Тихая ложь (ЛП) - Олтедж Нева. Страница 10

— Это Сиенна, — говорит Драго и направляет меня к трем пустым стульям во главе стола. Он останавливается и протягивает мне один из них, стоящий справа от почетного места хозяина. Не успеваю я занять место, как в комнате раздается грохот нескольких десятков стульев по полу: все вокруг встают.

— Эм… что происходит? — бормочу я и косо смотрю на Драго.

— Садись.

Я опускаюсь на стул. Драго занимает место во главе стола, а все остальные садятся обратно.

Я поворачиваюсь лицом к мужу и шепотом спрашиваю:

— Здесь есть скрытая камера?

Драго переводит взгляд с моего рта на глаза, уголок его губ приподнимается.

— Нет.

Дверь в другом конце комнаты распахивается, и в комнату входит Живка в сопровождении четырех женщин и двух мужчин. Они вносят огромные тарелки с едой, ставят их на обеденный стол и возвращаются, как я понимаю, на кухню. Через несколько минут они возвращаются с салатами и хлебом. Когда они заканчивают, Живка садится слева от Драго, а остальные обслуживающий персонал занимает оставшиеся свободные стулья вокруг стола. Все выжидающе смотрят на Драго. Он кивает. Болтовня возобновляется, люди начинают накладывать еду из больших сервировочных блюд в свои тарелки. Я несколько раз моргаю, глядя на эту странную сцену, затем пожимаю плечами и беру ближайшую ко мне тарелку с салатом.

Вокруг раздаются смех и громкие разговоры, а я исподтишка наблюдаю за своей молодой женой. Кроме Кевы, я не представил ее никому из своих людей, и сделал это специально, чтобы увидеть ее реакцию. Я ожидал, что ей будет неловко. Даже испугается. Видимо, мне придется изменить свои предположения, потому что с самого начала трапезы она радостно болтала без умолку с Еленой, женой Йована. Судя по тому, что мне удалось уловить, они обсуждают какую-то книгу.

Мне сложнее всего воспринимать высокие звуки. У Сиенны умеренно высокий голос, поэтому мне трудно уловить его смысл, когда она говорит, даже если нет других слуховых отвлекающих факторов. Я слышу, как она разговаривает, но пропускаю слишком много слов. Когда в одной комнате одновременно разговаривает так много людей, фоновый шум делает ее слышимость невозможной. А поскольку она повернута к Елене, я даже не могу прочитать по ее губам.

Я беру ее подбородок между большим и указательным пальцами, поворачивая ее к себе лицом. Все, кто живет в этом доме, знают о моем ситуации, поэтому они обязательно смотрят на меня, когда разговаривают со мной. Не знаю, почему я до сих пор не рассказал Сиенне о своей потере слуха, но она скоро узнает.

— Уже завела друзей? — спрашиваю я.

— Похоже на то. — Ее губы растягиваются в улыбке. — Ты что-то имеешь против этого?

У нее удивительно греховный рот, и то, как он изгибается, когда она говорит, вызывает у меня желание взять ее нижнюю губу между зубами и прикусить ее.

— Нет. Не имею.

Люди начинают вставать из-за стола, каждый берет свою тарелку и несет ее на кухню. Сиенна наблюдает за ними с изумлением в глазах, затем опускает взгляд на свою пустую тарелку и тянется к ней. Я беру ее за руку, убирая ее с тарелки и возвращая на стол, но не отпускаю.

— Думаю, тебе нужно объяснить мне, какие правила у вас здесь действуют. — Она ухмыляется, делая вид, что не замечает, что я все еще держу ее за руку.

— Какие правила?

— Люди сами убирают свои тарелки. Разве персонал этого не делает? И почему на ужине все были вооружены? — Она бросает быстрый взгляд на наши соединенные руки, затем снова переводит взгляд на меня.

— В доме семь женщин и двое мужчин, которые занимаются уборкой, готовят еду, следят за территорией. Но это не персонал. Просто это то, чем они здесь занимаются. — Я протягиваю руку и перебрасываю прядь ее волос через плечо. — А когда мы заканчиваем трапезу, мы все относим свои тарелки на кухню, чтобы облегчить им работу.

— Им за это не платят?

— Платят. Но мы все равно забираем свои тарелки, чтобы выразить им свое уважение и признательность. Что касается твоего второго вопроса — мы любим быть готовыми.

