Девушка в тумане - Карризи Донато. Страница 6

После нескольких секунд замешательства один из полицейских, парень с наметившимся брюшком, в клетчатой рубахе и при голубом галстуке, поднял чашку с кофе в знак того, что просит слова.

– Да, синьор. Мы изъяли все записи за время до и после исчезновения девочки.

– Хорошо, – похвалил Фогель. – Припомните всех водителей-мужчин из машин, проходивших транзитом, и выясните, с какой целью они въезжали в долину или выезжали из нее. Обратите особое внимание на людей с преступным прошлым и на тех, за кем числится какое-либо нарушение.

Со своего наблюдательного пункта Борги заметил недовольство полицейских.

В разговор вмешался агент, который был старше остальных и чувствовал за собой право на критику:

– Синьор, нас мало, у нас не хватает ресурсов, и мы не располагаем фондами для экстренных случаев.

Послышался шумок одобрения.

Фогель ничуть не смутился, оглядел импровизированные столы и прочие признаки недостатка средств, которые ему казались смехотворными. Он не мог осудить этих людей за то, что они пали духом и их одолел скепсис. Но и позволить им чувствовать себя ни при чем тоже было нельзя. И он спокойно сказал:

– Я знаю, что сейчас вам всем хочется быть дома и праздновать Рождество вместе с вашими семьями. Меня и агента Борги вы воспринимаете как чужаков, приехавших командовать. Но когда вся эта история кончится, мы с агентом Борги вернемся туда, откуда явились. А вот вам… – Он быстро оглядел их всех, одного за другим. – А вам придется каждый день встречать родителей этой девочки.

Последовало короткое молчание. Потом старый полицейский снова заговорил, на этот раз уже без прежней спеси:

– Синьор, простите за вопрос, но почему мы должны искать мужчину, если пропала девочка? Может, сосредоточиться на ней?

– Потому что кто-то ее похитил.

Как и ожидалось, эта фраза произвела эффект взорвавшейся бомбы, и все реплики стихли. Фогель оглядел лица присутствующих. Любой полицейский, наделенный здравым смыслом, с порога отмел бы такое утверждение как следственную ошибку. В пользу этой гипотезы не было ни одного доказательства, ни одного даже слабого намека. Такое обвинение ни на чем не держалось. Но Фогелю было достаточно, чтобы в их головах зародилась мысль: да, такое возможно. А семя возможности даст со временем всходы уверенности. Он хорошо знал, что если ему удастся убедить этих людей, то уже удастся убедить кого угодно. И все решалось здесь. Не в специально оборудованном оперативном кабинете, а в школьном физкультурном зале. И не с опытными, закаленными в полевых условиях профессионалами, а с плохо экипированными местными полицейскими, которые понятия не имели, куда дальше двигаться в таком сложном расследовании. В этот момент решалась судьба дела, а может быть, и судьба шестнадцатилетней девочки. А потому Фогель решил собрать воедино все приемы, накопленные за долгие годы, чтобы добиться успеха.

– Бесполезно ходить вокруг да около, – продолжил он. – Надо называть вещи своими именами. Потому что иначе мы зря потеряем время. Я уже говорил. И время это принадлежит Анне Лу, а не нам.

Он вытащил из кармана пальто черную записную книжку, быстрым движением открыл ее и заглянул в записи.

– Итак, около пяти вечера двадцать третьего декабря Анна Лу Кастнер отправляется в церковь, которая расположена в трехстах метрах от ее дома.

Фогель повернулся к доске и поставил на ней две точки, на расстоянии друг от друга:

– Мы знаем, что в церковь она не попадет. Но девочка не из тех, кто бегает из дому. Это говорят все, кто ее знает, и о том же свидетельствует ее образ жизни: никакого Интернета в доме, никаких профилей в соцсетях, а в мобильнике всего пять номеров: мама, папа, бабушка с дедушкой и приходская церковь.

