Мастера детектива. Выпуск 12 - Лайл Гэвин. Страница 96

– Тысяча вопросов! – сказал капитан Уайз. Он задумчиво смотрел на Клэнси, формулируя свои вопросы. – Зачем им было пачкать руки и совершать двойное убийство? Почему он не мог просто дать деру?

– Потому что от синдиката невозможно дать деру, – терпеливо сказал Клэнси. – Особенно после того, как ты ограбил их на энную сумму. Они такое никому не прощают, чтобы ни у кого больше не возникало подобных идей. Убежать? – пожал он плечами. – Конечно, убежать–то можно. Но, как сказал однажды Джо Луис об одном из своих противников: «Бегать он умеет, а вот прячется плохо». Они знали, что от организации им не удастся скрыться. Надолго. Но если Джонни Росси умер и зарыт в могилу? За кем тогда охотиться?

– Ладно, – согласился капитан Уайз. – Но даже если они решили, что трюк с двойником – это лучший выход из тупика, зачем им было приезжать в Нью–Йорк? Почему они не могли провернуть это дело в Калифорнии?

– Росси в Калифорнии слишком известная фигура, – объяснил Клэнси. – Реник был очень на него похож, но люди, близко знавшие Росси, конечно, не могли их спутать. Нет, Нью–Йорк – самое подходящее место. Из порта каждый день десятки судов отплывают в Европу. Огромный город, где можно без особого труда затаиться, к тому же здесь его почти не знают. Что мы о нем знаем – только имя да подвиги. К тому же ему нужен был свидетель, не забудьте! А лучшего свидетеля, чем тщеславный помощник окружного прокурора, и найти трудно – этот не стал задавать лишних вопросов – например, почему такой босс, как Джонни Росси, вздумал вдруг приехать в Нью–Йорк и давать показания перед местной комиссией по уголовным делам. И к тому же это тот свидетель, который на всю страну мог раструбить о гибели Джонни Росси.

Док Фримен фыркнул.

– Но мы бы в пять минут распознали подлог, сняв с трупа отпечатки пальцев!

– Да что вы? – иронически воскликнул Клэнси. – Представьте: если сию минуту Капроски вдруг слетит с катушек, достанет свою пушку и уложит меня на месте, вы что, побежите снимать отпечатки моих пальцев, чтобы доказать, что я – это я? Ох, вряд ли!

– Ну…

– Нет, это очень маловероятно, – убежденно сказал Клэнси.

В кабинете повисла тишина.

– И что же тебя навело на верный след? – спросил капитан Уайз.

– Зацепок, пожалуй, было несколько, – сказал Клэнси задумчиво. – Масса мелких деталей не давала мне покоя, буквально сбивала с толку. Но как только я пытался ухватить их и что–то выстроить, они как в дыру проваливались. Ну, например, почему такой человек, как Росси, вдруг решил давать показания перед комиссией? И почему в Нью–Йорке? И кому было известно, что он остановился в «Фарнсуорте»? – Он взглянул на своего начальника. – И потом поползли слухи, что нью–йоркская полиция где–то прячет Росси. Кто–то ведь пустил этот слух. Уверен: мы скоро выясним, что пустил этот слух Пит Росси. Далее: факт, что обитатель номера 456 в «Фарнсуорте» не умеет играть в джин–рамми, – я готов согласиться, что само по себе это не Бог весть какая важная вещь, но очень странно слышать подобное заявление из уст короля калифорнийского игорного бизнеса! Это тоже заставило меня призадуматься. И потом, когда выяснилось, что в номере не оказалось ни зубной щетки, ни чистой рубашки, ни пары носков…

– Ну и что?

– Как что! Он, ясное дело, и не собирался оставаться там до вторника! Но тогда зачем он просил полицию охранять его так долго? Уж не знаю, что там Росси наговорил Ренику. Может, мы это и выясним когда, если Росси расскажет все, а ему есть что рассказать.

– Он расскажет! – грозно пообещал капитан Уайз. Клэнси кивнул.

