Крылья - Крайтон Майкл. Страница 19

Все закивали. Никто не стал спорить.

– Какие будут замечания?

– Пассажиры и члены экипажа подтверждают, что панель с требованием пристегнуть ремни была выключена.

– Все ясно. Итак, с погодой мы покончили. Что бы ни случилось с этой машиной, турбулентность здесь ни при чем. Что показывает РПД?

– Данные регистратора противоречивы, – ответила Кейси. – Их продолжают изучать.

– Что дал визуальный осмотр?

– В салоне серьезные повреждения, – сказал Доэрти. – Снаружи самолет не пострадал.

– Передняя кромка крыла?

– Никаких неисправностей не замечено. Сегодня самолет перегонят сюда, я проверю направляющие рельсы и фиксирующие штифты. Но до сих пор все, кажется, в порядке.

– Вы испытали поворотные плоскости?

– Все в порядке.

– Органы управления?

– То же самое.

– Сколько раз вы их испытывали?

– После того как Кейси передала нам слова пассажиров, мы по десять раз выпустили и втянули каждую плоскость. Все нормально.

– Кейси, тебе удалось что-нибудь вытянуть из пассажиров и стюардесс?

– Да, – ответила Кейси. – Одна пассажирка упомянула о легком рокоте, доносившемся со стороны крыла. Он длился десять-двадцать секунд…

– Черт побери, – сказал Мардер.

– …после чего самолет чуть задрал нос и свалился в пике…

– Проклятие!

– …потом круто взмыл вверх и снова провалился. Это повторилось несколько раз.

Мардер свирепо взирал на нее:

– Хочешь сказать, опять предкрылки? У N-22 по-прежнему трудности с предкрылками?

– Не знаю, – ответила Кейси. – Одна из бортпроводниц сообщила, что капитан говорил о нештатном выпуске предкрылков и что ему пришлось бороться за управление с автопилотом.

– Господи. Еще и автопилот?

– Пошел он к такой-то матери, – подал голос Бэрн. – Он меняет показания каждые пять минут. Диспетчеру он говорит о турбулентности, стюардессе – о предкрылках. Готов спорить, своему начальству он доложит что-нибудь еще. Истина в том, что мы не знаем, что произошло в кабине пилотов.

– Очевидно, выпуск предкрылков, – сказал Мардер.

– Это еще не факт, – возразил Бэрн. – Пассажирка, с которой беседовала Кейси, сказала, будто бы рокот доносился со стороны крыла либо двигателей. Верно?

– Верно, – ответила Кейси.

– Но, взглянув на крыло, она не увидела предкрылков, хотя должна была заметить их, если бы они были выпущены.

– И это верно, – согласилась Кейси.

– Но она не могла видеть двигатели, потому что они расположены под крылом, – продолжал Бэрн. – Возможно, выдвинулась решетка реверса. На крейсерской скорости это вызвало бы заметный шум. За этим следует внезапная потеря скорости, возможен сильный крен. Пилот струхнул, попытался выровнять самолет, переборщил – и дело сделано!

– Чем подтверждается выпуск решетки? – спросил Мардер. – Повреждена турбина? Лопнули патрубки?

– Вчера мы осматривали их, – ответил Бэрн. – Но ничего не обнаружили. Сегодня мы исследуем двигатели рентгеном и ультразвуком. Если есть повреждения, мы их найдем.

– Ясно, – сказал Мардер. – Будем проверять предкрылки и решетки, но нам нужно больше данных. Что с ЭНП, Рон? Что показывает запись сбоев?

Все повернулись к Смиту. Под взглядами коллег он ссутулился в кресле, словно пытаясь втянуть голову в плечи. Он откашлялся.

– Ну? – спросил Мардер.

– Э-ээ… да, Джон. В памяти курсопрокладчика зафиксированы рассогласования сигналов от левого и правого предкрылков.

– Значит, предкрылки были выпущены?

– На самом деле…

– И самолет начал дельфинировать. Вытряхнул душу из пассажиров и погубил трех человек. Ты это хотел сказать?

Молчание.

– Господи, – заговорил Мардер. – Где были ваши глаза? Считалось, что с предкрылками покончено четыре года назад. И вы хотите мне сказать, что они продолжают доставлять нам неприятности?

Присутствующие молчали, рассматривая стол, сбитые с толку и возмущенные гневом Мардера.

