Совсем не мечта! (СИ) - "MMDL". Страница 62

Обронив тихий стон, я согнул правую ногу, и ладонь с бедра наконец-то сдвинулась. Тепло ласково касалось яичек, вскользь спускаясь к ягодицам и поднимаясь вновь. Возбудившись до предела, я шумно втянул носом воздух, и легкие заполнились знакомым одеколоном. Никогда бы не подумал, что запахи могут сниться… Этот аромат я узнаю из тысячи…

— Алеша…

Кажется, я случайно проронил это вслух — или показалось?..

Я медленно перевернулся на живот, чтобы потереться членом о простыню. Разумеется, это не поможет достигнуть разрядки, но хоть какая-то иллюзия прикосновений… Стоило мне поменять позу, как тепло отпрянуло от моего тела. Кажется, я случайно проснулся — какая досада… Судя по щелчку, сквозняк приоткрыл дверь в мою комнату. Но я проверю ее потом… Передвинув подушку к паху, я двинул бедрами и с приглушенным стоном представил продолжение сна…

— Пользы от тебя как с козла молока, — сказал брат с пола.

Перед ним на кривых лакированных досках стоял системный блок. Одна его боковая панель была откручена и лежала рядом. Используя баллон со сжатым воздухом, Валик вычищал пыль, насосавшуюся внутрь через кулер.

— Ну, ты же сказал мне держать винтики — я держу… — попытался оправдаться я. — А… Лекс сегодня придет?..

— А что? — прокряхтел Валик, утопая в пыли, и ухмыльнулся: — Влюбился, что ли?

Воцарившееся молчание было мучительным только для меня: Валик-то решил, что я безмолвно сношу очередную его «превосходную» шутку… Я сжал кулак, и два винтика до боли врезались в кожу.

— А что, если и так?..

Баллон в руках Вэла перестал шипеть. Брат обернулся и напряженно посмотрел в мои испуганные глаза.

— Ты серьезно?.. — сглотнув, спросил он.

— Возможно… — Я виновато опустил лицо. — Он… добрый… Ему нравится, как я играю на пианино… С ним весело и интересно…

— Марк. Он — парень. И старше тебя на восемь лет. Не неси бред. Это отвратительно.

«Отвратительно…» Мои кулаки сжались еще сильнее. Брат отвернулся, и только за его спиной я позволил вытереть повлажневшие глаза. «Отвратительно…»

— Подай один винт, — приказал он и протянул руку не глядя.

«Отвратительно…»

Я положил на чужую ладонь окровавленный винтик.

«Отвратительно…»

Этот сон… Я был вне себя от счастья, осознав, что он вернулся. Ну почему он снится только раз в пару дней, а иногда и всего раз в неделю!..

В непроглядной темноте тепло снова окутывало меня. Фантомные руки гладили торс, не пропуская ни одного его обнаженного участка, требовательно, но ласково сжимали бедра. Там, где они касались меня, вспыхивал жар, и вот я уже горел почти весь…

Резинка боксеров царапнула нашивкой с лейблом по самому низу живота, болезненно задев также вставший член. Невообразимое влажное пламя пробежало по всей его длине, и я застонал в потолок. Пальцы сжали простыню, царапая через нее ногтями матрас. Огонь лизнул головку и охватил ее полностью, постепенно продвигаясь все ближе к основанию. Вскоре весь член оказался поглощен жаром. Пламя отступало и набегало вновь, как волны на песчаный берег, не прекращая движение ни на секунду…

Боже!.. До чего же приятно… Разве бывают такие потрясающие сны?..

Я не мог дышать спокойно: каждый мой вдох обращался в хрип, каждый выдох — в полный наслаждения стон. Я умирал в постели, впервые испытывающий подобный экстаз! Разрядка не заставила себя долго ждать: я кончил с мычащим вскриком, но по-прежнему ласкающий меня огонь поглотил все без остатка.

Какое-то время я лежал без движения, пытаясь привести мысли в порядок. Жар отступал, но усмирить дыхание все равно не удавалось. Открыв глаза в затопивших мою комнату сумерках, я попытался ощупать трусы — надо было разобраться, кончил я только во сне или еще и в реальности. Поверх приспущенных до яиц боксеров лежал обмякший член, весь мокрый и скользкий. Не понял… Я мастурбировал во сне?.. Но ни на животе, ни на груди, ни на белье не было ни капли спермы.

