Не проси прощения (СИ) - Шнайдер Анна. Страница 20
Её обида пустила настолько глубокие корни, что Ирина не имела ни малейшего понятия, как её выкорчевать. Ни тогда, ни сейчас.
— Я помню, Ришка, — ответила она мягко и спокойно. — Такое не забывается. Но, несмотря на это, он всё ещё ваш с Максом отец. И дедушка Ульянки.
— Я сама решу, кто дедушка, а кто не дедушка, — грубо отрезала дочь и встала из-за стола, едва не расплескав чай. — Пойдём, Улю поднимать пора.
Чуть позже, играя с проснувшейся дочкой, Марина повеселела, и Ирина сняла отличное видео с ней и Ульяной. А ещё через пару часов, подумав — а почему бы и нет? — взяла и отправила его Виктору.
Ирина понимала, что ему наверняка будет больно и неуютно, но… что же теперь, совсем внучку не показывать? Нехорошо. И Ирина очень надеялась, что Марина всё-таки со временем поймёт, насколько это нехорошо, и позволит Вите общаться с Ульяной.
Из него получится отличный дедушка. И отец был отличный, и дедушка будет замечательный. Обязательно будет! Даже жаль, что она вряд ли это увидит.
Но, возможно, оттуда ей легче окажется и забыть, и простить?
33
Ирина
Когда несколько часов спустя Ирина писала Виктору адрес Марины, она серьёзно сомневалась, что правильно поступает. Не станет ли это эскалацией конфликта? С другой стороны, надо же когда-то начинать их сближать, так почему не сейчас?
А ещё она малодушно надеялась, что успеет уехать прежде, чем подарок Виктора доставят, и Марина будет беситься не при ней, а при муже — Борис как-то умел быстро и ловко гасить приступы её темперамента, у Ирины так не получалось. Вот у Вити получалось когда-то, а потом, когда они развелись, у Макса. Теперь вот — у Бориса. Видимо, Марина так устроена — ей нужно «подчиняться» мужчине.
Тем вечером подарок от бывшего мужа всё же не принесли — доставка была оформлена на утро. И когда Ирина пришла к дочери утром следующего дня, то застала мрачную и злую Марину в окружении коробок на диване в гостиной.
Ни одна из них распакована не была.
— Что это? — поинтересовалась Ирина как можно спокойнее, делая невозмутимое лицо. Дочь фыркнула и закатила глаза.
— Только не говори, что не в курсе! Хотя да, подарок анонимный. Но больше ведь не от кого!
— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — пожала плечами Ирина, решив уйти в глухую несознанку. Увидела по реакции Марины, что так будет лучше. — Что это за коробки?
Дочь, с подозрением прищурившись, сложила руки на груди и откинулась на спинку дивана.
— Доставка из магазина детских товаров, — проворчала в конце концов и скривилась. — Я ничего не заказывала, Макс и Боря утверждают, что ни при чём. Ты, судя по всему, тоже. Значит, остаётся он!
— Он — это кто?
— Ты знаешь, — прошипела Марина. — И не верю я, что не знаешь! Кто-то ведь должен был дать ему мой адрес. И это был не Макс!
И тут Ирина решила использовать тяжёлую артиллерию. Слишком уж гневно сверкали глаза дочери — значит, она пошла вразнос и не остановится, если её специально не остановить.
Поэтому Ирина медленно опустилась на пол, прижимая ладонь к груди.
— Ой! — воскликнула Марина, тут же подрываясь с места. — Мама! Что с тобой?! Вызвать скорую?!
— Не нужно, — качнула головой Ирина и обняла дочь, которая щупала её так, словно проблемы с сердцем можно было определить при помощи тактильного контакта. — Это ерунда, просто распереживалась из-за тебя и этих коробок.
— Не надо, не переживай! — тут же безапелляционно заявила Марина. — Хочешь, я их выкину?
— Зачем же выкидывать? Давай лучше откроем.
— Откроем? Но… — Дочь запнулась, вновь нахмурилась, вздохнула тяжело, а потом махнула рукой: — Ай, ладно. Не сибирская же язва.
— Думаю, не она, — кивнула Ирина с полной серьёзностью.
