Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв. - Брюн Сергей Павлович. Страница 93

Оммаж князя Раймонда Антиохийского — императору Мануилу I Комнину был принесен либо во Влахернах, либо в Большом императорском дворце Константинополя. «Проявив смирение, он был удостоен почестей, золота и многих драгоценных даров, после чего был с миром отпущен в свой город, получив от императора обещание, что тот прибудет на помощь христианам» [1371]. Исходя из сохранившихся упоминаний этого нового договора между Ромейской державой и Антиохийским княжеством, можно предположить, что на заре своего правления император Мануил I Комнин воздержался от традиционных требований, ранее выдвигавшихся его отцом и дедом. От Раймонда не требовали передачи Антиохии или ее цитадели ромейским войскам, ни сдачи Латакии или иных территорий — за исключением отказа от притязаний на киликийские земли. Франкского князя не пытались лишить наследственных прав на Антиохию, а также не принуждали его восстановить в городе православного патриарха, который продолжал жить при дворе василевса. Во всяком случае, ни латинские, ни византийские, ни сирийские авторы не говорят об этом ни слова. Таким образом, соглашение между императором Мануилом I Комниным и князем Раймондом де Пуатье сводилось к церемониальному покаянию Антиохийского князя, к его оммажу и обновленной клятве верности новому василевсу Ромейской державы, к вручению богатых даров Раймонду — как почетному вассалу императора, и к обещанию василевсу оказывать военную поддержку сирийским франкам [1372]. Так, договор, заключенный в 1145 г. в Константинополе, был намного более выгодным для франков, нежели предшествующие соглашения, заключенные у берегов Девола (1108 г.) и у стен Антиохии (1137 г.).

Поход франков к Эдессе и повторное разорение города (1146 г.)

Невзирая на многообещающий союз с империей, последующие годы стали временем новых катастроф для франков Сирии. В 1146 г. в крепости Калаат Джабар эмир Зенги был убит своими рабами. Обширные владения эмира были разделены между его сыновьями; старший — Сейф ад-Дин Гази I принял власть над эмиратом Мосула, второму сыну — Нур-ад-Дину отошел эмират Алеппо [1373]. Франки не преминули воспользоваться замешательством, царившим среди сирийских мусульман. Возвратившийся из Константинополя князь Раймонд, во главе антиохийского рыцарства, совершил несколько разорительных рейдов по землям Алеппо и Хамы. Согласно «Хронографии» Бар Эбрея, «властитель Антиохии отправился на земли Алеппо и Хамы и учинил великое избиение арабов» [1374]. Той же осенью 1146 г. граф Жослен II и Бодуэн, граф Мараша и Кайсуна, совершили дерзкую, но, в конечном итоге — обреченную попытку отвоевать Эдессу. Христианское — сирийское и, в особенности, армянское — население Эдессы ни в коей мере не простило сарацинам учиненного насилия и разорения; со смертью всесильного эмира Зенги армяне Эдессы вновь призвали своего прежнего, христианского правителя — Жослена II, поклявшись сдать ему город.

В ночь на 27 октября 1146 г. войска графов Жослена II и Бодуэна пересекли Евфрат и, пройдя ускоренным маршем от переправ Самоса-ты, вошли в Эдессу [1375]. Как повествует Ибн аль-Каланиси, мусульман Сирии мгновенно облетела весть о том, что «сын Жослена (т. е. Жослен II. — С. Б.) собрал франков со всех уголков своей страны и неожиданно напал на город Аль-Руху (Эдессу. — С. Б.) при потворстве христиан, проживавших там, вошел в город, завладел им и убил всех мусульман, которых нашел» [1376]. Второе правление, или, вернее — «стояние» франков в Эдессе продлилось всего шесть дней [1377]. Все попытки занять цитадель оказались безуспешными; ключ от укреплений города оставался в руках мусульман [1378]. Между тем, до франков и христиан Эдессы уже дошли вести о приближении к городу армии молодого эмира Алеппского — Нур-ад-Дина Зенги, которого сопровождал старый атабек покойного эмира Зенги — Савар. Как пишет Ибн аль-Каланиси: «эмир Нур ад-Дин, правитель Алеппо, вышел со своим аскаром вслед за Сейф ад-Даула Саваром. Когда к ним присоединились прибывшие со всех концов страны туркмены, они составили огромное войско, примерно в десять тысяч всадников» [1379].