Он снова повернулся к доске и соединил две поставленные точки линией:

– Все ответы находятся на этих трехстах метрах. Здесь обитают еще одиннадцать семей: сорок шесть человек, и тридцать два из них в тот момент были дома… но никто ничего не видел и не слышал. Все камеры слежения направлены на дома, а не на улицу, а потому от них нет никакого толка. Как там говорится? «Каждый возделывает только свой огород».

Он положил в карман черную записную книжку.

– Похититель изучил привычки обитателей квартала и знал, как пройти незамеченным. И факт, что мы сейчас можем только предполагать, что он существует, говорит о том, что он хорошо подготовился, прежде чем начать игру… И пока он выигрывает.

Фогель положил мел, отряхнул ладони и внимательно оглядел аудиторию, пытаясь понять, удалось ли ему расшевелить их своей гипотезой. Похоже, брешь была пробита. Он заронил в них сомнение. Более того, предложил мотивацию для дальнейших действий. Теперь он может без труда ими командовать и никто больше не поставит под сомнение ни один его приказ.

– Ладно, запомните: вопрос не в том, где сейчас находится Анна Лу. Вопрос в том, с кем она находится, – заключил спецагент. – А теперь нам нужно поспешить.

Борги на голодный желудок закрылся в номере маленькой гостиницы «Альпийские цветы», который заказал с вечера, рядом с номером спецагента Фогеля. Он был уверен, что Рождество будет встречать в другом месте. Хотя отелей в здешних местах почти не осталось, в эти предрождественские дни постояльцев в гостинице не было. Все остальные заведения закрылись после того, как было найдено месторождение флюорита. В первый момент Борги спрашивал себя, почему их не приспособили для нужд работников компании, но портье ему объяснил, что рабочие все из местных, а менеджеры передвигаются на вертолетах и нигде не задерживаются надолго.

Жителей в городке было около трех тысяч человек, и половина мужского населения была занята на горнодобывающем предприятии, расположенном над долиной.

Первое, что сделал Борги, войдя в номер, он снял кожаные ботинки и галстук. За целый день в такой одежде он замерз как собака. Обычно он надевал костюм, когда надо было выступать в суде, но носить его целый день было не в его привычках. Он подождал, когда тело привыкнет к температуре воздуха в номере, и снял пиджак, а потом и рубашку. Рубашку придется выстирать и повесить в душе, в надежде, что она до завтра высохнет. Жена забыла положить ему чистую рубашку, когда собирала чемодан. Каролина в последнее время стала очень рассеянной. Они немногим больше года как поженились, и она была на седьмом месяце.

Трудно объяснить молодой жене, ожидающей ребенка, что не сможешь провести с ней Рождество, пусть даже причина – твоя неотложная работа полицейского.

Борги замочил в раковине рубашку и набрал домашний номер. Разговор состоялся довольно короткий.

– Ну и что произошло в Авешоте? – сухо спросила она.

– На самом деле мы и сами пока не знаем.

– Тогда они могли бы дать тебе выходной.

Было ясно, что Каролина ищет ссоры. Иметь с ней дело, когда она в таком настроении, было невыносимо.

– Я ведь тебе говорил, что, если хочу получить повышение по службе, мне важно быть здесь.

Он пытался говорить примирительно, но это удавалось с трудом. И тут его привлекли голоса, идущие с экрана телевизора.

– Извини, мне надо идти, в дверь стучат, – соврал он и положил трубку раньше, чем Каролина снова принялась ныть.

Он сразу подошел к телевизору, чтобы увидеть, что показывают.

В рождественский вечер, когда все уже отпраздновали и спешили закончить длинный праздничный день, на экране телевизора появились родители Анны Лу.

Они сидели за большим прямоугольным столом, стоявшим на возвышении. Длинные зимние куртки висели на них, словно в одночасье стали велики: глубокая тоска иссушила их лица за последние часы. Вид у них был измученный, но они по-прежнему держались за руки.

Борги узнал ролик, который местный инженер снял нынче вечером под контролем Фогеля. Он тоже там присутствовал, но увидеть ту же сцену на телеэкране было как-то странно, и Борги вряд ли смог бы объяснить почему.