Частный детектив. Выпуск 5 - Чейз Джеймс Хедли. Страница 16

В одной из таких кабинок, поодаль от окна, на затененной стороне улицы сидели Нойбауэр и Траккиа. Перед ними стояли наполненные, но нетронутые стаканы. Ни тот, ни другой не прикасался к напитку, поглощенные совершенно другим. Интерес обоих всецело сосредоточился на втором кафе, где у самого окна на виду сидели в такой же кабинке Харлоу и Даннет. В руках они держали стаканы и, по всей вероятности, беседовали о чем–то серьезном.

— Ну и что толку? — сказал Нойбауэр. — Ну, выследили мы их. И что? Ты разве умеешь читать по губам?

— Посмотрим, что будет дальше. О Боже. Вилли, как бы мне хотелось уметь читать по губам! И с чего бы эти двое вдруг так подружились? Ведь за последнее время они почти не разговаривали. И почему их принесла аж сюда, чтобы о чем–то поговорить? Наверняка Харлоу задумал что–то. У меня до сих пор ломит шею в затылке. Едва натянул сегодня этот проклятый шлем. А если они действительно снюхались, значит, задумали что–то особенное. Только Даннет всего–навсего журналист. А что могут задумать журналист и бывший гонщик?

— Бывший? А ты сегодня видел его время?

— Все равно бывший. Завтра он сломается, как сломался на последних четырех гонках.

— Да, тут есть и еще одна странность… Почему ему так везет на тренировках и не везет на самих гонках?

— Ничего странного. Всем известно, что Харлоу почти алкоголик. Я сказал бы даже, алкоголик безо всяких “почти”. Ну. несколько кругов он еще может осилить. Три, пять. Но восемнадцать, на гонках Гран—При! Разве алкоголик выдержит такое напряжение? Непременно загнется. — Траккиа отвел взгляд от кафе и с угрюмым видом отхлебнул из своего стакана. — О, Господи, чего бы я не дал, чтобы сидеть с этой парочкой рядом! Внезапно он локтем толкнул Нойбауэра.

— А может быть, этого и не нужно? Может; уже нашлась пара ушей, которые услышат все, что нам нужно? Посмотри–ка!

Нойбауэр глянул в ту сторону, куда показывал Траккиа. В соседнюю кабинку, рядом с той, где сидели Харлоу и Даннет, явно стараясь быть незамеченным, пробирался Рори Макелпайн. В руке стакан с чем–то темным. Выбрал место таким образом, чтобы оказаться спиной к Харлоу. Между ними был всего–навсего какой–нибудь фут с небольшим. Сел. Неестественно выпрямившись, почти прижавшись спиной и затылком к перегородке. Он явно прислушивался к разговору. Нужно было отдать парню должное, он несомненно обладал редким талантом наблюдать и следить, оставаясь при этом вне подозрений.

Нойбауэр спросил:

— Как ты думаешь, что он затеял, этот Макелпайн?

— Сейчас? Здесь? — Траккиа развел руками. — Все, что угодно. В одном можешь быть уверен: старается не ради благополучия Харлоу. Думаю, мальчишка собирает компромат на чемпиона. Просто дьявол, а не парень. А как он ненавидит Харлоу! Признаться, я не хотел бы попасть к такому в немилость.

— Значит, у нас есть союзник? Не так ли, Никки?

— А почему бы и нет? Давай–ка подумаем, что ему сказать хорошенького. — Он внимательно смотрел на противоположную сторону улицы. — Кажется, наш маленький Рори чем–то недоволен.

Никки был прав, лицо Рори выражало смешанное чувство досады, раздражения и озабоченности. Из–за высокой перегородки и сильного шума голосов многочисленных посетителей он мог улавливать из соседней кабины лишь обрывки фраз.

Как назло, Харлоу и Даннет говорили очень тихо. Перед ними стояли высокие стаканы, наполненные чем–то прозрачным, в каждом плавал кусочек льда и ломтик лимона. Даннет задумчиво рассматривал крошечную кассету, лежавшую у него на ладони. Потом бережно спрятал ее в карман.

— Фотография шифра? Вы уверены?

— Уверен. Возможно, даже смесь шифра с какими–нибудь иностранными словами. Трудно сказать, я не очень–то сведущ в подобных делах.

— Я тоже. Но зато мы знаем людей сведущих… И потом, о транспортировщике “Коронадо”. В этом вы тоже уверены?

— Несомненно.

— Значит, мы согревали на своей груди змею? Кажется, так говорят в подобных случаях?

