Маккой X. Целуй — и прощай! Кокс Дж. X. Безутешная вдова. Пайк P. Л. Побег из Синг-Синга - Маккой Хорас. Страница 19

«Но, — спросил я себя, — может все дело в том, что она была первой женщиной, которую я встретил после этих двух лет? А может, она просто дешевая потаскушка? В эту самую минуту Холидей может забавляться с любым из тех, кто под руку подвернется, хоть со швейцаром, а то и с двумя. Кто знает? А эта девушка рядом с тобой — могла бы или нет? Да ты же знаешь, что нет. Не тот класс, она не из такой компании. Эта не станет стелиться под каждого, кто перебросится с ней парой слов. С ней не придется думать, что она делает в твое отсутствие».

— И давно вы заинтересовались космическим сознанием? — полюбопытствовал я.

— Пожалуй да, года два-три.

— Не хочу показаться невеждой, но все же, что это такое? Религия или что-то в этом роде?

— Совсем нет. Это философия. Она связана с четвертым измерением, или, точнее говоря, с математической концепцией четвертого измерения.

— Это заставляет меня чувствовать себя полным профаном.

Она рассмеялась. — А между прочим это очень интересно. Надеюсь однажды увидеть вас на его лекции.

— Я на него буду плохо влиять.

— А может быть, и нет.

— Нет, точно. Я ничего не знаю о космическом сознании, но зато мне кое-что известно о пространстве, и я не согласен с такой теорией четвертого измерения — эта субстанция чисто интуитивна.

Она удивленно взглянула на меня.

— Нет, я не собираюсь спорить с вами на эту тему, — продолжал я, — или претендовать на новое слово в этой области, но это то, во что я верю.

— Никогда об этом не слышала, — задумчиво протянула она.

— Думаю, у нас будет время поговорить не только на эту тему, и очень скоро.

Теперь она так посмотрела на меня, что было видно — ей понятно, о чем речь.

Джинкс весь напрягся и подался вперед.

— А вот и такси, — сказал он.

— Это не единственная машина в городе.

— Мы и так уже вам многим обязаны, — я подмигнул, давая ей понять, что при нашей следующей встрече постараюсь обойтись без Джинкса.

Она ответила мне тем же, сбросила газ и остановила машину.

Джинкс открыл дверцу, вышел, я последовал за ним. Тут меня осенило — запах духов, будораживший мое воображение, оказался до боли знакомым. Это была «Huele de Noche».

— Мне нравится ваш выбор, — похвалил я.

— Что? — удивилась она.

— Ваши духи. Они великолепны.

— Духи?

— «Huele de Noche». Я их теперь узнал. Всю дорогу не мог вспомнить, как они называются.

— Я не пользуюсь духами, — возразила она с улыбкой.

— Но я их чувствую.

— Это все ваше воображение. Я никогда не пользуюсь духами.

— Пошли, — засуетился Джинкс.

Я подал плечами и захлопнул дверь машины. Если она не хочет в этом сознаваться, словно это может уронить ее в моих глазах, это ее дело.

— Доброй ночи, — сказала она.

— Доброй ночи, — отозвался я.

— Ну пошли же, — не унимался Джинкс.

Я кивнул ей на прощание и пошел за Джинксом к такси, поджидавшему у обочины; вскоре красные точки сигнальных огней ее машины исчезли в темноте. Джинкс захлопнул дверцу такси и покачал головой.

— В жизни мне не приходилось выслушивать столько галиматьи, — заметил он. — Да и ты, я смотрю, напичкан этой дрянью по уши.

— Заткнись. Ты мешаешь мне думать, — оборвал я его.

Я вспоминал. Мне нужно было понять, что напоминал запах ее духов. Мое сознание унеслось далеко к воспоминаниям детства.

Вспомнилась моя бабушка, она неподвижно лежала в гробу с мертвенно бледным лицом, оттененным черными волосами, освещенная только неясными отблесками горящих свечей, а комната была наполнена запахом huele de noche, в изобилии росшей вокруг дома…

О, Господи! Так вот откуда мне знаком этот запах! Девушка была права, духи тут абсолютно ни при чем. Все дело в моем разыгравшемся воображении. Ее бледное лицо, ее волосы, это сходство разбудили во мне детские воспоминания…

Я не мог забыть — и в то же время не хотел думать об этом. С тех пор прошла целая вечность, это было в другой жизни, но воспоминания о ней преследовали меня…

Глава 9

Когда дверь отворилась, я увидел Кейта Мэндона. Передо мной стоял Чероки Мэндон собственной персоной.

