Разоблачение - Крайтон Майкл. Страница 64

– Мисс Джонсон, главным и неоспоримым фактом является то, что вы – начальник мистера Сандерса и что ваше поведение по отношению к нему носило незаконный характер. А это уже достаточное основание для прецедента.

Наступило недолгое молчание.

Секретарша Блэкберна вошла в зал и, подойдя к своему боссу, передала ему записку. Блэкберн пробежал ее глазами и передал Хеллеру.

– Мисс Фернандес, – спросила судья Мерфи, – может быть, вы все-таки объясните мне, что происходит?

– Конечно, Ваша честь: получилось так, что существует магнитофонная запись встречи мисс Джонсон и мистера Сандерса.

– В самом деле? И вы ее прослушали?

– Да, Ваша честь. И она подтверждает правоту слов мистера Сандерса.

– Вы знаете о существовании этой записи, мисс Джонсон?

– Нет, не знаю.

– Возможно, вы и ваш адвокат также захотите ее прослушать. Наверное, нам всем стоит ее прослушать, – предложила Мерфи, в упор глядя на Блэкберна.

Хеллер опустил записку в карман пиджака и сказал:

– Ваша честь, я хочу просить у вас устроить десятиминутный перерыв.

– Прекрасно, мистер Хеллер, думаю, что такой оборот дела вынуждает нас сделать перерыв.

Тяжелые черные тучи висели над Посредническим центром; похоже, опять собирался дождь. Джонсон, Хеллер и Блэкберн стояли плотной группой поодаль, у фонтанов. Фернандес следила за ними.

– Ничего не понимаю, – пожаловалась она. – Опять стоят совещаются. О чем тут совещаться? Клиентка завралась, потом по ходу дела сочинила новую историю. Нет сомнений, что Джонсон повинна в сексуальном преследовании, и мы имеем ленту с записью, подтверждающую это. Ну о чем здесь говорить?

Некоторое время она, нахмурившись, смотрела в их сторону.

– Знаете, нельзя не признать, что эта Джонсон – чертовски сообразительная женщина, – сказала она.

– Да уж, – согласился Сандерс.

– Умна и хладнокровна.

– Угу.

– Быстро делает блестящую карьеру.

– Да.

– Как же тогда она позволила себе попасть в такую ситуацию?

– Что вы имеете в виду? – спросил Сандерс.

– С чего это она прицепилась к вам в первый же день? И причем так круто взяла. Нажила себе кучу проблем. Она слишком хитра для этого.

Сандерс пожал плечами.

– Может, вы полагаете, что это из-за вашей неотразимости? – поинтересовалась Фернандес. – Очень сомневаюсь, при всем моем к вам глубоком уважении.

К Сандерсу почему-то полезли в голову воспоминания о том времени, когда он впервые встретил Мередит, потом он вспомнил, как она проводила презентацию, как она скрещивала ноги, когда ей задавали вопрос, на который у нее не было готового ответа.

– Она всегда прибегает к сексу, когда нужно кого-нибудь от чего-нибудь отвлечь. Она это хорошо умеет.

– Я, конечно, верю, – сказала Фернандес, – но от чего она хочет нас сейчас отвлечь?

Этого Сандерс не знал, но инстинкт ему говорил, что что-то еще произойдет.

– Кто может знать, каковы люди, когда они наедине с собой? – спросил он. – Когда-то я знал эту женщину, она имела внешность ангела, но путалась с рокерами.

– Это интересно, – сказала Фернандес, – но нам это не поможет. Она произвела на меня впечатление женщины, обдумывающей каждый свой шаг, а с вами она действовала необдуманно.

– Ну, вы же сами говорили, что ей это не впервой.

– Да, возможно. Но почему в первый же день, с наскоку? Нет, я думаю, причина здесь в другом.

– А как насчет меня? – спросил Сандерс. – Как, по-вашему, у меня была другая причина?

– Думаю, что была, – ответила адвокат, серьезно глядя на него. – Но об этом мы поговорим как-нибудь еще.

Со стороны автостоянки появился Алан.

– Что раздобыл? – приветствовала его Фернандес.

– Ничего хорошего. Куда ни кинь – всюду клин, – устало ответил детектив и раскрыл свой блокнот. – Так, во-первых, мы проверили интернетовский адрес. Сообщение пришло из района «Ю», а «Эфренд» обернулся доктором Артуром Э. Фрейдом, профессором неорганической химии из Вашингтонского университета. Вам что-нибудь говорит это имя?