– Черт побери! – рявкнул Мардер.

– Джон, не надо кипятиться, – послышался негромкий голос Ван Трунга. – Мы упустили из виду очень важный фактор. Автопилот.

Повисла долгая тишина.

– Что – автопилот? – осведомился Мардер, буравя взглядом Трунга.

– Даже если предкрылки выпущены на крейсерской скорости, автопилот без труда удержит самолет в равновесии, – объяснил Трунг. – Он запрограммирован таким образом, чтобы справляться с подобными ошибками. Предкрылки выпускаются – автопилот вводит необходимые поправки – пилот видит предупреждающий сигнал и втягивает предкрылки. Тем временем полет продолжается как ни в чем не бывало.

– Может быть, он отключил автопилот.

– Наверняка. Только зачем?

– Может быть, автопилот вышел из строя, – сказал Мардер. – Может быть, ты допустил ошибку в программе.

Трунг ответил скептическим взглядом.

– Такое бывает, – произнес Мардер. – Год назад автопилот «Шарлотты» компании «ЮС Эйр» ни с того ни с чего накренил машину.

– Да, – согласился Трунг, – но программа здесь ни при чем. Наземная бригада извлекла процессор курсопрокладчика для ремонта, и когда его устанавливали обратно, не до конца вдвинули в гнезда штыри разъема. Электрический контакт то и дело прерывался.

– Но стюардесса Пятьсот сорок пятого утверждает, будто бы капитан боролся с автопилотом за управление.

– Этого и следовало ожидать, – ответил Трунг. – Как только полетные параметры выходят за допустимые пределы, автопилот берет управление на себя. Обнаружив необычное поведение самолета, он считает, что им никто не управляет.

– Это отражено на записи отказов?

– Да. Запись свидетельствует о том, что автопилот каждые три секунды пытался перехватить управление. Полагаю, капитан противодействовал ему, считая, что сам должен вести машину.

– Но этот самолет вел хороший пилот.

– Именно поэтому я согласен с Кенни, – сказал Трунг. – Мы не знаем, что случилось в кабине.

Все повернулись к Майку Ли, представителю компании-перевозчика.

– Как насчет опроса пилотов, Майк? – спросил Мардер. – Это можно устроить или нет?

Майк вздохнул, напуская на себя философский вид.

– Видишь ли, я немало времени просидел на совещаниях такого рода. И каждый раз вину пытаются свалить на отсутствующих. Такова человеческая натура. Я уже объяснил, почему экипаж покинул Штаты. Ваша документация подтверждает, что капитан – первоклассный пилот. Возможно, он совершил ошибку. Но, вспоминая историю N-22 – речь идет о трудностях с предкрылками, – я бы первым делом проверил самолет. И как можно тщательнее.

– Мы это сделаем, – заверил его Мардер. – Мы обязательно это сделаем, но…

– Ни одна из сторон не заинтересована в шумихе, – перебил Ли. – Вы сейчас думаете только об отложенной сделке с Пекином. Я вас понимаю. Но «Транс-Пасифик» тоже ценный клиент. Мы уже купили десять машин и закажем еще двенадцать. Мы организовываем все больше рейсов и ведем переговоры об участии в перевозках на территории Штатов. Нам не нужен скандал в прессе. Ни о самолетах, которые мы у вас приобретаем, ни о наших пилотах. Надеюсь, я выразился достаточно ясно.

– Ясно как божий день, – сказал Мардер. – Я сам не смог бы выразиться лучше. Ребята, вы получили распоряжения. Выполняйте. Мне нужны ответы.

– Рейс 545? – переспросил Феликс Уоллерштейн. – Весьма тревожный случай. Очень, очень тревожный.

Уоллерштейн был седой, необычайно учтивый мужчина. Он приехал из Мюнхена и руководил группой тренинга и переподготовки пилотов с истинно немецкой деловитостью.

– Почему тебя так встревожил случай с Пятьсот сорок пятым? – спросила Кейси.

Уоллерштейн пожал плечами:

– Потому что я не понимаю, как такое могло произойти. Это невозможно.

Они вошли в широкие ворота и оказались в здании номер 202. Над их головами возвышались два тренажера, имитирующие пилотские кабины самолетов, находившихся в эксплуатации. Они представляли собой переднюю часть машины, поддерживаемую сложной системой гидравлических подъемников.