Чужие браки - Томас Рози. Страница 22

Она чувствовала, что знает мужчину, сидящего в кресле напротив, так хорошо, как будто это Ричард воскрес из мертвых. Нина чуть улыбнулась, и улыбка эта тут же отразилась в глазах Гордона. Еще несколько секунд они смотрели друг на друга все с тем же выражением радостного удивления, затем Нина с усилием отвела глаза.

Невероятно, но никто из присутствующих в комнате не прервал разговора, никто не заметил то, что только что произошло между ними, никто не обратил внимания, на этот взгляд, красноречивее которого трудно было себе что-нибудь представить. Все продолжали болтать друг с другом, даже не взглянув в их сторону. Сердце Нины учащенно билось, рот словно вдруг высох от жажды.

Нина сделала большой глоток вина и тут же почувствовала, что в секунду опьянела. Она словно видела себя со стороны.

Дженис положила руку на плечо сына.

— Уилл собирается ложиться? — спросила она. — Если ты уже сделал все свои дела, Тоби, то и тебе пора отправляться спать.

— Ну, мам… — начал Тоби.

— Делай так, как говорит мама, — прервал его Эндрю.

В нытье Тоби в общем-то и не было настоящего протеста, так же как в ответе Эндрю — настоящей строгости. Нина с ее обострившимся восприятием тут же поняла, что Эндрю и Тоби разыгрывают роли строгого отца и непослушного ребенка в основном для гостей. Ханна Клегг тоже кивнула, понимающе улыбаясь. Опять фасады, подумала Нина, и тут же вспомнила, какими показались ей все эти люди, когда она видела их в первый раз: красивые, счастливые пары. Теперь же она как бы заглянула за хрупкую грань внешних эффектов. Когда Нина опять встретилась взглядом с Гордоном, в глазах ее было виноватое и одновременно страстное выражение.

— Я поднимусь наверх, проверю Уилла, — сказала Дженис, — и можем приниматься за ужин.

Тоби, пожелав всем спокойной ночи, отправился наверх вместе с матерью.

Гости поднялись. Дарси сопровождал Нину, слегка касаясь кончиками пальцев ее спины. Она чувствовала, что Гордон идет за ними, но нашла в себе силы дойти до кухни, не оглянувшись.

Дженис стояла в переднике у кухонного стола.

— Я говорила, это будет тихий семейный ужин, — как бы извиняясь перед Ниной, сказала она. — А когда ешь в столовой, это выглядит как-то чересчур официально.

— А я больше люблю столовую, — вставил Эндрю, проходя мимо.

— Тогда оставайся по утрам дома и помогай мне убираться, — холодно произнесла Дженис. — А Нине все равно. Правда, Нина?

— Ну конечно.

— Садитесь кто как хочет, — сказала Дженис. Только жены, чур, подальше от мужей.

Нина села между Дарси и Джимми Роузом. Гордон сидел с другой стороны от Джимми, и Нине не было его видно. В противовес заверениям Дженис, что это всего-навсего обычный воскресный ужин, стол был накрыт льняными салфетками, с серебром и роскошными хрустальными рюмками и бокалами. Чувствуя себя явно как дома, Дарси Клегг обошел стол, разливая эльзасское вино.

— Тост, — громко объявила Ханна, когда все бокалы были наполнены. Заколов свои шикарные волосы, Ханна выглядела совершенно по-другому, казалась старше. — За дружбу.

— За любовь и дружбу, — как ни странно, это добавила Стелла. Через стол она кивнула Нине. На секунду воцарилось молчание, затем Джимми Роуз шутливо поддержал жену.

— За любовь и дружбу.

Все выпили, кроме Дженис, копошившейся вокруг рабочего столика. Наконец она поставила на стол большое овальное блюдо, где на листьях зеленого салата были разложены куски заливного из овощей. Причудливо нарезанные кусочки моркови и зеленого перца, цветы брокколи плавали в золотистом желе. Нина знала, как долго и трудоемко готовить такое желе, и еще раз отметила про себя, что претензия на простоту и обыденность явно была нарочитой.

— О, Дженис, как красиво! — воскликнула Ханна Клегг.

Дженис улыбнулась.

— Ты видела когда-нибудь, как это получается у Марсель? Здесь всего лишь жалкая имитация, — сказала она. — Марсель превосходно готовит, — объяснила Дженис Нине.

— Я помню еще по той вечеринке, — сказала Нина.

