Штильскин (ЛП) - Бакли Эндрю. Страница 43

— Прошти, — ответил Роберт, зажимая нос ладонью.

— Где мы?

— Нас зарыли заживо.

— Вот, тварь. Погоди, я до тебя доберусь. Как нос?

— Вроде не сломан. Может, я что-то упустил, но, кажется, этот Джек был на нашей стороне?

— Это всё он. Именно, благодаря ему, дворфу и удалось сбежать. Вероятно, Джек ему помог.

— Но, чего добьётся Джек, когда двери перестанут работать по правилам?

— Давай, обсудим этот вопрос, когда выберемся из могилы?

— И как нам отсюда выбраться? Нас закопали заживо. И вообще, почему ты не паникуешь?

— А ты почему?

— Ну, я уже покричал, — сказал Роберт.

— Могила не слишком глубокая. Всё дело в усилии.

— Твоих сил достаточно, чтобы нас вытащить?

— Нет. Но у того, что внутри меня, достаточно.

Эти слова парили в голове Роберта, ища взаимосвязь. Спустя несколько коротких флэшбеков, Роберт ударился о стену понимания.

— Ты собираешься обратиться, в эту тварь, в оборотня! Забудь; мне уже начинает тут нравиться.

— Роберт, не неси ахинею.

— Ахинею? Какую ахинею? Запах сосновых досок и гниющей плоти приводит меня в восторг.

— Ты несёшь ахинею, — согласился с ней голос.

— Я не несу ахинею!

— Будет не как в тот раз. Тогда измениться меня заставила луна, я не контролировала себя, тварь вырвалась из меня, словно из клетки. Когда я меняюсь по своей воле, я словно выпускаю её через парадную дверь на прогулку. Я её контролирую.

— Уверена?

— Уверена.

— Роберт, мне три сотни лет, я знаю, что делаю. Доверься мне.

— Ладно, — торжественно произнёс Роберт. В этот момент он осознал, что в буквальном смысле доверяет ей свою жизнь. Иронично, но всего сутки назад она изо всех сил пыталась его убить. — И как это будет?

— Мне нужно раздеться.

— Ещё разок? — переспросил Роберт.

— Мне нужно снять одежду, чтобы её не разорвало на части. Помоги мне раздеться.

— Эм… ага, — вот и всё, что Роберт смог представить в качестве аргумента.

Лили скинула обувь. Гроб был два с половиной метра в длину, полметра в высоту и около метра в ширину, отчего пространства для манёвра почти не оставалось. Лили пыталась стянуть с себя свитер, а Роберт возился с ширинкой на её штанах. Роберт подумал, что это мог быть очень эротичный момент, не находись они оба под землёй.

Роберт при помощи ног стянул с неё штаны, затем отпихнул их в сторону. Он и не предполагал, что на ней ничего, кроме свитера, штанов и ботинок, больше ничего не было.

Лили, наконец, удалось стянуть с себя свитер.

— Что дальше? — спросил Роберт, голос его звучал более нервно, да и потел он чуть сильнее, чем ему хотелось бы.

— Расслабься, Роберт, я понимаю, ситуация неловкая…

— Нееет… ну, немного, да.

— Только, будет ещё немного хуже.

— Что?

— Как эта ситуация может быть ещё более неловкой? — спросил голос.

— Мне нужно сесть на тебя сверху, — сказала Лили.

— А, вот как, — сказал голос.

— Э… чт… зачем? — спросил Роберт.

— Не хочу раздавить тебя, когда буду меняться, и не хочу зарыть тебя под землёй. Единственный способ этого не допустить — это сесть на тебя, обратиться, а затем толкать крышку гроба наверх, пока та не вылезет из земли.

— А других способов нет? Видишь ли, я мужчина, у меня есть желания…

— Мы в смертельной опасности. Как можно в такое время думать о каких-то желаниях? — поинтересовалась Лили.

— Ну, бывает иногда, — сказал Роберт.

Он раздумывал, чем возразить, но Лили уже взгромоздилась на него. Он чувствовал на себе её вес.

— Думай о другом! — крикнул голос в голове.

И Роберт принялся думать. О тракторах, о садовых гномах, овцах, старинных ванных, о Лили в ванне…

— Не об этом! — крикнул голос.

— Так, я готова, — сказала Лили. — У тебя сердце бешено колотится. Всё нормально?

— Жить буду.