«Нет, — подумал я, — это не может быть правдой, столь гротескный символ того инфантильного мира, который я только что покинул».

Это был невысокий человечек, не выше шести футов, с монголоидным носом и густыми бровями, такими густыми, что под ними с первого взгляда можно было и не заметить глаз. Он был одет в хлопковый халат до самого пола и шлепанцы.

— Что вам нужно? — грубо спросил он.

— Мне нужно поговорить с вами, мистер Мэндон…

— У себя дома я не принимаю, увидимся завтра в конторе.

— Извините, мистер Мэндон, но завтра будет уже поздно…

Он неодобрительно хмыкнул и стал закрывать дверь, я подался вперед.

— Пожалуйста, мистер Мэндон, дело очень срочное и огромной важности. Для вас тоже…

— Ну и что же у вас за дело? — спросил он, медленно выговаривая слова.

— Не могу же я вот так обсуждать такие вопросы прямо здесь. Может быть, вы разрешите войти?

Он удивленно поднял брови, лоб, казалось, прогнулся под их тяжестью.

— Входите, — недовольно пробормотал он, делая шаг назад и открывая дверь шире.

Комната была обставлена массивной мебелью, подобранной без всякого вкуса, на ковре, устилавшем пол, были разбросаны коврики поменьше, по стенам висели фотографии и картины. На огромном мраморном камине стояли несколько часов разных размеров и форм. Перед ним — длинный красный плюшевый диван, такой огромный и уродливый, что его не иначе специально делали для какого-нибудь загородного клуба. Около него стоял складной карточный стол, превращенный в журнальный столик простым отпиливанием ножек. На нем — целый набор ударных инструментов: цимбалы, треугольники, барабаны и камертоны. На обтянутом желтой кожей барабане можно было разглядеть выцветшую монограмму. Единственным освещением комнаты служил высокий торшер с желтым шелковым абажуром.

Когда я погрузился в кресло с подлокотниками, он, наконец, заговорил.

— Так в чем же дело?

— Мне нужна ваша помощь, мистер Мэндон.

— С этим ко мне обычно и приходят. И что за помощь вам потребуется?

— Юридическая помощь, скорее! совет…

— Что-то уже случилось или еще только может произойти?

— И то, и другое.

— Сколько у вас денег?

— Дело не в том, сколько у меня наличности, а в том, сколько я могу получить.

— Я не занимаюсь благотворительностью, — поджал он губы.

— Дело в том, что это не та игра, которую мог бы провернуть какой-нибудь сопляк типа Нельсона…

Он внимательно посмотрел на меня, чуть наклонив голову, достал носовой платок и шумно высморкался, поднял со стола визитную карточку и протянул мне. Потом извлек из кармана маленький серебряный свисток и дунул в него. Свиста не было слышно. Не поняв смысла его манипуляций, я на всякий случай расположился в кресле так, чтобы удобнее было дотянуться до пистолета, и никто не смог бы захватить меня врасплох. Позади меня раздался шорох, я обернулся и увидел молодого негра футов шести ростом, одетого в белые брюки и серый свитер.

— Почисти эти пепельницы, — приказал Мэндон.

Паренек принес корзину и стал вытряхивать туда пепел и сигарные окурки.

— Не хотите ли выпить? — обратился ко мне Мэндон.

— Нет, благодарю вас.

— Приготовь нам кофе, Хайнес, — снова приказал он парню.

Тот молчал как рыба. Даже не взглянув ни на меня, ни на хозяина квартиры, удалился с корзиной из комнаты и исчез за портьерой. Мэндон снова наклонил голову и принялся меня рассматривать, раскуривая дешевую сигару от зажигалки, такой огромной, что держал он ее двумя руками. Наконец, он поставил ее на столик и откинулся в кресле.

— Что вы этим хотите сказать?

— Только то, что этот Нельсон просто болван, и подобное дело ему не по зубам.

— Любой, кто нарушает закон — болван, — согласился он.