Рой - Крайтон Майкл. Страница 47

– Ты уже говорила ему об этом?

– Нет еще, – Мае покачала головой. – Вряд ли Рики сейчас готов услышать еще какие-то плохие новости. И кроме того… – Она замолчала, как будто раздумывая над тем, что собиралась мне сказать.

– Кроме того – что?

– Для Рики очень многое значит успех этой компании, – Мае повернулась ко мне лицом. – Бобби слышал, как он однажды разговаривал по телефону, интересовался состоянием своих акций. И был очень озабочен. Мне кажется, Рики рассматривает «Ксимос» как свою последнюю возможность отличиться. Он работает в компании уже пять лет. Если из того, что мы делаем, ничего не получится, он будет слишком стар, чтобы начинать все сначала в новой компании. У него жена и ребенок. Он не может еще пять лет выжидать удачного случая. Поэтому Рики действительно старается, чтобы все получилось, действительно выкладывается по полной. Он целыми ночами работает, что-то придумывает. Он спит не больше трех-четырех часов в сутки. Если честно, я боюсь, что это сильно влияет на его суждения.

– Могу себе представить, – согласился я. – Он, наверное, ужасно нервничает.

– Он так сильно недосыпает, что стал крайне раздражительным и непредсказуемым, – продолжала Мае. – Я никогда не могу предугадать, как он поступит или как он на что-то отреагирует. Иногда мне кажется, что он вовсе не хочет избавляться от роев. Или, может быть, он слишком напуган.

– Возможно, – сказал я.

– Как бы то ни было, он совершенно непредсказуем. Поэтому на твоем месте я была бы очень осторожна, – предупредила Мае, – когда ты пойдешь охотиться на рои. Ты ведь это собираешься сделать, правда? Ты пойдешь охотиться на них?

– Да, – сказал я. – Это я и собираюсь сделать.

Они все собрались в комнате отдыха, там, где были игровые автоматы и видеоигры. Только сейчас никто не играл. Все тревожно смотрели на меня, пока я объяснял, что мы должны сделать. Мой план был довольно прост – сам рой вынуждал нас это сделать, хотя об этой подробности я предпочел умолчать.

В общих чертах я сказал, что мы имеем дело со сбежавшим роем, поведение которого не можем контролировать. И этот рой уже продемонстрировал способности к самоорганизации.

– Наличие мощного компонента самоорганизации означает, что рой способен восстановить себя после какого-нибудь повреждения или нарушения его структуры. Так, как рой это сделал в случае со мной. Поэтому рой должен быть полностью истреблен физически. То есть частицы следует подвергнуть воздействию крайне высокой или крайне низкой температуры, кислоты или мощного магнитного поля. И насколько я успел изучить поведение роя, наилучший шанс уничтожить рой представится нам ночью, когда рой теряет энергию и падает на землю.

Рики заметил:

– Но мы уже пробовали это делать, Джек. Мы не можем найти его ночью…

– Конечно, не можете, – подтвердил я. – Потому что вы его не пометили. Пустыня очень большая. Рой можно выследить в его ночном убежище только в том случае, если пометить его достаточно мощным маркером, по которому мы сможем обнаружить его след.

– Каким это маркером, к примеру?

– Это мой второй вопрос, – сказал я. – Какие маркирующие агенты у вас здесь есть? – Все смотрели на меня ничего не выражающими взглядами. – Ну давайте, ребята. Это же промышленный производственный комплекс. У вас должно быть хоть что-нибудь, чем можно пометить частицы, чтобы потом их выследить. Либо сильно светящееся вещество, либо феромон с характерным химическим составом, либо какой-нибудь радиоактивный маркер…

Снова пустые взгляды. Молчат, только головами качают.

– Ну… – проронила Мае. – Конечно, у нас есть радиоизотопы.

– Отлично.

Наконец-то хоть что-нибудь.

– Мы используем их для отслеживания утечек в системе.

– Какие у вас есть изотопы?

– Селен-72 и рений-186. И еще немного ксенона-133. Я не знаю точно, что именно сейчас есть в наличии.

– Какие у них периоды полураспада? Некоторые изотопы утрачивают радиоактивность очень быстро, в течение нескольких часов или даже минут. В таком случае они не подходят для того, что я задумал.

