Смерть в театре (сборник) - Пентикост Хью. Страница 86

Снова раздался звонок в дверь. Приехали Джеффри и советник.

— Где она? — крикнул Джеф.

— Если вы спрашиваете, где Люси, то она у себя в студии, спит, приняв снотворное,— ответил Шанс.

— Нет, она уехала оттуда с каким-то человеком, угрожавшим ей пистолетом.

— С каким человеком? — быстро спросил капитан Полхэм.

— Их заметил частный детектив, нанятый дедушкой, но слишком поздно, и он не смог догнать их — другой машины поблизости не оказалось.

— Быстрее! Как он описал того человека? — спросил Полхэм, поднимая трубку.

— Высокий старик в белом старомодном костюме и фетровой шляпе...

— Великий Боже, это же Бев Уотсон! — ахнул Шанс.— Значит, Шерри была права, и ее тревоги имели под собой почву...

В нескольких словах Шанс рассказал капитану все, что услышал от Шерри о свидании со старым Уотсоном и об ее опасениях.

— Мистер советник, ваш детектив заметил номер такси? - спросил Полхэм.

Нет, к сожалению.

По телефону Полхэм отдал распоряжение о розыске машины. Объявили тревогу. С помощью Шанса он дал довольно точный словесный портрет Уотсона.

— Ничего с ней не случится,— угрюмо сказал Джеф.

К удивлению всех, Шанс дал ему пощечину.

— Молчите, щенок! Как вы смеете осуждать мать, ничего не зная. Когда она вам расскажет свою историю, возможно, вы станете перед ней на колени!

Джеф потер щеку, насмешливо посмотрел на Шанса и холодно сказал:

— Видите ли, мистер Шанс, я мог бы стать перед ней на колени, если бы ее историю рассказала мне не она, а кто-нибудь другой! Как умеет рассказывать мать и что она рассказывает, я знаю куда лучше, чем вы.

Шанс оторопело посмотрел на него и, кажется, впервые подумал: чтобы вынести беспристрастное решение, следует выслушать обе стороны. А в споре между Рексом и Люси одна сторона замолчала навеки. Возможно, они все правы, и рассказ Люси нельзя принимать уж так безусловно...

— Кто такой Уотсон? — послышался скрипучий голос советника.

— Старый безумец, который воспитывал Рекса и который боготворит его как сына. Он тоже ничего не знает и судит, как подсказывают чувства.

— Как вы считаете, доктор, что он с ней сделает? — Полхэм обратился к Брауну, не без основания считая его наиболее разумным из всех присутствующих.— Ведь если бы Уотсон намеревался ее убить, он бы это сделал сразу, у нее же в студии, а не стал бы куда-то увозить.

— Ну, как я полагаю, он не просто хочет ее наказать, а стремится в какой-то мере воспроизвести такое же преступление, в котором он ее обвиняет... Рекс погиб на набережной. Не туда ли они поехали?

— Ради Бога, поедем туда! — закричал советник.

Они бросились к выходу, но, естественно, все не могли поместиться в кабине лифта. Первыми спускались Шанс, капитан Полхэм, Джералд, советник и Анна.

Спуск показался им бесконечным.

Когда они отправляли лифт наверх, Шанс обратил внимание, что дверь в театр открыта. О чем же думал Вуди?

Скорее по привычке, чем от беспокойства, Шанс вошел в зал и собрался покричать «заместителю ночного сторожа», когда услышал голоса, которые буквально пригвоздили его к месту.

Слегка приглушенный голос отчетливо и угрожающе обличал:

— Вы сюда затащили свою бабушку, мисс Тауэрс, и тут вы ее убили. Вообразите, что она пережила! Но этого мало, я хочу, чтобы вы почувствовали и все то, что пришлось вынести Рексу!

Это был старый Бев.

Теперь раздался голос Люси:

— Я ничего не почувствую, так что кончайте скорее!

— Переход! — прошептал Шанс, хватая за руку Полхэма.

Полхэм собрался броситься вперед, но Шанс его удержал.

— Так ничего не получится... Он нас заметит! Боже мой, что он задумал?.. Он же на тридцатифутовой высоте!

— Это Уотсон?

— А кто же еще?

Шанс повернулся, зацепившись за что-то ногой. Возле двери, скрючившись в неестественной позе, лежал режиссер Вуди Мейер. Шанс наклонился над ним и осветил пламенем зажигалки. В черепе Вуди зияла огромная рана. Он потерял много крови, лицо его было белым как полотно.

