Колесо Фортуны (СИ) - "ЛуКа". Страница 8

Теперь в заботе о пациенте Виолент был не хуже кочевниц, но, к сожалению, уступал в лечении серьезных ранений. Порезы он еще мог зашить, но не более.

Сев за стол, Кнайт принялся за поздний ужин, но предпочел съесть лишь салат. Спустя час Виолент с трудом доковылял до своей комнаты, держась за живот. Внутренности скручивало, как будто кто-то невидимый тянул за них, пытаясь вырвать вместе с другими органами. От жара перед глазами все расплывалось. Толкнув дверь, он споткнулся о порог и свалился, сильно ударившись локтем, но по-прежнему не отнимая ладонь от живота. Ему казалось, что его кишки сейчас вывалятся без всякого надреза, как у того мальчика, от трупа которого в деревне стошнило мясника.

Запустив вторую руку в сумку под кроватью, он пошарил, слушая позвякивание, пока не выудил длинный, напоминающий льдину пузырек с голубоватой жидкостью. Откупорив крышку, Виолент сделал крошечный глоток и скривился. От горечи противоядия свело язык и губы. Маг в Форте всегда поил им отравленных воинов, разбавляя с отварами, но сейчас Виолент оказался не в состоянии дотянуться до кувшина и старался не слишком ворочать языком. Боль стала утихать, и он даже смог встать, все еще покачиваясь и стирая с лица пот. Спрятав пузырек и прикрыв сумку краем, покрывала, он снял со стены меч и, бросив ножны на пол, поспешил к спящему Рихтеру.

Уже с порога телохранитель увидел, как к принцу приблизился закутанный в темные одежды человек. Лицо незнакомца скрывала маска, а на руках сверкнули странные перчатки с когтями как у дикого зверя.

Работа на заказ, такое в их краях не встретишь. Кто-то хорошо подготовился к покушению на его высочество, да еще и с таким необычным оружием.

— Не на того напал, котик, — процедил Виолент, бросив взгляд на Рихтера: благодаря отвару тот не проснулся, иначе доставил бы Кнайту неприятности своими криками и отвлек бы от наемника.

Убийца замахнулся рукой, целясь острыми когтями в лицо принца, но подскочивший рыцарь перехватил удар, и сталь слегка зазвенела, напоминая колокольчики, по которым придворные дамы обожали стучать медными палочками, играя с котятами.

«Однако прочные же у него перчатки», — Кнайт ткнул противника мечом, но тот ловко отпрыгнул к окну, за которым Виолент разглядел болтающуюся веревку. «Значит, он пробрался на крышу, пройдя почти весь замок с охраной никем не замеченным?» — в такие случайности рыцарь не верил, понимая, что кому-то в замке Рихтер мешает, или же те люди проявляют своеобразную, даже убийственную заботу о своем короле, боясь, как бы его, а вместе с ним и их не скинули с насиженных мест.

Наемник перемахнул через подоконник и повис на веревке. Выронив меч на толстый ковер, Виолент высунулся в окно и попытался раскачать канат.

«Лучше скинуть, чтобы точно больше не смог лазать», — но перед лицом сверкнула пятерня с когтями, и Кнайт зашипел от боли, одернув руку с кровоточащими ранами. Заминка дала убийце возможность ускользнуть.

В коридоре Виолент окликнул стражу, опираясь окровавленной ладонью о дверной косяк. На закрытом окне также остались его отпечатки.

Естественно, что засланного убийцу не поймали, а на крик прибежали разбуженные напарники. Последним заявился Маран, на ходу натягивая рубашку. Только сейчас Виолент разглядел, каким стройным и должно быть пластичным был тот. Прямо как наемник.

«Хм, так вот ты кто, волк в овечьей шкуре», — вспоминая слова крестьянина, понял Кнайт. Если бы Маран лучше знал, с кем столкнулся, то проявил бы смекалку, но ему велели избавиться от нового охранника, чтобы добраться до принца и убить того во сне, без лишних страданий.

Потоптавшись для вида несколько минут в уборной, Кнайт сгорбился, прижал руку к животу и, сделав мученический вид, прошагал мимо напарников.

— Ты куда? — спросил его рыжий Палек, почесав кудрявую макушку.

— Схожу к сэру Уайзу, может, даст что-нибудь от… в общем, пронесло знатно, но, чувствую, будет еще хуже. Маран, что за салат тебе дали?