– Ничего, – ответил Сандерс.

– И неудивительно, поскольку в настоящий момент профессор Френд находится в северном Непале, где консультирует местное правительство. Он там находится уже три недели, и его не ждут обратно до конца июля. Так что скорее всего сообщения посылал не он.

– Кто-то использовал его адрес в Интернете?

– Его секретарь говорит, что это невозможно, потому что кабинет профессора заперт и никто, кроме нее, не имеет в него доступа. А компьютер, по словам секретарши, включается ею только раз в день, чтобы принять сообщения, присланные по электронной почте. Кроме нее, пароля все равно никто не знает.

– Значит, сообщение пришло из запертого кабинета? – подняв брови, спросил Сандерс.

– Не знаю… Мы работаем над этим, но пока все остается под завесой тайны.

– Прелестно, – сказала Фернандес. – А что там с «Конрад Компьютер»?

– Они заняли очень твердую позицию: могут дать информацию только фирме-нанимателю – в данном случае «ДиджиКом», но ни в коем случае не нам. А компания-наниматель к ним за информацией не обращалась. Когда мы пробовали на них нажать, они позвонили в «ДиджиКом», и там ответили, что не заинтересованы ни в какой информации.

– М-м-м-м…

– Дальше, о ее муже, – продолжал Алан. – Я говорил кое с кем из «КоСтар» – фирмы, где он сейчас работает. Говорят, он терпеть не может свою бывшую супругу и может порассказать о ней много гадостей. Но сейчас он уехал со своей подружкой в отпуск, в Мексику, и вернется только на следующей неделе.

– Скверно…

– Дальше, «Новелл»: они держат у себя архивы только за последние пять лет. Все более старое находится у них в хранилище в Юте. Они понятия не имеют, есть ли там что-нибудь для нас интересное, но всегда готовы помочь, если мы за это заплатим. Правда, это займет две недели.

– Никуда не годится, – покачала головой Фернандес.

– Согласен…

– У меня сильное подозрение, что «Конрад Компьютер» что-то скрывает, – сказала Фернандес.

– Очень может быть, но нам придется подавать на них в суд, чтобы это доказать, а у нас нет на это времени. – Алан посмотрел через дворик на остальных адвокатов: – А как дела здесь?

– Да никак. Они уперлись как бараны.

– И ни на шаг?

– Ни в какую.

– Боже, – сказал Алан. – Что же у них в запасе?

– Очень бы хотелось знать, – согласилась Фернандес.

Сандерс достал телефон и набрал свой рабочий номер.

– Синди, звонки были?

– Только два, Том. Стефани Каплан спрашивала, не сможете ли вы сегодня с ней встретиться.

– Она сказала зачем?

– Нет, но она сказала, что это не очень важно. И два раза заходила Мери Энн, искала вас.

– Наверное, хочет с меня шкуру спустить, – предположил Сандерс.

– Я так не считаю, Том. Она одна из очень немногих… Ну, она очень беспокоится о вас.

– Ладно. Я ей позвоню. Он начал было набирать номер Мери Энн, когда Фернандес резко ткнула его под ребра. Подняв глаза, он увидел худощавую женщину средних лет, идущую в их сторону от автостоянки.

– Сейчас начнется, – сказала Фернандес.

– Что? Кто это?

– А это, – пояснила адвокат, – Конни Уэлш.

Конни Уэлш оказалась женщиной лет сорока пятим седоватыми волосами и кислым выражением лица.

– Это вы – Том Сандерс? – спросила она.

– Совершенно верно.

Она достала диктофон.

– Я Конни Уэлш из «Пост-Интеллидженсер». Можете ли мы поговорить несколько минут?

– Ни в коем случае, – вмешалась Фернандес.

Уэлш посмотрела в ее сторону.

– Я адвокат мистера Сандерса.

– Я знаю, кто вы, – сказала Уэлш и повернулась к Сандерсу.

– Мистер Сандерс, наша газета напечатала заметку о случае дискриминации в «ДиджиКом». Из моих источников мне стало известно, что вы обвинили Мередит Джонсон в сексуальном преследовании, это верно?!

– Ему нечего сказать по этому поводу, – заявила Фернандес, становясь между Уэлш и Сандерсом.