— Быстрее, нужно вызвать «скорую помощь»! — распорядился Шанс.— А мы не можем медлить...

Он вернулся в холл, где его с нетерпением ждали Джералд, Анна и советник.

— Они оба в театре, старый Бев и Люси,— кричал Шанс.— Наверху, на переходе!

— Там, где была моя мать?

— Да, только потише, они нас слышат!

— А старый безумец станет отстреливаться,— добавил Полхэм.

— Анна,— сказал Шанс,— помешайте Джефу и Шарон спуститься. Внизу мы бессильны...

— Да, да, понимаю...

— Где телефон? — спросил Полхэм.

— В кассе.

— Доктор Браун, прошу вас от моего имени вызвать полицейскую машину. Патруль подчиняется только мне. И не забудьте о раненом, ему нужно как можно скорее оказать помощь...

Шанс расшифровал слова капитана:

— За дверью на полу лежит Вуди Мейер. У него проломлена голова. А мы отправимся за кулисы и попробуем что-то предпринять. Только соблюдайте тишину, чтобы не спугнуть Уотсона.

— Ради Бога, поспешите! — умолял его советник.

Шанс с Полхэмом на цыпочках пробрались вдоль стены.

Голос старого Бева гремел на весь театр:

— Вы преступница, мисс Тауэрс! Вы убили Рекса, не подумав, что тем самым убиваете своего сына. А сначала убили бабушку, опасаясь, что она их спасет. Дрожите и кайтесь, почувствуйте хотя бы сейчас, как они, несчастные, страдали все эти долгие годы.

Шанс осторожно поднялся на площадку, с которой регулировали освещение на сцене. Отсюда виден весь зрительный зал, сцена и переход.

Полхэм от него не отставал.

— Тут он нас не видит и не слышит! — сказал Шанс.

Бев и Люси стояли в десяти шагах один от другого.

Вытянув вперед руку, старик размахивал револьвером. Люси, уцепившись за балюстраду, склонилась в сторону Бева, который не умолкал ни на минуту.

Шанс пояснил капитану:

— На переход можно попасть прямо из моей квартиры, но Бев, к сожалению, остановился возле самой двери, так что этот путь для нас отрезан.

— Отсюда я не смогу как следует прицелиться,— пожаловался Полхэм.— Самое простое — ранить его в руку, но не исключено, что я попаду в мисс Тауэрс: они на одной линии.

— Может, попробуете пройти вдоль стены, пока не найдете удобной позиции, а? Я же, чтобы отвлечь его внимание, спущусь на сцену, сделав вид, что ничего не замечаю. Даже заговорю с ним. Кто знает, вдруг вам удастся проскользнуть незамеченным?

— Но он может выстрелить в вас.

— Согласитесь, у нас пятьдесят шансов из ста, что мой план удастся,— засмеялся Шанс,— недаром меня называют «счастливчиком»! К тому же, когда он будет целиться в меня, вы сможете выстрелить ему в руку.

— Хорошо,— согласился Полхэм, вытирая рукавом пот со лба, — только быстрее, а то как бы не было поздно.

Капитан крадучись двинулся вдоль стены. Бев сейчас стоял к нему спиной, продолжая выкрикивать всяческие обвинения, угрозы, перемешанные с жалобами на свое полное одиночество. Шанс понимал: это был своеобразный смертный приговор Люси. Старик безумно волновался, револьвер ходил ходуном в его дрожащей руке.

Шанс находился примерно в таком же состоянии, но он с самым безразличным и одновременно занятым видом двинулся наискосок по сцене, руки у него были засунуты в карманы, он ухитрился даже что-то насвистывать. Так он добрался до середины сцены и оттуда посмотрел на переход.

— Эй, наверху, что вы там делаете?

Старик Бев молниеносно повернулся и взглянул вниз, на Шанса. На какое-то мгновение Шансу показалось, что сейчас последует выстрел. Но все получилось иначе: Бев подскочил к Люси, а потом уж прицелился в него:

— Вот вам сенсационный материал для ваших проклятых газет,— закричал он в исступлении.— В наше время не приходится ожидать справедливого суда, каждый человек может рассчитывать только на самого себя.

Но я хочу, чтобы она почувствовала на своей шкуре, что такое безнадежный страх, когда неоткуда ждать спасения.