Крылья - Крайтон Майкл. Страница 17

– Мэм, ваша фамилия – Синглтон? – спросил молодой патрульный.

– Да, – ответила она.

– Вы работаете в «Нортон Эйркрафт»?

– Да…

– Эти джентльмены из отдела безопасности «Нортона». Их поставили охранять вас.

– Что?

– Хотите проверить их документы?

– Да, – сказала Кейси. – Хочу.

Полицейский включил фонарь, и двое мужчин протянули Кейси свои бумажники. Она узнала жетоны службы безопасности «Нортона».

– Просим прощения, мэм, – сказал один из охранников. – Мы думали, вы знаете. Нам ведено каждый час осматривать дом. Вы не возражаете?

– Нет, – отозвалась Кейси. – Ничуть.

– Чем еще могу служить? – спросил полицейский.

Кейси смущенно пробормотала слова благодарности и скрылась в доме.

– Не забудьте запереть дверь, мэм, – вежливо произнес охранник.

– Да, у моего дома тоже стоит машина охраны. Мэри перепугалась до полусмерти. Что происходит, черт возьми? До подписания коллективного договора еще два года!

– Я позвоню Мардеру, – сказала Кейси.

– Вас всех охраняют, – объяснил Мардер. – Как только профсоюзы начинают угрожать кому-нибудь из группы, мы приставляем ко всем телохранителей. Не беспокойся.

– Ты говорил с Брэллом?

– Да, я все ему растолковал. Однако потребуется немало времени, прежде чем мои слова достигнут ушей рабочих. А до той поры за вами будут присматривать.

– Хорошо, – отозвалась Кейси.

– Это всего лишь мера предосторожности, – сказал Мардер. – И ничего более.

– Хорошо.

– Ложись спать, – посоветовал Мардер и дал отбой.

ВТОРНИК

Кейси проснулась с головной болью еще до того, как прозвенел будильник. Накинув купальный халат, она вышла в кухню, включила кофеварку и выглянула в окно. Голубой седан по-прежнему стоял напротив дома, внутри сидели двое. Кейси привыкла совершать по утрам семикилометровую пробежку, чтобы взбодриться перед рабочим днем, но сегодня решила воздержаться. Она понимала, что не должна позволить себя запугать, но не видела смысла рисковать.

Налив чашку кофе, она устроилась в гостиной. Сегодня все выглядело иначе, чем накануне. Вчера дом казался уютным, сегодня – крохотным, беззащитным, затерянным в глуши. Кейси порадовалась тому, что Эллисон уехала на неделю к отцу.

Кейси уже доводилось переживать периоды напряженных отношений с профсоюзами и рабочими, и она знала, что угрозы обычно заканчиваются ничем. Однако следовало соблюдать осторожность. Одной из первых наук, которые Кейси усвоила на «Нортоне», была та, что цеха завода – суровый мир, куда более опасный, чем даже сборочный конвейер «Форда». «Нортон» оставался одним из немногих предприятий, где зеленый выпускник колледжа мог получать до 80 тысяч в год, разумеется, со сверхурочными. Такие рабочие места были редкостью, и их оставалось все меньше. На заводе шла яростная борьба за вакансии. Если профсоюзы решили, что китайская сделка будет стоит рабочим их мест, они вполне могли сорвать контракт, пустив в ход любые, самые жестокие меры.

Кейси сидела, опустив чашку на колени. Она вдруг осознала, что боится ехать на завод. Она отставила чашку и отправилась в спальню одеваться.

Выйдя из дома и усевшись в свой «Мустанг», она увидела второй седан, остановившийся у багажника первого. Едва «Мустанг» вырулил на улицу, первый седан тронулся с места и покатил следом.

Значит, Мардер приставил к ней сразу две группы охраны. Одна для наблюдения за домом, вторая – лично за ней.

Должно быть, ситуация куда серьезнее, чем она полагала.

Кейси въехала на территорию завода с чувством безотчетной тревоги. Первая смена уже началась; огромная стоянка была забита машинами. Она остановилась у пропускного пункта номер семь, седан не отставал. Дежурный жестом велел Кейси проезжать и, по-видимому, подчиняясь какому-то незаметному сигналу, пропустил седан следом, не опуская перед ним шлагбаум. Кейси подкатила к своей парковочной площадке у здания администрации. Седан остановился рядом.