2 ноября его армия вышла к Эдессе. Дольше оставаться в городе было невозможно. Жослен II отдал приказ об отступлении. При этом франкоармянское войско сопровождали и тысячи беженцев; кто-то из местных армян и сирийцев бежал по доброй воле, многих франки принудили к совместному бегству силой. Перед уходом граф Жослен II велел поджечь дома и городские здания своей потерянной столицы. У Ворот Вод началась страшная давка, в которой погибли десятки людей [1380]. Колонны беженцев, в окружении войск графов Жослена II и Бодуэна, вышли из города, начав отчаянное бегство к переправам Самосаты. Наперерез христианам немедленно двинулась армия эмира Нур-ад-Дина. Первоначально графы Эдессы и Мараша, став во главе рыцарей, конных воинов и пехотинцев, схлестнулись с передовыми отрядами тюрок, прикрывая отступление. Сражение, как сообщает Михаил Сириец, продолжалось до шести часов вечера. В конце концов, сопротивление христиан было сломлено. Граф Бодуэн пал на поле боя [1381], а раненый граф Жослен II, вместе с уцелевшими рыцарями и всеми конными воинами, бежал к переправам и укрылся в Самосате. Там же нашли убежище и те беженцы, которым посчастливилось идти в авангарде. Среди них был сиро-яковитский митрополит Эдессы — Василий [1382].

С бегством конницы началось систематическое истребление пехоты и колонн беженцев. Франкские пешие воины заняли оборону в разрушенной крепости, лежавшей на пути между Эдессой и Самосатой. Там же, вокруг стен крепости, собрались и отчаявшиеся в своем спасении беженцы [1383]. Как пишет Михаил Сириец: «Земля содрогалась от ужаса истребления; как серп, срезающий колосья, как огонь, пожирающий хворост, меч опускался на христиан. Тела священников, диаконов и монахов, знатных мужей и простолюдинов лежали вперемежку. Их гибель была ужасной, но она уберегла их от тех мучений, которые выпали на долю живых. Уцелевшие были захвачены свирепыми тюрками, и те, сняв с мужчин и женщин одежду и обувь, заставили пленников голыми, с завязанными за спиной руками, бежать вслед за своими конями. Тем, кто изнемогал и падал, тюрки наносили новые раны и бросали умирать на дороге; они становились добычей для диких зверей или хищных птиц, и тогда их смерть была еще мучительнее» [1384]. Среди пленников, наводнивших мусульманские дома и рынки, был и армянский архиепископ Эдессы — Иоанн. Избиение христиан продолжилось и в самой Эдессе, куда вошла армия Нур-ад-Дина. Те одесские сиро-яковиты, армяне и мелькиты, которые не вышли с франками, а остались в церквях города, рассчитывая на милость Нур-ад-Дина, были истреблены [1385]. Ибн аль-Каланиси лаконично отмечает, что в те дни «меч положил конец всем христианам в Аль-Рухе» [1386]. Подводя итог двум разорениям Эдессы, Михаил Сириец приводит страшные и, очевидно, достаточно реальные сведения о погибших: «Около тридцати тысяч жителей погибло при первой и второй осаде. Шестнадцать тысяч пленников обратили в рабство. Лишь тысяча спаслась. Ни одна женщина, ни один ребенок не выжили; все они погибли при избиении беженцев или были угнаны в плен. Эдесса уподобилась пустыне…» [1387].