Смерть в Голливуде (Происхождение зла) - Куин (Квин) Эллери. Страница 9

— Это верно, — сокрушенно вздохнула Делия. Потом ее лицо просветлело.

— Послушай, Лаурел, пусть будет так, будто это ты его привела. Ладно? Ты ведь не против? Я понимаю, это не совсем порядочно с моей стороны, но ведь мне жить с ним! К тому же ты действительно первая обратилась к мистеру Куину.

— Ладно, — махнула рукой Лаурел. — Ты появишься там первая. Поезжай через Франклин и Аутпоуст, а я поеду кружным путем, через Кайенгу и Мильхолланд. Значит, будем считать, что ты отлучилась за покупками, так?

Делия Приам рассмеялась в ответ, села в новый кадиллак кремового цвета и тронулась по направлению к городу.

— Я, конечно, не могу взамен предоставить вам равноценный экипаж, — секунду спустя вздохнула Лаурел. Эллери недоуменно посмотрел на нее. Тогда девушка указала на распахнутую дверцу своего крошечного зеленого остина.

— И машина, и водитель — совсем не то, правда, Эллери? Трудно было бы представить Делию за рулем такого вот автомобильчика. Все равно что царицу Савскую в байдарке —…Садитесь.

— Эта Делия Приам… необычный тип женщины, — рассеянно заметил Эллери, когда машина тронулась с места.

— Что касается прилагательного — то да, действительно необычный, — усмехнулась Лаурел. — А вот насчет существительных вы не правы. Делия единственная в своем роде и ни к какому типу женщин ее отнести нельзя.

— Она производит впечатление такой честной и искренней!

— Неужели?

— Мне так показалось. А что вы думаете на этот счет, Лаурел?

— Неважно.

— Что ж, ваш ответ говорит сам за себя.

— А вот и не так. Но если вам хочется вникать во все, то я отвечу: вы никогда не узнаете, что на самом деле творится в душе Делии Приам. Она, действительно, не лжет. Но и не говорит правду. Всегда что-то оставляет про себя, недосказанное, на что вы наткнетесь позже, гораздо позже. Если вообще посчастливится наткнуться. И больше я ничего вам про Делию не скажу, потому что вы все сказанное обернете против… нет, не ее. Против меня. Делия всегда ведет очень крупную игру и делает это мастерски, куда уж мне. О содержании вашей уединенной беседы спрашивать, полагаю, бесполезно?

— Эй, полегче! — взмолился Эллери, хватаясь за шляпу. — Еще один такой вираж, и мои колени раздробят мне челюсть!

— Лаурел, будь умницей, — громко сказала Лаурел и влилась в поток машин на Фриуэйбаунд.

Через некоторое время Эллери спросил, не глядя на устремленный вперед профиль девушки:

— Вы как-то сказали насчет Роджера Приама, что «никогда» не покидает свое инвалидное кресло на колесах. Это буквально?

— Буквально. Никогда. Неужели Делия ничего не рассказывала вам о его кресле?

— Нет.

— О, это презанимательнейшая штуковина. Некоторое время после инсульта Роджер пользовался обычным инвалидным креслом-коляской. Но его необходимо было сажать в него и вынимать оттуда. Папа рассказывал мне об этом. Ну, а наш Роджер — Львиное Сердце терпеть не может, если он хоть в чем-то зависит от окружающих. Поэтому он сконструировал для себя особое, специальное кресло.

— Интересно, он что, умудрился придумать кресло, само перекладывающее его на кровать и обратно? Вероятно, при помощи рычагов?

— Нет. Кресло само превращается в кровать.

Эллери так и застыл от изумления.

— Он спит в нем, ест, работает — короче, делает буквально все. Кабинет, спальня, гостиная и столовая в одной-единственной конструкции. Вот это вещь! С одной стороны кресла выдвигается небольшая полка, которую можно повернуть и передвинуть в любом направлении. Он ест на ней, готовит себе коктейли и все остальное… Под полкой устроено помещение для ножей, салфеток, ликеров и прочих мелочей. По другую сторону — такая же полка, на ней помещается пишущая машинка, хорошо укрепленная, чтобы не упасть при поворотах. Под ней — место для бумаги, копирки, карандашей и Бог знает чего еще. Кресло оборудовано двумя висячими телефонами: обычная связь и частная линия с нашим домом. Есть еще звонок в комнату Уоллеса.

— Кто это — Уоллес?