— К чему?

— Ко всему.

— Разве у тебя нет охраны?

— Каждый мужчина в нашем доме — отличный стрелок. Все мы являемся частью службы безопасности. — Я наклоняюсь вперед и кладу руку ей на шею. — Тебе нечего бояться, пока ты в моем доме, mila.

Она сужает глаза.

— Меня зовут Сиенна. Не Мила.

— Знаю. — Я притягиваю ее ближе, пока наши губы почти не соприкасаются. — Как и то, что ты согласилась выйти за меня замуж не потому, что я "горяч и богат".

Глаза Сиенны вспыхивают от моих слов, и я ожидаю, что она попытается отстраниться, но она только усмехается.

— Ты не думаешь, что это достаточно веская причина, чтобы жениться на ком-то?

— Нет. Видишь ли, у меня была очень веская причина, чтобы согласиться на этот брак. Но мне очень трудно расшифровать мотивы твоего согласия.

Телефон в кармане завибрировал от входящего сообщения. Я достаю его свободной рукой и смотрю на экран.

16:22 Филипп: Наш грузовик рано пересек границу и десять минут назад прибыл на склад. Кто-то проболтался. Румыны только что приехали. Богдан требует вашего присутствия и объяснений.

— Мне нужно идти. — Я неохотно отпускаю руку Сиенны и встаю. — Мы продолжим этот разговор завтра.

Я направляюсь через столовую и уже почти дохожу до двери, когда рука хватает меня за предплечье. Когда я опускаю взгляд, рядом со мной стоит моя жена и вопросительно смотрит в глаза.

— Что случилось?

— Я спросила, можно ли мне пойти с тобой?

— Я иду на деловую встречу, Сиенна. На деловую встречу, которая вполне может закончиться пролитием крови. Конечно, ты не можешь пойти со мной.

— О, это старая блузка. Я просто выброшу ее, если на ней будет кровь. — Она машет рукой в воздухе.

Я опускаю взгляд, рассматривая ее блузку. Она белая, с изображением желтого подмигивающего кролика, держащего морковку. И морковка, и уши кролика усыпаны крошечными оранжевыми блестками. Почему я не удивлен, что она вышла замуж в этом? Когда я поднимаю глаза, то вижу, что она все еще улыбается мне. Она издевается надо мной или просто спятила?

— Найди Кеву. Твои вещи, наверное, уже отнесли в спальню. Она покажет тебе, где это. — Я киваю в сторону кухонной двери и выхожу.

* * *

Мне требуется час, чтобы добраться до заброшенного дома, который мы используем в качестве хранилища наркотиков перед их отправкой. Мы все еще не получили следующий груз от Аджелло, поэтому я решил пока использовать это место для хранения первой партии огнестрельного оружия. Шесть моих людей с оружием в руках охраняют большой грузовик, припаркованный на заднем дворе. Выгружена только половина груза. В нескольких метрах справа стоят две черные машины. Богдан, глава румынской преступной организации, облокотился на капот ближайшей к грузовику машины, скрестив руки на груди.

Я паркую свой мотоцикл между грузовиком и машиной Богдана, снимаю шлем и встаю лицом к лицу с румынским лидером.

— Ты хотел встретиться.

— Я хочу получить объяснения, — отрывисто произносит он.

— По поводу чего?

— Этого! — Он показывает на ящики, сваленные рядом с грузовиком. — Последние десять лет у нас было хорошее сотрудничество. Я предлагал вам лучший товар и отличные цены. Поэтому я хочу знать, почему ты вдруг начал покупать оружие у кого-то другого и что ты собираешься делать с количеством, в десять раз превышающим то, что ты обычно заказываешь.

Я быстро заглядываю внутрь машины. На пассажирском сиденье машины, к которой прислонился Богдан, сидит парень, еще один — в другой машине. Кто-то, очевидно, сказал Богдану, что ко мне прибыл грузовик с оружием и боеприпасами, но он не знает, что я планирую перепродавать товар. Если бы он знал, то взял бы с собой побольше людей. Я могу сказать ему, что мои потребности изменились, что мне нужно больше оружия, но он скоро поймет, что происходит.

— Я позвонил на родину, — говорю я, — и договорился с Лутовацем. Так получилось, что мы вместе учились в школе. Он знает, что мне нравится, и мы пришли к пониманию, что партнерство будет выгодно нам обоим.