— Несколько неожиданно, правда?

— А не замешан ли Генри в этом деле?

— Генри? — Харлоу отрицательно покачал головой. — Нет. Могу дать голову на отсечение.

— Даже учитывая то обстоятельство, что он, как водитель транспортировщика, участвует в каждой поездке?

— Учитывая даже это.

— И ему придется уйти?

— А что еще можно придумать?

— Так, так… Значит, Генри уходит. Временно. Хотя ни о чем и не знает. Вернется на свою прежнюю работу. Конечно, малый будет сильно обижен. Но что означает такая обида по сравнению с пожизненным пособием…

— А если он откажется?

— Придется устроить ему “похищение”, — деловито сказал Даннет. — Или убрать его как–нибудь иначе, разумеется, не причиняя вреда. Но я думаю, он согласится. У меня даже есть подписанный бланк медицинского освидетельствования.

— Значит, кто–то уже пренебрег врачебным этикетом?

— Пятьсот фунтов — и медицинское заключение о сердечной недостаточности у вас в кармане. От сияния монет врачебная щепетильность тает, как снежок в реке. Ведь у старика действительно не все в порядке с сердцем.

Они допили свои напитки, поднялись и вышли из кафе. Рори не торопился уходить, соблюдая нужный, с его точки зрения, интервал. Вскоре, однако, встал и он.

Нойбауэр и Траккиа также покинули свою кабину и уже через полминуты нагнали Рори. Увидев их, паренек удивился.

Траккиа доверительно сказал:

— Нам нужно поговорить с тобой, Рори. Ты тайны хранить умеешь?

Такое вступление сразу заинтриговало, но он был очень осторожен от природы и редко изменял себе.

— О каких тайнах идет речь?

— Не слишком ли ты подозрителен, Рори!

— Что за тайна у вас?

— Это касается Джонни Харлоу.

— Тогда другое дело. — Последней фразой Траккиа мгновенно завоевал доверие юного сыщика. — Конечно, я умею хранить тайны.

— Только имей в виду! Никому ни слова! Даже намеком. Ни единому человеку! Ни слова! Иначе все полетит к черту. Усек? — спросил Нойбауэр.

— Понятно.

— Ты слышал об АГГП?

— А то нет! Ассоциация гонщиков Гран—При!

— Точно! Так вот, АГГП решила ради нашей безопасности — гонщиков и зрителей — исключить Харлоу из своих рядов. Мы хотим, чтобы его сняли со всех треков Европы. Ты знаешь, что он пристрастился к спиртному?

— Кто же не знает об этом?

— Он много пьет и стал самым опасным гонщиком в Европе. — Голос Нойбауэра звучал тихо, вкрадчиво и очень убедительно. — Треть водителей так запугана, что боится очутиться на трассе рядом с ним. Никто ведь не хочет оказаться вторым Джету.

— Вы считаете… что он…

— Был тогда пьян в стельку. Именно по этой причине и погиб хороший человек. Только потому, что чемпион хватил лишку. Ведь такое поведение на треке равносильно преднамеренному убийству.

— Совершенно согласен с вами. Никакой разницы нет!

— Вот почему АГГП обратилась к Вилли и ко мне с просьбой собрать факты, подтверждающие, что Харлоу систематически пьет. Понимаешь? — спросил Траккиа. — Тем более, что предстоят большие гонки. Хочешь нам помочь?

— И вы еще спрашиваете?!

— Знаем, знаем, что хочешь. — Нойбауэр положил руку на плечо парня (жест, выражающий одновременно и сочувствие, и понимание). — Мы ведь тоже переживаем за Мэри… Вот ты только что видел Харлоу и Даннета в кафе. Харлоу пил?

— Да я их, собственно, и не видел. Сидел в соседней кабине. Но слышал, что мистер Даннет говорил что–то насчет джина, и видел, как официант понес им два высоких бокала, правда, похоже, что с водой…

— С водой!.. — Траккиа скорбно покачал головой. — Уверен, там было нечто совсем другое. Правда, сомнительно, чтобы Даннет… А впрочем, кто его знает? Они что–нибудь говорили о выпивке?

— Мистер Даннет? Он тоже не совсем того?..

Траккиа ответил уклончиво, хорошо зная, что это лучший способ возбудить интерес:

— Не знаю насчет мистера Даннета… Во всяком случае, он раньше не злоупотреблял.

— Они говорили очень тихо. Единственное, что я слышал, касалось замены кассеты. В кинокамере, кажется. И еще насчет того, что Харлоу что–то передал Даннету. Я не очень понял.