— Тебе это может показаться пугающим, но ты, вроде, уже видел.

Роберт собирался извиниться за свои мужские желания, но внезапно, всё это перестало иметь значение. Сначала он услышал хруст костей, а в таком ограниченном пространстве это звучало поистине жутко. Её тело вытянулось над ним, он ощутил, как её лицо покрылось волосами, нос начал вытягиваться и превращаться в волчью морду. Он ощутил её напряжение, когда она уперлась обеими руками, чтобы не раздавить его. Всё её тело излучало жар, вокруг него вились её мышцы, вытягиваясь и трансформируясь. Он услышал хруст отрастающих когтей, они пробили дно гроба, её тело увеличилось, хрустнула, приподнимаясь, крышка. Со всех сторон внутрь начала сыпаться земля. Лили начала утробно рычать и заливать слюной лицо Роберта. Какое-то мгновение она не двигалась, и Роберт решил, что она переоценила свои силы. Рык стал громче, она приподнялась. Оглядываясь назад, Роберт понял, что эта ситуация принадлежала к числу тех, в каких он никогда не ожидал оказаться. Возможно, она даже возглавляла список таких ситуаций. Оказаться под землёй, в гробу, в компании сидящей на нём обнажённой женщины, которая обратилась в волчицу.

— Определенно, первое место, — сказал голос.

Крышка окончательно сломалась и земля начала подниматься.

Фрэнку потребовалось немало времени, чтобы пройти по Смитуэлл Лейн с его чувством направления, щедро залитым алкоголем, и от того, имевшим остроту пластиковой ложки. Надо отдать ему должное, большую часть пути он оставался на дороге, не считая момента, когда он остановился облегчиться, свернул в поле и завалился в канаву. Сам он этого не заметил, но наблюдавшая за его приключениями овца, издала отчётливый смешок. Смеяться и улыбаться у овец получается лучше, чем сердиться.

Наконец, он добрался до кладбища на Слэк Топ, когда начался дождь, а в небе засверкали молнии. В какой-то момент ему показалось, что он увидел на кладбище мужчину и ребенка с большим мусорным мешком, но они исчезли и Фрэнк списал это на своё сильное, очень сильное опьянение. Фрэнк жил чуть дальше по дороге, но кое-что на кладбище привлекло его внимание. Как и подобает доброму йоркширцу, он был глубоко суеверен, и искренне верил, что на кладбищах обитают банши, охраняя мёртвых. Сквозь шум дождя он что-то слышал. Звук был похож на рёв, или рык, затем хруст и грохот.

Даже если очень сильно напрячь воображение, Фрэнка нельзя было назвать смелым человеком, но ему, как и всем прочим, нравилось рассказывать хорошие истории. Если он и в самом деле увидит банши, получится отличная история, которую можно будет рассказать парням в пабе, так что его залитый алкоголем мозг приказал ватным ногам двигаться в сторону кладбища с целью узнать побольше. По пути он споткнулся об овцу, которая уже не сердилась, а лишь потерянно бродила по кладбищу.

— Бееее! — сказала овца.

— Убирайся нафиг! — сказал Фрэнк, поднимаясь на ноги.

Он ковылял по заросшей тропе, проложенной посреди кладбища. Молния привычно осветила округу, и Фрэнк заметил, что начал дрожать.

— Что ты делаешь, старина Фрэнки, тебе тут не место, — сказал он самому себе.

Затем он увидел, как земля справа от него шевелится. Он пристально вгляделся в темноту, туда, где заметил движение, и, когда глаза привыкли к темноте, увидел его вновь. Земля как будто дышала.

Он посмотрел на надгробие. Там было написано «Элис Мари Палмер». Фрэнк помнил Элис. Это была крупная женщина с вечно спутанными волосами, искренне ненавидевшая всех вокруг. Она покатилась по наклонной, когда её сын погиб в результате несчастного случая на ферме. Каждое полнолуние она плясала голой на болотах, а когда ей об этом рассказывали, она делала вид, будто совершенно не понимала, что вытворяла и зачем.

— Мне просто казалось, так надо, — обычно говорила она.

Земля перед ним снова пошевелилась, и вновь послышался рык. Природный инстинкт Фрэнка подсказывал отойти от могилы. Он так и поступил, когда земля снова пошевелилась. А затем ещё раз. И вдруг земля вперемежку со щепками разлетелась в стороны, и в тот же миг сверкнула молния.