– Период полураспада у всех порядка недели, – ответила Мае. – У селена восемь дней. У рения четыре дня. У ксенона пять дней. Пять с четвертью.

– Хорошо. Нам подойдет любой, – сказал я. – Нам нужно, чтобы радиоактивность сохранялась в течение ночи после того, как мы пометим рой.

Мае продолжала:

– Обычно мы растворяем изотопы в растворе глюкозы. Его можно разбрызгать.

– Вот и отлично, – согласился я. – Где сейчас изотопы?

Мае неуверенно улыбнулась.

– На складе.

– А где это?

– Снаружи. Рядом со стоянкой машин.

– Хорошо, – сказал я. – Значит, давайте выйдем наружу и принесем их.

– Бога ради! – воскликнул Рики, всплеснув руками. – Ты что, совсем спятил, Джек? Ты едва не погиб сегодня утром. Ты больше не будешь выходить.

– Другого выбора у нас нет, – твердо заявил я.

– Конечно же есть! Мы можем подождать до ночи.

– Нет, – возразил я. – Потому что тогда мы не сможем пометить их до завтра. И не сможем выследить и уничтожить их до завтрашней ночи. Это означает, что мы предоставим лишние тридцать шесть часов организмам, которые очень быстро эволюционируют. Мы не можем так рисковать.

– Рисковать? Джек, если ты выйдешь сейчас наружу, ты погибнешь. Это совершенно безумная идея. Ты спятил!

Чарли Давенпорт смотрел на монитор. Теперь он повернулся к остальным.

– Нет, Джек не спятил. И я пойду вместе с ним, – он улыбнулся мне и замурлыкал себе под нос «Рожден для дикой жизни…».

Я сказал:

– Это не так уж необходимо. Мае, ты можешь мне рассказать…

– Нет. Я пойду с тобой.

– Нам нужно соорудить какой-нибудь аппарат для опрыскивания, лучше всего – с дистанционным управлением, – предложил Дэвид Брукс. – Рози, это твоя специализация.

– Ладно, я тоже пойду, – сказала Рози Кастро, посмотрев на Дэвида.

– Вы все идете? – Рики посмотрел на каждого из нас по очереди и покачал головой. – Это чрезвычайно опасно. Крайне опасно.

Никто ему не ответил. Мы все просто смотрели на него.

Тогда Рики раздраженно произнес:

– Чарли, заткнись наконец, пожалуйста! Перестань мычать. – Он повернулся ко мне: – Не думаю, что я могу вам это позволить, Джек…

– Не думаю, что у тебя есть выбор, – сказал я.

– Я здесь главный.

– Сейчас – нет.

Я подавил вспышку раздражения. Мне захотелось сказать ему, что это он наворотил тут дел, позволив рою эволюционировать в природных условиях. Но я не знал, сколько критических решений приняла Джулия. В конце концов, Рики ведь всегда подлизывался к начальству, старался угодить тем, кто главнее его, как ребенок старается угодить родителям. Он подхалимствовал очень очаровательно – это был его любимый способ продвигаться в жизни. И его самое слабое место.

Но сейчас Рики упрямо выпятил подбородок.

– Ты просто не сможешь этого сделать, Джек, – сказал он. – Вы, ребята, не сможете выйти наружу и остаться в живых.

– А вот и сможем, Рики, – возразил Чарли Давенпорт. Он указал на монитор. – Посмотри сам.

На монитор передавалось изображение пустыни. Послеобеденное солнце озаряло колючие кактусы. Вдали виднелся одинокий кустик можжевельника, темный при таком ярком свете. Я не сразу понял, что имел в виду Чарли. А потом заметил, что песок движется – ветер нес песчинки над самой поверхностью пустыни. Потом я увидел, что куст можжевельника наклонен в одну сторону.

– Да, ребята, – сказал Чарли Давенпорт. – Сейчас там, снаружи, сильный ветер. Сильный ветер – никаких роев, помните? Им приходится прижиматься к земле. – Он встал и направился к коридору, который вел на энергостанцию. – Не будем тратить время. Пошли, ребята.

Все встали и направились к выходу. Я шел последним. Меня поразило, что Рики оттер меня в сторону и заслонил проход своим телом.

– Прости, Джек, я не хотел ставить тебя в неловкое положение перед остальными. Но я действительно не могу допустить, чтобы ты это сделал.