Свидание в морге (Сборник) - Маклин Алистер. Страница 44

Его мощные руки управлялись со штурвалом с необыкновенной нежностью. Он обладал зрением совы, а по шуму волн определял, разбиваются ли они на воде, на скалах или на песке. И уж совсем непонятным способом Тим догадывался о их силе и направлении. В голове у него явно была счетная машина, которая мгновенно регистрировала направление и скорость ветра, течения и судна и столь же быстро выдавала ему искомый результат. Я мог бы поклясться, что Тим носом чует сушу даже в тех случаях, когда направление ветра никак этому не способствует. Нам всем оставалось только молча стоять в клубах отравляющего газа его сигар и переваривать ужасающее открытие: рядом с ним ни один человек не может похвастать, что он хоть что-нибудь понимает в морском деле.

Хатчинсон провел «Шермэйн» на полной скорости между Сциллой и Харибдой узкого прохода этого так называемого порта. Из клубящейся пены по обеим сторонам катера, в нескольких метрах от борта, скалили, зубы рифы, а он, казалось, не обращал на них никакого внимания. По крайней мере, он и взгляда на них не бросил. Двое из его «мальчиков», бугаи под два метра ростом, каждый, демонстративно зевали. Тим нашел «Файркрэст» метров на сто раньше, чем мне стало казаться, что я различаю какие-то смутные контуры на фоне ночной тьмы, и пришвартовал к нему свой катер так ловко, как мне не удалось бы среди бела дня припарковать свой автомобиль.

Мы перебрались на борт «Файркрэста», страшно напугав Шарлотту и дядюшку Артура, которые, естественно, не видели и не слышали нашего прибытия. Я представил им Хатчинсона, объяснил ситуацию и вернулся па борт «Шермэйна». Пятнадцать минут понадобилось мне на то, чтобы связаться с Лондоном, передать самое необходимое и снова вернуться на «Файркрэст».

За это время Тим и дядюшка Артур успели подружиться и понимали друг друга с полуслова. Бородатый австралийский великан со староанглийской учтивостью величал дядюшку «адмиралом», не забывая всунуть это слово в каждую вторую фразу. Дядюшка Артур просто плавился от его комплиментов и явно чувствовал себя гораздо спокойнее, имея Тима на борту.

— Куда теперь? — спросила Шарлотта, и „по ее тону я с некоторой обидой понял, что и она чувствует теперь себя гораздо увереннее.

— На Дюб Сджэйр. Придется нанести - визит лорду Кирксайду и его очаровательной дочери.

— Дюб-Сджэйр? — повторила она удивленно. — А я  была уверена, что ключ к этой загадке находится на Эйлен Оране и Крэйджморе.

— В определенном смысле это так и есть. Если иметь в виду небольшие, скажем так, вступительные тайны. Но главный путь ведет нас на Дюб Сджэйр, к подножию радуги.

— Вы говорите загадками,— несколько раздраженно сказала Шарлотта.

— А я очень хорошо его понимаю,— добродушно заявил Хатчинсон.— У подножия радуги, или у ее основания, мадам,— желтый цвет,, цвет золота, иначе говоря, золотой клад.

— Лично я больше всего сейчас хочу кофе и готов приготовить его для всех,— сказал я.

— Думаю, мне лучше пойти прилечь,— отозвалась Шарлотта.— Я очень устала..

— Миссис Скаурас,—запротестовал я, грозя ей пальцем,— я пил кофе, приготовленный вами, теперь ваша очередь пить мой кофе.

— Уговорили. Только, пожалуйста, побыстрее.

Я справился с кофе даже более чем быстро и уже через пару минут вернулся с четырьмя чашками, в которые-успел налить кипятка, насыпать растворимого кофе, сахару и... чуточку еще кое-чего в одну из них. На кофе никто не пожаловался, а Тим Хатчинсон выпил его одним глотком. .

— Я, собственно, не вижу причин, которые мешали . бы всем вам троим лечь поспать,— сказал он.— Конечно, если вы не считаете, что без. вас я не справлюсь.

Никто так не считал, и первая исчезла Шарлотта, сказав на прощание, что она засыпает на ходу, в чем я не сомневался. Через несколько минут ее примеру последовали и мы с дядюшкой Артуром. Тим обещал разбудить меня при приближении к западному побережью Дюб Сджэйра. Дядюшка Артур закутался в одеяло и мгновенно заснул на диванчике в салоне, а я лег в своей каюте.

