Проклятье горничных - Митчелл Мередит. Страница 5

– Вы подразумеваете Ричарда? – быстро спросила она.

– Я знаю, что тебе не по душе, когда о нем говорят дурно, и не собираюсь этого делать.

– Тогда… я просто ничего не понимаю! – Молодая леди покраснела от смущения и досады.

Надо сказать, иногда она даже радовалась, что у нее нет матери или суровой тетки, которая наставляла бы ее, как надо вести себя в обществе, следила бы за каждым словом, указывала, какой из джентльменов является для нее подходящей партией. К чести девушки, очень скоро ей становилось стыдно, и она молила покойную матушку простить ее за недостойные помыслы, но все же она взрослела, пользуясь большей свободой, чем ее ровесницы, не осиротевшие так рано. Дядя смотрел сквозь пальцы на маленькие отступления от правил приличий, и Сьюзен вполне хватало мягких наставлений Джейн или Эмили, чтобы не совершать непростительных промахов.

И вот дядюшке Вуду с чего-то вздумалось порадовать ее нотацией, причем совершенно необъяснимой.

– На самом деле его судьба меня не интересует, я не стану ни порицать, ни хвалить его. – Доктор, казалось, не замечал недовольного вида племянницы. – Единственное, что меня заботит, это твое будущее. Я предлагаю тебе задуматься ненадолго и представить, с каким человеком тебе бы хотелось провести всю свою жизнь в покое и довольстве.

– Вы полагаете, я никогда еще не пыталась себе этого представить? – Сьюзен чуть улыбнулась – все же дядя порой бывает так наивен! Неужели он и правда думает, что в ее годы она не воображала себе черты своего избранника?

– Ты не поняла меня, дорогая, – улыбнулся и дядя Энтони. – Я не подразумевал, что ты должна подумать об известных тебе людях. Просто опиши мысленно, а еще лучше, отрази на бумаге те черты характера и привычки будущего супруга, которые позволят тебе чувствовать себя рядом с ним счастливой. А заодно можешь записать и те, которые тебе будет трудно стерпеть. Не думай при этом ни о мистере Соммерсвиле, ни о ком-то другом, кто тебе нравится или не нравится. Постарайся быть беспристрастной.

– И зачем я должна это делать? – Сьюзен невольно задумалась над словами доктора Вуда.

– Когда этот список будет у тебя перед глазами, примерь его к молодым джентльменам из твоего круга и отметь, какими качествами, хорошими или дурными, обладает каждый из них. Если у кого-то нужных тебе черт будет хотя бы вполовину больше, чем у остальных, об этом юноше ты можешь думать как о человеке, более или менее подходящем тебе по складу характера. Посмотри также на его дурные склонности и представь, как скоро они смогут лишить тебя безмятежности, а затем реши, стоит ли тебе и впредь считать это знакомство полезным. Возможно, поначалу будет трудно, но со временем ты поймешь, какие качества супруга для тебя важнее всего.

– По-моему, это очень легко! – возразила Сьюзен. – Я могу назвать их сразу. Он должен быть веселым, красивым, щедрым, хорошо танцевать, заботиться обо мне и наших будущих детях. И ни в коем случае – не злым, жадным или ворчливым!

– Не думаю, что этого достаточно, – снисходительно улыбнулся дядюшка. – И я объясню тебе, в чем заключается поверхностность твоих рассуждений. Веселый человек – душа общества, и мы всегда рады быть с ним рядом, прекрасно проводить время. Но представь, что этот весельчак захочет каждый день устраивать пирушки и всевозможные развлечения, в его доме постоянно будут толпиться гости. Найдется ли у него время на жену и детей? Не устанут ли они от бесконечных празднеств? Не говоря уж о том, что излишняя щедрость может нанести урон состоянию и наследникам останется слишком мало средств? А в чем, по-твоему, должна состоять его забота о тебе и детях? Если он не станет давать в долг всем знакомым или тратить деньги на роскошные кареты и лошадей, откажется построить новую оранжерею или потратиться на бриллианты для тебя, ты, конечно, назовешь его жадным и злым, но это может оказаться всего лишь разумной экономией, которая позволит ему сохранить деньги на более важные цели – расширение своих владений, приличное образование для сыновей и приданое для дочерей.

