Золотое рандеву - Маклин Алистер. Страница 42

— Люди Каррераса,— медленно проговорила она,— они убили охранников в центре ядерных исследований?

— А кто же еще? А потом заставили доктора Кэролайна выехать через ворота вместе с ними и «Твистером» в машине. «Твистер», вероятно, был отправлен на остров самолетом в течение часа, но кто-то отогнал фургон в Саванну, перед тем как его бросить. Несомненно» для того, чтобы бросить подозрение на «Кампари», который, как они знали, в то утро выходил из Саванны. Не могу точно сказать, зачем это было нужно, но готов поспорить, что Каррерас, зная о маршруте «Кампари», был с полным основанием уверен, что корабль подвергнется обыску в первом же порту, и это даст ему возможность провести на борт своего подставного радиотехника?

Пока я говорил, одновременно изучал два наборных диска на панели «Твистера». Затем я положил на место плед« положил с той заботой, с какой отец накрывает одеялом своего первенца, и начал завинчивать крышку. Какое- то время Сьюзен молча наблюдала за мной, а затем с изумлением произнесла:

— Мистер Сердан и доктор Кэролайн. Это одно и то же лицо. Они обязаны быть одним и тем же лицом. Теперь я понимаю. Когда пропал «Твистер», упоминалось, что только один или два человека знают, как приводить его в готовность.

— Он играл такую же важную роль в их планах, как и «Твистер». Без него устройство бесполезно» Бедняга доктор Кэролайн, боюсь, ему пришлось трудно. Он был не только похищен и делал то, что приказывали, но и был избит нами, людьми, которые могли бы его спасти. Все время под пристальной охраной этих двух головорезов, замаскированных под медсестер. Он накричал на меня в своей каюте, когда я впервые увидел его, но лишь потому, что знал: его преданная сиделка в своей сумочке для вязанья на копейках держит обрез.

— Но зачем это инвалидное кресло? Разве нужно было предпринимать такие сложные...

— Совершенно необходимо. Они не могли позволить ему вращаться в обществе пассажиров, общаться с ними. Кресло помогло скрыть его необычный рост. Кроме того, оно дало им отличную возможность нести неотрывную вахту по перехвату радиограмм. На коктейль, устроенный вашим отцом, он явился, потому что ему приказали. На тот вечер был запланирован захват корабля, и Каррераса устраивало то, что два его вооруженных человека под видом медсестер будут в гостиной. Бедный старина Кэролайн! Его попытка выбраться из кресла, когда я показал ему наушники, была направлена не против меня, он пытался добраться до медсестры с автоматом, но капитан Буллен не знал этого и успокоил его кулаком.— Я затянул последний шуруп и сказал: — Ни слова никому об этом в лазарете, старик все время болтает во сне, и вообще нигде об этом ничего не говорите. Даже вашим родителям. Пошли. Наш часовой может проснуться в любую минуту.

— Вы... вы собираетесь оставить эту штуку здесь? — Она с недоверием смотрела на меня.— Вы должны избавиться от нее — обязаны!

— Каким образом? Взять ее под мышку и подняться по лестнице? Да она весит сто пятьдесят килограммов, как минимум. И что произойдет, если мне удастся избавиться от нее? Каррерас узнает об этом через несколько часов. Тогда уже не будет иметь никакого Значения, узнает он или догадается, кто ее взял: значение будет иметь то, что он будет знать, что уже не может больше полагаться на «Твистер» как средство избавления от всех ненужных свидетелей на «Кампари». Что тогда? Тогда, думаю, никому из пассажиров и команды не прожить и часа. Он должен будет убить нас всех, не может быть и речи о пересадке на «Тайкондерогу». Что касается «Тайкондероги», он будет вынужден взять ее на абордаж, перебить всю команду и открыть кингстоны. На это уйдет несколько часов, и это может причинить ему огромные неудобства, может даже нарушить все его планы. Но он вынужден будет это сделать. Отделавшись от «Твистера», мы никого не спасем, единственное, чего мы достигнем, так это верной смерти для всех нас.

— Что же нам делать? — Ее голос был натянут и дрожал, а лицо выглядело смутным пятном в тусклом свете, отраженном стенами трюма.— О, Джонни, что же нам делать?

— Я отправляюсь в постель — Только бог знает, как мне хотелось туда попасть. А там уже начну обдумывать, как спасти доктора Кэролайна.