И, пока Ульяна спала, они начали открывать то, что принёс курьер службы доставки из магазина детских товаров. Поначалу Ирина удивлялась количеству всего набранного Виктором, но потом перестала.
Учитывая тот факт, что бывший муж много лет не поздравлял Марину ни с одним из праздников, он, наверное, решил сейчас отыграться за все пропущенные годы…
В одной из коробок они обнаружили отличный мобиль на кроватку со звуком и подсветкой — Ирина видела похожий в интернет-магазине, и стоил он как самолёт, только что не летал. В другой — шикарную куклу в платье, с соской, бутылочкой, мягкой игрушкой и заколками для волос. В третьей — светящийся автобус на батарейках. В четвёртой — игрушку на присоске для столика в виде слона на шаре. В пятой — всякие прибамбасы для коляски. В шестой — набор постельного белья для кроватки, пелёнки и два детских пледа: шерстяной и хлопковый. В седьмой…
— Мама… МАМА?!
Марина едва не завизжала, достав из последней коробки мягкую игрушку — реалистичного манула.
Она с детства обожала манулов, рисовала их везде, просила покупать игрушки, если попадутся. Но в то время таких игрушек и не было — чтобы, с одной стороны, до такой степени похож на настоящего, а с другой — по-игрушечному милый и пушистый.
Марина плюхнулась на пол, прижимая к себе манула, начала его щупать и тискать, восторженно вздыхая… а потом вдруг разрыдалась.
— Риш, ты чего? — Ирина, перепугавшись, села рядом.
— Я всё равно его никогда не прощу! — заявила Марина решительно, шмыгнула носом… и разревелась ещё пуще.
Будто и сама была расстроена собственным выводом.
34
Виктор
Он волновался. Зная характер Марины, предполагал, что подарки вполне могут полететь в мусорное ведро или в окно — смотря в каком дочь будет настроении. В конце концов, Марина даже ни разу не сняла деньги со счёта, который Виктор для неё открыл, ни копейки не взяла. Что ей какие-то подарки?.. Принципы важнее. И да, будь Горбовский на её месте, он наверняка поступал бы так же — всегда был категоричен. Как и его собственный отец, который взял и обрубил всё общение с сыном.
Кроме того, Виктор отлично помнил рассказ Макса о том, как Марина разбила или выкинула абсолютно все его подарки, которые он делал дочери первые тринадцать лет её жизни. Ещё и по этой причине Горбовский после развода никак не напоминал о себе — только деньгами на счёте, — понимал, что всё будет выброшено, да и доводить дочь не хотелось. На упоминания о нём Марина всегда реагировала исключительно нервно… И сейчас наверняка тоже так отреагировала.
Было тревожно за Ирину: как она с этим справится?..
Виктор весь день неосознанно крутил мобильный телефон в руках, когда имел такую возможность — рабочий день никто не отменял. Но сообщение пришло уже после окончания двенадцатичасовой смены — в девять вечера. Горбовский как раз садился за руль.
«Марине всё очень понравилось, — писала Ира. — Хотя она поначалу… ты понимаешь. Но потом ничего, смирилась».
Виктору стало жарко, и он ослабил воротник пальто. Почему-то горели уши, словно от стыда, и слезились глаза — строчки расплывались, и Горбовский с трудом набрал ответ.
«А манул ей как?»
Воздух в груди совсем кончился, когда Виктор увидел следующее сообщение Иры:
«Расплакалась».
Горбовский потянулся к бардачку, открыл его и достал бутылку с водой. Выхлестал сразу половину, пытаясь успокоиться. Ему же сейчас домой ехать, а он в таком состоянии. Первый же столб встретит с распростёртыми объятиями!
«Почему?»
Ира печатала долго. Надпись «Печатает…» то появлялась, то исчезала, будто бывшая жена подбирала слова. И наконец…
«Я думаю, она скучает по тебе. Несмотря на то, что злится до сих пор. Она ведь очень сильно тебя любила, была папиной дочкой. Ей не хватает этого. Но пойти навстречу пока не хочет. Я очень надеюсь, что со временем захочет».
Виктор отложил телефон и потёр лицо ладонями, ощущая, как у него нервно дёргается веко правого глаза. То ли просто от усталости, то ли от волнения.
«Я очень надеюсь…»