Сьюзен смотрела на дядю округлившимися глазами. Казалось, он перевернул с ног на голову все ее привычные представления о достоинствах джентльмена!

– Вот так-то, дорогая моя. – Дядюшка Энтони не рассчитывал, что его мудрость сразу будет понята молодой девушкой, но мог надеяться, что некоторую ее часть племянница должна все же впитать, осмыслить в тишине своей комнаты и прийти к нему с новыми вопросами. – Ступай отдохни, дитя мое, а когда найдешь несколько минут, чтобы исполнить мою просьбу, уверен, ты откроешь немало нового в себе самой.

Сьюзен оставалось лишь поблагодарить дядюшку за наставление, что она и сделала, пусть и без особой охоты.

Спустя два часа после этого разговора юная леди отчаялась вписать портрет Ричарда Соммерсвиля в ту раму, что заготовила для него благодаря наставлениям доктора Вуда. Как она ни старалась, Ричард не походил на человека, способного обеспечить своих сыновей и дочерей, но самое ужасное было в том, что Соммерсвиль уже не казался ей мужчиной, готовым изменить свой привычный образ жизни ради нее, Сьюзен.

Она часто представляла себе, как после свадьбы и положенных празднеств уединится со своим супругом в милом семейном гнездышке, где они будут жить только друг для друга, выезжая из дому разве что несколько раз в месяц, навестить друзей. Но после слов дяди Энтони Сьюзен вдруг подумала, что Ричард не только не сможет, но и не захочет менять свои привычки. Оставаться одной дома, пока он навещает соседей или проводит время за карточным столом, показалось ей ужасным несчастьем. Муж будет возвращаться в надежде, что милая жена встретит его ласковым взглядом, но к тому времени Сьюзен наверняка уже достаточно наплачется, чтобы не показываться на глаза Ричарду, или, чего доброго, бросится к нему с упреками.

– Боже мой, неужели мой брак с Ричардом будет таким же, как у Дафны с мистером Пейтоном? – ужаснулась Сьюзен. – Мистер Пейтон ведь тоже говорил до свадьбы, что любит Дафну, а вскоре после венчания почти позабыл о ней, позволил своим делам прийти в упадок и сделал ее несчастной. Любит ли Ричард меня настолько сильно, чтобы не нуждаться ни в чем, кроме моей ответной любви?

Этот вопрос Сьюзен задавала себе и раньше, ведь Соммерсвиль до сих пор не объяснился с ней прямо, но никогда прежде ответ на него не значил для нее так много. В своих мечтах она не останавливалась слишком долго на представлениях о будущей жизни, сосредоточившись на свадебных празднествах. Она будет очень, очень счастлива, у нее появится много детей, а Ричард окажется идеальным супругом – вот и все, что она могла сказать об этом.

И вот оказалось, что эта идиллия – не более чем неумелый набросок, а реальная картина оставалась для нее скрытой за темным покрывалом сомнений и страхов. Пусть и из благих побуждений, но дядюшка заставил ее стать взрослее, и Сьюзен должна была испытывать признательность, но не могла.

Матушка или тетушка начали бы свои наставления намного раньше, и к своему девятнадцатилетию мисс Холтон, возможно, и думать бы уже забыла о Ричарде Соммерсвиле, послушно следуя в выборе жениха вкусам своих наставниц, как это делали пусть и не все, но многие благоразумные молодые леди.

Доктор Вуд же так долго позволял ей грезить о ком угодно, а потом в одночасье взял и все испортил. Как он мог оказаться таким бесчувственным – вот о чем думала Сьюзен, отбросив бумагу, которую исписала лишь с единственной надеждой убедить дядю, что Ричард именно тот, кто ей подходит.

Утомленная и расстроенная, Сьюзен сочла самым лучшим выходом из положения лечь в постель. Она спрятала бумажку с перечисленными достоинствами и недостатками своего будущего супруга в кармашек фартучка, который был надет на любимую куклу, закрыла окно, чтобы ночные шорохи не испугали ее, и забралась в постель.

Прочитав краткую молитву, юная леди снова вернулась к размышлениям о беседе, состоявшейся за ужином.

– Что бы там ни говорил дядя Энтони, никто не нравится мне так, как Ричард, а разве собственное сердце может желать мне вреда? – Эта неожиданная мысль успокоила девушку, и вскоре она крепко спала.