Кейси вышла из машины. Один из охранников высунулся из окошка.

– Желаю удачи, мэм, – сказал он.

– Спасибо, – ответила Кейси.

Охранник махнул рукой. Седан покатил прочь.

Кейси оглядела огромные серые ангары. К югу от нее возвышалось здание номер 64, в востоку – номер 57, в котором собирали легкие машины. Здание номер 121, малярный цех. К западу вытягивались ряды ремонтных ангаров, залитых лучами солнца, поднимавшегося над горами Сан-Фернандо. Такой знакомый пейзаж; Кейси провела здесь пять лет. Но сегодня огромное пространство, безлюдное в этот ранний час, внушало ей тревогу. Она заметила двух секретарш, входящих в здание администрации. Больше ни души вокруг. Кейси остро почувствовала собственное одиночество.

Она передернула плечами, отгоняя страхи. Пора взять себя в руки и приступать к работе.

Роб Вонг, молодой программист вычислительного центра «Нортона», отвернулся от видеомонитора и сказал:

– Очень жаль, Кейси. Мы получили РПД, но от него мало проку.

Кейси вздохнула:

– Только этого не хватало.

– Так уж вышло.

Впрочем, Кейси не удивилась. Регистраторы полетных данных редко работают так, как положено. В прессе и на телевидении отказы «черных ящиков» объясняют поломками при падении. После того как самолет врезается в землю на скорости более тысячи километров в час, отказ оборудования представляется чем-то само собой разумеющимся.

Однако посвященные полагают иначе. Все знают, что РПД очень часто не срабатывают, даже если самолет не разбился. Причина состоит в том, что ФАВП не требует проверки его работоспособности перед каждым полетом. На практике регистраторы полетных данных проверяют от силы раз в год. Результат вполне предсказуемый: чаще всего они не работают.

Об этом знают все: ФАВП, НКТБ, авиакомпании и производители самолетов. Несколько лет назад «Нортон» провел выборочный контроль РПД, находящихся в эксплуатации. Кейси принимала участие в работе комиссии. Было обнаружено, что полностью исправен лишь один прибор из шести.

Почему ФАВП требует оборудовать самолеты регистраторами, не требуя вместе с тем поддерживать их в рабочем состоянии? Этот вопрос зачастую становился темой долгих споров в барах авиапредприятий, разбросанных от Сиэтла до Лонг-Бич. Нередко высказывалось циничное мнение, будто бы никто не заинтересован в работоспособности прибора. В стране нахрапистых юристов и падкой на сенсации прессы надежная объективная информация о причинах аварии сулила производителю одни неприятности.

– Мы делаем все, что в наших силах, Кейси, – сказал Вонг, – но показания регистратора весьма противоречивы.

– Что это значит?

– Если верить записи, третья шина данных вышла из строя за сутки до происшествия и сигналы потеряли блочную синхронизацию.

– Блочную синхронизацию?

– Да. Видишь ли, РПД записывает данные циклически, так называемыми блоками. Допустим, мы зафиксировали скорость движения машины. В следующий раз это показание будет снято через четыре блока. Если значения скорости в двух последовательных блоках резко различаются, то данные теряют синхронизацию, и мы не можем восстановить картину полета. Взгляни…

Он повернулся к монитору и застучал по клавишам.

– Как правило, показания РПД позволяют создать трехмерную картинку. Вот самолет, готовый отправиться в путь.

На экране возникло изображение N-22, словно сплетенное из проволоки. На глазах Кейси ячейки «каркаса» заполнились, и, наконец, он принял вид летящего лайнера.

– Отлично. А теперь мы введем данные, записанные в РПД…

Изображение самолета покрылось рябью. Он вовсе исчез с экрана, потом мелькнул еще раз, опять пропал, а когда появился вновь, его левое крыло отделилось от фюзеляжа и повернулось на девяносто градусов. Фюзеляж с правым крылом скользнул в сторону. Потом пропал хвост, самолет словно растворился, возник опять и вновь исчез.