— Майкл — счастливчик, — спокойным ровным голосом произнес Гордон, но Нине показалось, что теплая воздушная волна ударила ее в лицо.

— По нему не скажешь, — саркастически прокомментировал Джимми.

Дженис заняла, наконец, свое место в торце стола напротив Эндрю. Она явно была польщена реакций гостей на первое поданное блюдо. Подняв бокал, она сказала:

— Я тоже хочу за это выпить. За любовь и дружбу, Стелла. Ведь для этого все мы и собрались. Тяжелая работа, риск, заботы о семье, все, что делает каждый из нас, чтобы поддержать жизнь на должном уровне, это делается для того, чтобы иногда насладиться атмосферой таких вечеров, как этот, когда в доме собираются наши друзья. Наши любящие друзья. Нам всем очень не хватает Вики, но завтра она уже возвращается домой. А сегодня мы все рады видеть здесь Нину. — С серьезным видом Дженис оглядела сидящих за столом. — Ведь только это и имеет в нашей жизни настоящее значение, не так ли? Сидеть вот так всем вместе, выпивать, закусывать и разговаривать. — Щеки Дженис горели.

— Конечно, дорогая, — пробормотал Эндрю.

— Прекрасно сказано, Дженис, — похвалил Дарси, и Дженис одарила его благодарной улыбкой.

— Что же, вы все знаете, что я, возможно, не так уж умна и чересчур сентиментальна. Меня это не обижает. Но я люблю вас всех, и больше всего на свете люблю такие воскресенья, как сегодня, — Дженис осушила бокал.

Ханна захлопала в ладоши.

— Побольше бы таких вечеров, — сказала она.

— Ну конечно, нас ждет еще много точно таких же вечеров, дорогая, — мягко произнес Дарси. — Почему бы нет.

Нина больше слушала, чем разговаривала.

Она вдруг неожиданно поняла, что напряженность и противоречия существуют внутри супружеских пар, а не в отношениях между ними. Они так дорожат компанией друг друга, потому что общение помогает им как-то утвердиться, не перестать чувствовать себя близкими людьми, супругами.

Голоса звучали вокруг Нины вперемежку со звоном приборов и хрусталя, и ей нравилось все время различать среди них один голос и все время отслеживать его в каждом разговоре, как цветную ниточку, вплетенную в ткань. У Стеллы Роуз была манера очень быстро произносить слова, Джимми предпочитал абсолютно бессмысленную болтовню, Дарси говорил медленно, нараспев, нимало не сомневаясь в том, что его в любом случае дослушают до конца. Ханна в основном издавала смешки и какие-то невнятные вскрики, Дженис увлекалась местными сплетнями, и речь ее, пропорционально количеству выпитого, становилась все менее связной, к тому же ее отвлекал Джимми, шутливо поглаживая по руке. Эндрю направлял разговор, сидя во главе стола. И сквозь весь этот шум Нина постоянно слышала низкий, ровный голос Гордона, время от времени отпускающего реплики.

Нина соединяла голоса попарно. Повизгивания Ханны и бас Дарси, саркастически остроумные реплики Стеллы и болтовня Джимми, значительные высказывания Эндрю и беззаботное щебетанье Дженис. Но на сей раз они противились ее усилиям связать их. Пары вновь распадались на индивидуальности, затем опять все вместе становились группой друзей, совершенно однородной группой, и это единство удивляло Нину больше всего.

Эндрю вновь наполнил бокалы, на сей раз кларетом. Дженис поставила на стол говядину по-веллингтонски и разложила по тарелкам куски розового мяса, полив их густым золотистым соусом. На гарнир она подала запеченные овощи, и все опять воздали должное ее кулинарным способностям.

— А вы не очень разговорчивы, — сказал Нине Джимми, когда они приступили ко второму.

С катания на лыжах разговор перешел к машинам. Подперев подбородок рукой, Ханна нараспев произнесла:

— Мне нравится моя малютка триста двадцать пятая. Смотрится о-о-очень сексуально.

— Я мало понимаю в машинах, — равнодушно ответила Нина.

— А разве вам не интересно то, что они могут рассказать о своих владельцах?

Нина задумалась, но никак не могла вспомнить, как выглядит машина Гордона. Она провела в этой машине не меньше часа, но даже не помнила, какой она марки. Что-то серое, массивное, совершенно не похожее на Гордона. Дурацкая затея.