебя не обошли при расчете? Не волнуйся, мальчик мой, ты мне слишком нужен.

— Что вы, Андрей Юрьевич, я о деле пекусь…

— О деле, это правильно. Только ты на своем участке пекись. Тогда все будет хорошо. Счастливо. Держи меня в курсе.

— До свидания. — Подполковник вышел. То, что Тучин отстранил его от второй части операции, настораживало. Фактически вся выручка от операции должна была пройти через руки партнера, и уж потом Тучин должен был выделить Слугареву его долю. Этот расклад ему не нравился: в общении с таким серьезным человеком, как Тучин, всегда нужно держать ухо востро.

— Ладненько, Андрей Юрьевич, будет день — будет пища. Есть и у нас кое-какие козыри.

Упускать свое Слугарев не собирался.

Маляву с воли принес прибывший с последним этапом заключенный по кличке Ломбард. В криминальной иерархии Ломбард не поднялся выше бойца бригады, промышлявшей мелким рэкетом. На зону был отправлен исключительно в роли гонца. Суть послания была проста: всплыла новая информация, и это грозило Седому крупными неприятностями. И хотя разработка велась по делам, к которым Седой не имел отношения, следствие вышло на обстоятельства, непосредственно связанные с его «трудовой» деятельностью. Открылись новые улики, говорившие о его участии в ранее нераскрытых преступлениях. Раскололись сразу несколько свидетелей, прежде хранивших молчание. Для Седого нынешняя отсидка была, если можно так выразиться, плановой. После нее он должен был стать настоящим авторитетом. Из весточки следовало, что Седому нужно рвать когти. Иначе плановое «повышение квалификации» грозило состояться значительно позднее, чем рассчитывал Седой.