Колесо Фортуны (СИ) - "ЛуКа". Страница 10

Трактирщик сложил руки на мощной груди и прищурился: «Точно маг, если не жулье…».

— И сколько же ты попросишь за свои услуги? Учти, мы народ бедный, на морепродуктах много не зарабатываем… — конечно, он нагло врал, не желая расставаться с деньгами, особенно, ради соседей. Трактирщик любил одного себя, но понимал, если не избавиться от русалок, то всех его завсегдатаев пожрут, а ему останутся одни бабы и старики, и те непьющие.

— Язык что ли проглотил? Говори, давай, время идет, — поторопил трактирщик, и незнакомец ответил:

— Комнату, горячую ванну и ужин с завтраком, о коне пусть как следует позаботится конюх, остальное — деньгами. Я даром не работаю. Попрошу немного, всего лишь двести фейтов.

— Нашел богачей! — зашипел трактирщик, наиграно прижимая ладонь к груди, словно, если заплатит такие большие деньги, то его сердце остановится.

— Тогда жди банкротства и вооружайся лопатой, сам будешь трупы разгребать, — незнакомец был само спокойствие и собрался уйти, но трактирщик успел схватить его за руку и горько об этом пожалел, почувствовав, как конечность по локоть онемела, однако неприятные ощущения быстро прошли. Шевеля пальцами, трактирщик бросил на мага недобрый взгляд.

За подобные услуги Арканум брал шестьсот фейтов, и жители не обеднели, не померли с голоду. А тут такая мелочь…. Но природная жадность и душа торгаша все равно требовали сбивать цену.

«Однако делать нечего. Да и деньги народ собрал заранее, теперь бы подумать, как оставшуюся сумму прибрать к рукам», — но это трактирщик оставил на потом, вдруг маг не справится, и первым русалки поужинают им.

— Погоди, не надо горячиться. Будет тебе двести и крыша над головой, — согласился он.

Маг качнул головой, и его глаза сверкнули расплавленным золотом:

— Чтобы к моему возвращению была готова ванна и ужин.

Когда маг скрылся за дверью, трактирщик подозвал к себе служанку и отдал распоряжения.

Маг шел по берегу моря к поблескивающей от лунного света воде. Проминая влажный песок, сапоги начинали увязать. До полуночи оставалось меньше часа, а ему необходимо было найти закрытое пространство, а лучше грот, куда могли бы приплыть русалки. Они любили подобные места.

— Быстрее-быстрее! — крикнули со стороны высоких камней, где громоздились рыбацкие лодки.

Маг прищурился и мгновенно оказался у того места. Двое парней тащили мальчишку, того самого нищего, которого Маг видел у таверны. По тому, как бедолагу тянули к воде, он уже понял: местные решили принести его в жертву.

Подняв с песка весло, Маг крутанул его в руке, как если бы это был шест, и бесшумно подобрался к обалдуям. Коснулся плеча одного, а когда тот повернулся, Маг ударил его лопастью в лоб, а второго — кончиком в пах. Парочка свалилась на песок, а мальчишка в лохмотьях и без того слабый, окончательно упал на колени, глядя на своего спасителя большими блестящими от слез глазами.

Смерть ходила за его плечами, и Маг чувствовал исходящий от тела холод.

«Спаси его…», — шепнул ему нежный девичий голос.

Мужчина скрипнул зубами. Идея ему не понравилась.

— Проваливайте в таверну и сидите там, — он пнул очухавшихся парней, и, спотыкаясь, те сбежали.

«Жертва» осталась на месте.

— Отдайте меня морским девам, я не стану сопротивляться, — прошептал нищий, покачиваясь от голода. В полумраке его кожа светилась мертвенно-белым, а глаза превратились в два черных блюдца.

— Они не любят костлявых. Вставай и уходи, — процедил Маг. Отбросив весло, он развернулся и пошел в противоположную сторону, где камни выстраивались в подобие стены. Во время прилива их заливало водой и торчали покрытые водорослями кончики. Пробираться между ними были опасно: ступишь не на тот, на первый взгляд гладкий, камушек, и нога угодит в объятьях ядовитых морских ежей, любящих обустраивать гнезда в щелях и ямках. Маг ловко перепрыгивал с камня на камень, пока не оказался перед темнеющим входом в пещеру.