— Доктора Кэролайна? Я не понимаю — почему доктора Кэролайна?

— Потому что дела обстоят так, что он у нас первый кандидат вознестись на небеса. Намного раньше всех нас. Потому что он — тот, кто приведет «Твистер» в боевую готовность,— терпеливо объяснил я.— Вы думаете, что они пересадят его на «Тайкондерогу» и позволят ознакомить капитана с тем, что гроб, который он везет в Штаты, содержит не сенатора Хоскинса, а готовую взорваться атомную бомбу?

— Когда все это кончится? — В ее голосе была паника, неприкрытая паника, почти истерика.— Я не могу в это поверить. Не могу. Это какой-то бесконечный кошмар.— Она уткнулась лицом мне в грудь, вцепившись пальцами в лацканы моего, вернее, отцовского пиджака.— О, Джонни, когда все это кончится?

— Трогательная сцена, весьма трогательная.— Язвительный голос прозвучал откуда-то из-за моей спины — Все кончится здесь и сейчас, уже кончается.

Я обернулся, по крайней мере, попытался обернуться, но не смог даже этого сделать как следует. После того, как Сьюзен перестала меня удерживать, из-за слабости моей ноги и качки корабля при резком повороте я совершенно утратил равновесие, оступился и упал на пол. Вспыхнул яркий, ослепивший меня свет. Тем не менее курносый силуэт пистолета я разглядел и против света.

— Встать, Картер! — Я безошибочно определил голос Тони Каррераса. Уже не приветливый и любезный, а холодный, жестокий и безжалостный, истинный Тони Каррерас.— Я хочу видеть, как вы упадете, когда получите эту пулю. Умный, умный Картер. Так ты, по крайней мере, думал. Встать, я сказал! Или ты хочешь получить ее лежа? Как будет угодно!

Пистолет слегка опустился в моем направлении. Целеустремленный; деловой человек, он не верил в прекраснодушные прощальные речи. Стреляй, да и дело с концом.

Достойный сын своего папаши. Я лежал на покалеченной ноге и не мог подняться. Черное отверстие ствола пистолета неумолимо притягивало мой взгляд. Я затаил дыхание и напрягся. Конечно, напряженное состояние не очень помогает против выстрела из пистолета тридцать восьмого калибра с расстояния в пять футов, но в тот момент я был во не очень последователен в своих действиях.

— Не стреляйте! — закричала Сьюзен.— Не убивайте его, а то мы все погибнем!

Луч фонаря качнулся, затем снова застыл. Застыл на мне. А пистолет, насколько я мог видеть, с места не сдвинулся. Сьюзен сделала пару шагов по направлению к Каррерасу, но он остановил ее окриком:

— Прочь с дороги, миледи! — Никогда в своей жизни и я не слыхал такой злобы и ненависти в столь концентрированном виде. Я сильно недооценивал молодого Каррераса. Ее слова просто не доходили до него, настолько неумолимо было его намерение. Я все еще не дышал, во рту пересохло как после попойки.

— «Твистер» — Ее голос прозвучал настойчиво, убедительно и отчаянно.— Он зарядил «Твистер»!

— Что? Что ты болтаешь? — На сей раз ей удалось заинтересовать его. — «Твистер»? Заряжен? — Его голос был по-прежнему злобен, но мне показалось, что я уловил в нем нотку страха.

— Да, Каррерас, заряжен! — я никогда раньше не знал, как важна влажность глотки и рта для человеческого голоса. Сейчас я не столько говорил, сколько каркал. — Заряжен, Каррерас, заряжен.— Повтор был не для того, чтобы усилить значение уже сказанного. Я просто не мог придумать, что еще сказать, как воспользоваться теми несколькими секундами, которые даровала мне Сьюзен.

Я передвинул руку, на которую опирался и которая была в глубокой тени позади меня, как бы пытаясь удержаться при качке «Кампари». Мои пальцы сомкнулись на рукоятке молотка, который я перед этим уронил. Особого энтузиазма во мне это, правда, не вызвало. Фонарь и пистолет были по-прежнему направлены на меня.

— Ты лжешь, Картер! — В его голосе опять появилась уверенность,— Одному богу известно, как тебе удалось узнать об этом, но ты лжешь, ты не знаешь, как заряжать его.