Я трижды постучал в голубую дверь, прижимая к груди горячую тарелку.

— Можно?.. — нерешительно спросил я.

— Что надо? — грубо отозвался брат.

Я вошел в его комнату и беззвучно опустил обед Валика на стол.

— Мама просила тебе принести еду…

— Понятно. Иди.

Я отступил от стола, но перешагнуть через порог так и не смог. Пальцы до боли сжали косяк, и я обернулся.

— А Лекс придет сегодня?..

Яростно швырнув наушники на пол, брат устремил на меня гневный взгляд.

— НЕ ПРОИЗНОСИ ЭТО ИМЯ БОЛЬШЕ НИКОГДА! С ЭТОГО ДНЯ ТАКОГО ЧЕЛОВЕКА НЕ СУЩЕСТВУЕТ, ТЫ ПОНЯЛ?!

Я стоял, не шелохнувшись. Ноги дрожали от страха, и если бы рука не вцепилась в косяк, то, вероятно, я бы оказался на полу. Эта ужасная гримаса ненависти на лице Вэла — совсем как у отца… Его крик все еще грохотал в моей голове, роняя и круша все светлое, что наполняло меня в этот день. Одними губами я ответил ему: «Я понял…» — голос отказывался возвращаться, выдрессированный чужим приказным ором с раннего детства. Как можно скорее я покинул комнату брата и пошел к себе, держась за стену широкого коридора.

Даже родное окружение безопасной комнаты не помогло унять дрожь, охватившую теперь еще и губы. Я рухнул на винтовой табурет и ослабевшими пальцами поднял крышку пианино. Чтобы вспомнить, как управлять собственными руками, мне потребовалось время, но вот заиграли верные клавиши. Пропуская первый куплет песни, единственной способной передать мое состояние, я влился в проигрыш, и чем дольше я играл, тем сильнее пальцы вбивали клавиши. Музыка оплетала мое сердце, перенаправляя хотя бы малую часть терзающей его боли в музыкальный инструмент и обращая муку — в звук…

— Без тебя проходят дни…

Что со мною, я не знаю!

Умоляю — позвони!

Позвони мне — заклинаю!

Дотянись издалека,

Пусть под этой звёздной бездной

Вдруг раздастся гром небесный,

Вдруг раздастся гром небесный!..

Телефонного звонка…

Позвони мне, позвони…

Мой голос дрожал, а из-за выступивших слез я играл почти вслепую. Дыхание срывалось с каждой страстной нотой, усиливая ее в моей голове, насыщая болью и подавленным криком…

— Если я в твоей судьбе

Ничего уже не значу,

Я забуду о тебе…

Я смогу, я не заплачу…

Эту боль перетерпя,

Я дышать не перестану…

Всё равно счастливым стану!

Всё равно счастливым стану!..

Даже если без тебя…

Пианино надрывалось — пальцы ударяли по клавишам, будто норовили его убить, уничтожить, разорвать звуком на части изнутри!.. Сухожилия между большими и указательными пальцами болели нещадно, но я готов был не только терпеть, но и усугубить эту боль, лишь бы спастись от приближающихся, сжимающих виски рыданий. Так и не доиграв до конца, я со злостью захлопнул крышку и упал на нее, обнимая голову руками. Я старался сдержаться, но вой, похожий на звериный, было уже не остановить.

Должен… собраться… Слезы испортят полировку…

====== Глава 46 ======

— Сукин сын! — выкрикнул я, уперевшись ошарашенным взглядом в барную стойку.

Сколько же времени я не думал о событиях семилетней давности?.. Прикладывал так много сил, чтобы не возвращаться к тому моменту, что в итоге запер воспоминания в очередном сундуке! Но крышка с мучительно громким скрипом приподнялась, и все его содержимое вырвалось на волю. Я давно уже перестал быть тем, кто переживал произошедшее на собственной шкуре, и взрослое восприятие развеяло неизвестность, логически дополнило затуманенные для меня ранее отрывки…

— Сукин… сын! — с чувством повторил я, поднимая глаза на безэмоционального Лекса. — Ты лапал меня! Лапал ребенка по ночам, оставаясь на посиделки с братом!..

— Тебе было шестнадцать — ты не был ребенком, — уверенно мотнул головой он.

Я уже открыл рот, чтобы оспорить его последнее заявление, но в памяти всплыло скептически глядящее на меня лицо Антона, и я прикусил язык. Сам хорош, ничего не скажешь. Но…