Здесь остро пахло водорослями, солью и разложившимися крабами. Маг прекрасно видел в темноте. Черная дорога тоннеля оборвалась на выступе, открыв взору грот. Проникающие сквозь дыры и щели в потолке лучи падали на разложенные предметы, и свет преломлялся от брошенной на берегу серебряной бляшки от ремня, осколка зеркала у камня и множества золотых ложечек и тарелок, разбросанных по гроту. Благодаря этому стены озарялись радугой.

На песке лежали две хвостатые красавицы, их сине-зеленая чешуя облегала тела, оберегая от стрел не хуже человеческого щита. Игольчатые плавники, тянущиеся вдоль позвоночников, путались с мокрыми волосами и укрывали обнаженные плечи полупрозрачными накидками. Широкие хвосты игриво шлепали о воду. Длинные острые черно-синие ногти вспарывали темный песок, загребая разбросанные драгоценности из поднятого со дна сундука. Русалки о чем-то переговаривались, но простой человек принял бы их голоса за щелканье гальки во время шторма. Их товарки плавали вдоль дна, усыпанного многочисленными розовыми жемчужинами, и бережно гладили их руками с перепонками. Из воды показывались плавники — и по стенам скользила новая радуга.

Магу нужна была всего одна такая жемчужина, но вовсе не для того чтобы использовать ее для кулона или кольца. Эти кругляши являлись икринками, из которых, если русалки не дадут им достаточно энергии, так и не вылупятся их дети.

Завидев вышедшего из тьмы человека, русалки на берегу зашипели, ощерив ряд мелких клыков. Плавники расправились за их плечами подобно крыльям, показывая агрессию незваному гостю и предупреждая об опасности.

Маг стянул с лица платок, капюшон упал с его головы, открыв морским девам лицо. Забравшись на камень, он вытащил из кармана серебряный кинжал и, уколов палец, капнул кровь в воду. Ее аромат разнесся по гроту. На берег, сменив подруг, выбралась старшая русалка. Вьющиеся красно-фиолетовые волосы венчала коралловая корона с острыми зубцами, а грудь украшала россыпь жемчужин-икринок, переливаясь от лунного света и напоминая корсет. На острых скулах алел румянец, и, в отличие от других, эта русалка пылала жизнью.

«Видимо успела кем-то поживиться, раз кормит малышей своей энергией», — понял Маг, сунув палец в рот, и кровь мигом свернулась.

— Приветствую, Дива. В прошлом году я обещал вернуться и сейчас воспользовался вашим гостеприимством, — он спрыгнул с камня и приблизился к русалке, присев напротив, чтобы она не задирала голову: это было бы непочтительно по отношению к ее положению главной на этом берегу Костяного моря.

Ее соплеменницы обитали в разных уголках Фейта, где были уютные и защищенные от людей гроты, морские пещеры вблизи жилых деревень. Выбраться на берег они могли, но, не оборачиваясь двуногими. То всего лишь слухи. А умертвить всю деревню не позволяли такие, как Дива.

Тех из русалок, кто отдавал больше всех энергии икринкам, называли дивами.

Русалка прищелкнула длинным языком и села боком, прижимая левую руку к груди, словно держала на ней младенца:

— Принес?

Маг вытащил колье из бирюзовых аквамаринов и протянул Диве, но, пока русалка не сцапала украшение, проговорил:

— Жемчужина.

Дива прищурила чернильные глаза без белков и оскалилась, а затем отлепила от соска одну жемчужину-икринку и вручила Магу. Обмен был совершен.

— Оторвала от сердца, — процедила она, стиснув клыки.

Все ее естество желало накинуться на него, изорвать в клочья и вернуть дитя, но уговор есть уговор. Аквамарины с собранной живительной энергией смогут дать ее племени возможность некоторое время не охотиться на людей (разве что ради забавы) и использовать камни как энергетические накопители, чтобы жить и кормить потомство, пока те не разрушатся.

Маг раскрыл висевший на шее кулон и добавил к уже лежащему внутри кольцу из белокурых волос жемчужину.

Русалка собралась было уплыть, чтобы как следует выплакать свое горе подальше от сестер, но Маг продолжил:

— Я пришел не только за этим, но и чтобы продлить защиту для жителей.