Через три минуты я встал, разыскал треугольный напильник, бесшумно проскользнул к каюте Шарлотты и легонько постучал в ее дверь. Не услышав, как я и ожидал, ответа, я вошел в каюту, тихо закрыл за собой дверь. и включил свет.

Шарлотта спала как убитая. Ей не удалось даже добраться до постели, и она, полностью одетая, лежала на ковре. Я уложил ее на койку, укрыл двумя одеялами, а затем, приподняв один из рукавов, еще раз внимательно осмотрел кровоподтеки, оставленные веревкой.

Каюта была не слишком велика, и мне хватило минуты, чтобы найти то, за чем я сюда и пришел.

Сойти на берег без акваланга, затрудняющего каждое движение,—это было великое наслаждение. К тому же Тиму удалось, несмотря на полную мглу и дождь, высадить меня прямо на каменный пирс. Хотя как он его нашел, так и осталось для меня величайшей загадкой. Он отправил меня на нос «Файркрэста» с фонарем в руке, и неожиданно из полной тьмы передо мной появилась каменная стена пирса, которую, по моему разумению, можно было найти только с помощью радара. Судно плясало на отвесных волнах. Тим дал задний ход и держал такие обороты, чтобы нос «Файркрэста» плясал почти на одном месте, на расстоянии меньше метра от пирса. Дождавшись пока я, улучив удобный момент, спрыгнул на берег, Хатчинсон дал «полный назад» и мгновенно растворился в темноте. Я попробовал вообразить себе дядюшку Артура, проделывающего такой трюк, но в этой ситуации фантазия мне начисто отказала. Все, на что она оказалась способна, это представить моему внутреннему взору дядюшку, спящего сном праведника и видящего во сне свои лондонские апартаменты.

Путь от пирса до плато, лежащего над ним, был крутым и каменистым, и вряд ли кто-либо до меня пытался им пользоваться. Правда, в этот раз я не был особенно перегружен. Кроме тяжести. собственных лет, я тащил только фонарик, револьвер и клубок исключительно прочной веревки. Последнее совсем не потому, что собирался сыграть роль Дугласа Фэрбенкса, штурмуя неприступные стены замка лорда Кирксайда. Просто печальный опыт научил меня считать веревку обязательным орудием при ночных прогулках по скалистым островам. И все-таки, несмотря на ничтожный вес моего снаряжения, достигнув плато, я вынужден был отдышаться, прежде чем продолжить свое путешествие.

Оставив замок справа, я направился на север, идя вдоль травянистой аллеи, с которой старший сын лорда Кирксайда стартовал в день своей гибели в обществе своего будущего шурина. Двенадцать часов назад я пролетал над этой аллеей вместе с Уильямсом после беседы с лордом и его дочерью. Аллея эта кончалась обрывом, и мне казалось, что там, над берегом, я видел то, что и хотел увидеть. И теперь мне надо было удостовериться в этом.

Травянистая полоса была ровной и плоской, Я быстро шел по ней, не пользуясь фонарем, впрочем, я и так не решился бы зажечь его в такой близости от замка. Сам замок казался спящим — темный, без единого огонька. Но это никак не могло служить гарантией, что пираты в ожидании моего визита не выставили на галереях караулы. По крайней мере, я бы это на их месте обязательно сделал.

Неожиданно я споткнулся обо что-то мягкое, теплое, живое и резко упал на землю.

Мои нервы были уже много часов напряжены до предела, и реакция моя была молниеносной. В руке у меня уже был нож, и я знал, как не дать ему подняться на ноги... Но он поднялся. На все четыре, потому что именно столько у него их было, Страшная вонь, исходившая от него, чуть не заставила меня досчитать его клиентом ангара Хатчинсона. Никогда и никто не сумеет объяснить мне, почему вообще козел, пасущийся на утопающем в цветах лугу, так пахнет! Естественно, я принес извинения четвероногому приятелю, почему-то не воспользовавшемуся своими рогами. При этом я подумал, что отчего-то у Эррола Флинна, например, никогда не случается такого рода приключений, и, даже если ему приходится падать, свеча в его руке даже не гаснет, в то время как мой фонарик, в резиновом корпусе, с лампочкой, вмонтированной в резину, с гарантированно небьющимся стеклом, разлетелся к чертовой бабушке. Пришлось вытащить из кармана мини-фонарик, нечто вроде светящегося карандаша, и испробовать его под пиджаком. Правда, это оказалось совершенно и лишней предосторожностью— даже светлячок посмеялся бы над этим лучиком. Я сунул фонарик обратно в карман и отправился дальше.