Но тот пожал плечами:

— Служанка, как обычно. Может, она хотела тебя приворожить и спутала любовное зелье со слабительным? — он усмехнулся, а вместе с ним и ловелас Визар, похожий на шкаф, широкоплечий, с огромными, но очень мягкими руками. Когда Рихтер начинал беситься, Визар осторожно его обнимал и держал, пока несчастный не умолкал.

— Если встретишь ее, то поимей за меня, — окрысился Виолент, скрывшись за углом, и, прикидываясь больным, добрел до апартаментов лекаря. Уайз встретил его в ночном колпаке и длинной рубахе в пол, плечи покрывал расшитый узорами бархатный халат.

— Кнайт? Что привело вас в столь поздний час? — мужчина изумленно оглядел кривящегося рыцаря, но тот, не церемонясь, втолкнул его в апартаменты и плотно закрыл дверь.

Мука боли мгновенно исчезла с лица Виолента, и он впился взглядом в морщинистое лицо Уйза.

— Принца попытались убить, а перед этим меня отравили. Яд был в салате. Я подозреваю Марана: есть предложения. Что с этим делать?

Лекарь захлопал глазами и попросил рассказать все в деталях, но сначала порывался осмотреть Рихтера. Кнайт его успокоил и кивнул на кресло, словно не он был в гостях у лекаря, а наоборот.

— Не знаю, что у вас здесь творится, но кому-то жизнь его высочества не дает покоя. Просто так пробраться в замок невозможно, только с чьей-то помощью, но тогда убийце пришлось бы выбираться тем же путем… — Кнайт лукавил: не стоило упоминать, что ему все известно. В противном случае его первым же и начнут подозревать, а там найдется какой-нибудь свидетель преступления, тот же Маран, вздумавший спасти собственную шкуру за чужой счет.

Лекарь выслушал его до конца, как и аргументы о двуличности Марана, который, судя по всему, продался тому, кто посулил больше денег.

— Оставим это дело магу, а сейчас отправляйся отдыхать, я сам доложу королю о нашем разговоре, — Уайз встал с кресла. — Но как ты смог выжить после яда, не зная, какого именно? — отбросив формальности, полюбопытствовал лекарь.

Кнайт остановился у двери и, не оборачиваясь, ответил:

— В Форте меня снабдили всем необходимым: кочевое племя разбирается в большинстве ядов и противоядиях лучше любого фейтского лекаря. Может, вам следовало отправиться туда? А не проходить практику у магов ордена, — и ушел, оставив того в задумчивости.

«Этот Кнайт — непростой малый, — в который раз подумал Уайз. — То молчит постоянно, а то как выдаст нечто невообразимое. Видимо, нелегко ему пришлось, раз он столько знает. Странно для простого солдата…» — спать он не лег и, переодевшись, поспешил к магу, а затем к королю.

Позже маг действительно подтвердил подозрения Виолента, но о том, как его величество избавился от убийцы брата и нашел ли заказчика, Кнайт так и не узнал. Его не интересовали дворцовые интриги. Когда Ульрих решил вознаградить рыцаря, Виолент ответил:

— Ваше величество, сейчас я ни о чем вас не попрошу, позвольте мне подумать, и, когда я точно буду знать, что хочу, то непременно сообщу.

Король согласно кивнул, помня слова Уайза о некоторых странностях телохранителя, и все же за жизнь брата даровал Кнайту одного из своих белоснежных жеребцов и официально посвятил в рыцари. Виолент получил титул, которого жаждал со времени смерти отца. А когда пришло время, он действительно пришел к королю с просьбой дать благословение на брак с леди Амальтеей, дочерью лорда Урсуса.

Его Величество помнил старого друга и даже помыслить не мог о том, как тесен мир и что Кнайт питает к девушке нежные чувства. На грамоте он поставил свою печать и разрешил рыцарю отправиться в путь, освободив от обязанностей при дворе, но добавив, что ждет его возвращения.

Выдохнув облачко пара, Кнайт натянул одеяло до подбородка и, прислушиваясь к ночной тишине, стал медленно засыпать. Лунный свет коснулся выпавшего из-за ворота колеса Фортуны, и амулет слабо блеснул.

На рассвете от костра остались слабо тлеющие угольки, которые Виолент залил родниковой водой, затем напился и, умывшись, наполнил флягу. По пути конь хрустел предложенной морковкой, а Виолент неторопливо жевал кусок хлеба.