— Альфред Уоллес, его секретарь-компаньон. — Лаурел нахмурилась. — В общем, все кресло напичкано всякими ящичками и приспособлениями на любой, самый немыслимый случай. Журналы, сигары, очки для чтения, зубная щетка… Есть все, что может вдруг понадобиться человеку. Кресло устроено так, что спинка его опускается, а подножие поднимается: получается постель. Конечно, он все-таки нуждается в помощи Альфреда. Вместо ванны тот протирает его мокрой губкой, одевает, раздевает и все прочее. Но Роджер постарался устроить все так, чтобы обходиться минимумом чужой помощи и справляться со всем самостоятельно. Всякая поддержка вызывает у него ненависть. Я вчера была у него, а его пишущая машинка как раз находилась в ремонте в городе. Поэтому он был вынужден диктовать Альфреду. И Роджер из-за этого так бесился, что даже Альфред не выдержал. Если Роджер в ужасном настроении, он действительно отвратителен… Простите, если я заболталась, но я думала — вам интересно.

— Что-что?

— Вы не слушаете меня.

— Слушаю. Хотя и вполуха.

Они находились на Миллхоланд Драйв. Эллери вцепился в дверцу остина, пока машину круто бросало из стороны в сторону на многочисленных ухабах и поворотах дороги.

— Лаурел, скажите, кто наследует состояние вашего отца? Кроме вас?

— Никто. Больше никого нет.

— И Приаму он ничего не оставил.

— С какой стати? Роджер и папа были равноправными партнерами. Небольшая сумма наличными завещана сотрудникам и работникам в доме. Все остальное переходит ко мне. Следовательно, Эллери, — заявила Лаурел, приземляясь на очередном повороте, — основные подозрения падают на меня.

— Да, — коротко бросил Эллери. — К тому же вы новый партнер Роджера Приама. Ведь так?

— Мое положение еще не совсем ясно. Адвокаты сейчас как раз разбираются. Конечно, я ничего не смыслю в торговле, да и не хочу ничего об этом знать. Но Роджеру не удастся обвести меня вокруг пальца, если вы это имели в виду. Мои интересы защищает одна из крупнейших юридических фирм Лос-Анджелеса. Во всяком случае я, к своему удивлению, не могу пожаловаться на поведение Роджера. Может быть, смерть папы оказалась для него большим ударом, чем он ожидал… ну и заставила его осознать, как много папа значил для фирмы и как мало — он сам. Что касается дел, так беспокоиться не о чем. У папы был хорошо обученный сотрудник, мистер Фосс, который готов вести дела самостоятельно. Он так и делал в случае папиной болезни или отсутствия. Но дела фирмы меня сейчас не очень волнуют. У меня на повестке дня один, самый главный вопрос. И вы знаете — какой. Если вы не захотите мне помочь ответить на него — я и сама справлюсь.

— Неужели вы до такой степени любили Лендера Хилла?

— Да!

— А может быть, вы в большей степени боитесь, что подозрения падут на вас?

Маленькие ладони Лаурел впились в руль, потом ослабли.

— Эллери, это же бред! — усмехнулась она. — Я упомянула об этом своем опасении чисто умозрительно. А вот и дом Роджера.

К дому вела своя особая дорога. Здание из темного тесаного камня и почерневшего дерева казалось врезанным в склон холма и наполовину терялось в сумраке толстых деревьев, вплотную подступавших к нему. Лес практически начинался от самого порога: плакучие сикаморы, вязы и эвкалипты. Первым впечатлением Эллери было, что участок заброшен. Но потом он заметил следы как старой, так и совсем недавней обрезки деревьев около дома. Он понял, что здесь сознательно стараются создать виды естественной, дикой природы. Беспорядочный ковер из опавших листьев и сучьев не убирался явно намеренно. Все здесь внушало ощущение тайны и мрака. Приам, видимо, основательно окопался на склоне холма и закрылся деревьями от всего мира. Каков же должен быть человек, избегающий солнечного света?

Окрестности скорее подошли бы для заброшенной охотничьей сторожки, чем для богатого жилого дома в Голливуде. Большая часть его была полностью недоступна взглядам проезжающих по главной дороге. Обычный пригородный уголок Южной Калифорнии превратился в дикую лощину словно где-нибудь в Северной Шотландии. Лаурел объяснила Эллери, что участок Приама простирается на четыре-пять акров вверх по холму и весь выглядит подобным образом.