– Возможно, и скажет. Да, а тот молодой хирург в больнице тоже сбил меня С толку своей идиотской инсценировкой убийства Росси, хотя много времени у нас это не отняло. Я все никак не мог понять поначалу, чего это Пит Росси, который так настойчиво интересовался местонахождением своего брата – это я еще мог понять, – вдруг преспокойно собрался домой, как только ему предъявили труп Джонни. Но когда я увидел полную картину, все, разумеется, прояснилось. Ведь они так и задумали – двойник должен быть убит. И Пит Росси не мог уехать, не удостоверившись собственными глазами, что выстрел оказался смертельным. Он же понимал, что нам не удастся скрывать труп до бесконечности, и понимал, что рано или поздно Чалмерс узнает, куда мы дели его свидетеля, хотя бы и ценой ордера на арест, – вот тогда все и всплывет наружу. И я уверен: он понимал, что если появится в Калифорнии и вскоре разразится этот скандал, ему это будет только на руку.

Наступило молчание. Капроски кашлянул.

– А где эта мадам купила билеты, лейтенант? – спросил он. чуть ли не жалобным голосом. – Я понимаю, сейчас это уже неважно, но поскольку ты все равно вычислил нужный рейс, мне просто интересно. Я что, где–нибудь дал промашку? Клэнси улыбнулся.

– Это я дал промашку. Она купила их в «Эйс трэвел». Она просто пошла в агентство, которое указано в справочнике первым по алфавиту. Оно находится на Тридцать восьмой улице. Мы бы ухлопали не меньше двух дней на их розыски. Только потому, что я не принял во внимание наиболее вероятный способ приобретения билетов приезжим…

– Кстати, о рейсе, – вмешался капитан Уайз. – Как же тебе все–таки удалось вычислить нужный? Мне эта загадка не давала покоя все воскресенье.

– Да! – подхватил Капроски. – И мне тоже.

– Это было не так сложно, как кажется. Конечно, многое прояснила та фотография. Как только я ее увидел, мне все стало ясно. Я уже тогда знал, что именно Росси, а не Реник планирует отъезд в Европу. А Реник лежал мертвый в больнице. Реник, а не Росси…

– Рейс! – напомнил капитан Уайз.

– Я как раз к этому веду. Росси не стал бы плыть американским рейсом. Ведь тогда он бы еще в течение недели находился под нашей юрисдикцией – а зачем ему было рисковать? Не стал бы он покупать билеты на большой пассажирский лайнер. Слишком много людей могли бы его узнать, будь он с бородой или без. Словом, оставалось только торговое судно. В субботу вечером из порта отправлялись три сухогруза. Один плыл в Южную Америку – не в Европу.

– И тем не менее… – начал капитан Уайз. Клэнси остановил его взмахом ладони.

– Когда я пришел к Энн Реник, у нее на уме и языке – пока не выяснилось, что я из полиции, – только и было это морское путешествие. Она мне предложила выпить и сказала: «У нас тут есть все, что душе угодно, за исключением аквавита»… А когда она расспрашивала меня о морских путешествиях, поинтересовалась, говорит ли команда по–английски, что означало: она собирается плыть не на американском и не на британском корабле. И потом еще. Когда она спрашивала меня, бывал ли я в Европе, она упомянула несколько городов. Первым она назвала Копенгаген… Не забывайте, что все ее мысли тогда были заняты этим путешествием. И вот когда я стал изучать расписание отправлений торговых судов, я обнаружил, что один из двух неамериканских рейсов, отправляющихся в Европу в субботу вечером, идет в Осло, а второй – сухогруз «Ольбург» – в Копенгаген.

Воцарившееся вновь молчание нарушил док Фримен:

– Но ведь в Осло тоже пьют аквавит. Клэнси усмехнулся.

– То же самое сказал мне вчера Порки Фрэнк. К счастью, я этого раньше не знал. В любом случае норвежский торговец отплывал в десять вечера в субботу, то есть еще до того, как я получил ту свадебную фотографию по телетайпу.

– А если бы Росси оказался на том сухогрузе? – спросил капитан Уайз.

– Но он же не оказался, – улыбнулся Клэнси. Капитан Уайз обдумал его ответ, кивнул и встал.

Док Фримен тоже встал, а за ним, словно нехотя, Стэнтон и Капроски.

– Что ж, думаю, дело ясное, – сказал капитан Уайз, глядя на Клэнси с нескрываемой гордостью. – Прошу тебя: изложи все это в рапорте и передай его мне как можно скорее. По крайней мере я хоть могу показаться теперь репортерам на глаза. Если они будут требовать подробности, может быть, им помогут признания братьев Росси.

– Если только они вдруг не передумают и не откажутся давать показания для печати, – сказал Клэнси. – Пригрози им, что их вышвырнут из окна на улицу с двадцатого этажа. Судя по тому, что мне рассказывал вчера Порки Фрэнк, в Чикаго таким образом избавляются от особенно одаренных деятелей.