Картежник 2. Меняю колоду! - Сухов Александр Евгеньевич. Страница 14

Что касаемо меня, в боевые маги я особо не рвался. Разумеется, навыками магов-стихийников был бы не прочь овладеть, но не в качестве основной специализации. В будущем я себя видел либо артефактором, либо менталистом. Почему так? Понятия не имею, хочется, и все тут. Впрочем, насколько я понимаю, дальнейшее наше обучение будет проходить в полной зависимости от одаренности того или иного индивидуума. Даже если потенциал позволит, не факт, что мне разрешать самому выбрать ту или иную специальность. Ладно, поживем-увидим. Может быть, я зря всё так накручиваю.

Сдача экзаменов по курсу общеобразовательной средней школы ни у кого из нашей роты каких-либо затруднений не вызвала. Те, кому повезло закончить школу на гражданке, всё равно были вынуждены сдавать экзамены вместе со всеми ибо, несмотря на возраст, правила курса обучения были едины для всех призывников. Вот этот момент был для меня непонятным. И вообще, очень странно, что нас не разделили по возрастным категориям. Надеюсь, в этом также имеется какой-то сакральный смысл.

Итак, вернемся к нашим экзаменам. Тут все до банальности просто. Вытащил из кучи билет по тому или иному предмету, сел за парту, подготовился к ответу, поднятием руки сообщил членам экзаменационной комиссии о готовности. Дождался вызова, отчеканил ответ по сути билета, затем ответил на дополнительные вопросы, получил оценку в зачетную книжку, покинул аудиторию. Письменные экзамены примерно то же самое. Написал сочинение на заданную тему на древнегреческом, латыни, французском или русском сначала вчерне, отредактировал, переписал начисто, сдал наблюдающему за порядком офицеру, свободен, на следующий день получил оценку в зачетку. Все как-то на автомате, можно сказать, обыденно, без полагающегося волнения. А с чего бы волноваться, коль вся необходимая информация прочно вбита в твою голову и разложена по полочкам. Поэтому практически у всех призывников в табели сплошь «хорошо» и «отлично». Даже вечный троечник Жом умудрился стать хорошистом. Вообще-то предмет он знал на отлично, вот только на экзаменах сильно волновался и временами отвечал как-то неуверенно, за что экзаменаторы ему и снижали балл.

По окончании экзаменов состоялось общее построение под звуки духового оркестра с выносом знамени части. На плацу выстроились ровными рядами все две дюжины учебных рот, включая пять женских. Навскидку всего нас в этом учебном центре более трех с половиной тысяч юношей и девушек в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет. Теперь это уже не то жалкое зрелище, что было в самом начале обучения. На очищенной от снега брусчатке стояли уверенные в себе орлы и орлицы, коим со временем предстояло стать верной опорой Царю и Отечеству.

Командир нашей части генерал-майор Апексимов Константин Бориславович задвинул недлинную речугу, в которой поздравил личный состав с успешной сдачей экзаменов, дающих всем нам будущим магам путевку в жизнь. Также он сообщил, что через три дня нас ожидает процедура принятия присяги, перед которой каждому из нас будет выдано табельное оружие.

Вообще-то на соответствующих занятиях нами были изучены практически все виды ручного стрелкового оружия от ШВАБ основной автоматической штурмовой винтовки Российской Армии системы Бочарникова, до ПАБ станкового пулемета с водяным охлаждением ствола Амосова-Болотова. При этом нашим табельным стрелковым оружием станет короткоствольный «Стриж», самозарядный пистолет с обоймой, емкостью восемь патронов, чем я очень и очень доволен, поскольку таскаться с пятикилограммовой ШВАБ удовольствие ниже среднего, а вот всего лишь килограммовая «птаха» в кобуре на поясном ремне великих усилий не потребует.

За день до принятия присяги нам выдали вожделенные для многих стволы. Новенькие в заводской упаковке и густой смазке, а к ним пахнущие кожей и лаком кобуры, муха не топтала. «Стриж» на мой взгляд, здорово напоминает ПМ, из которого мне довелось в свое время пострелять, после чего разбирать и чистить самым тщательным образом, ибо ствол принадлежал самому командиру нашей ремроты. В коридорах казармы установили специальные столы для работы с оружием после чего все мы, пока еще призывники выполнили неполную разборку оружия и тщательную его чистку от солидола. Для меня, обладающего навыками обращения с разного рода механизмами, чистка оружия особого труда не составила. Командир отделения сначала не поверил, что какой-то новобранец смог выполнить задание в столь короткий срок. Вавилов внимательно осмотрел мой пистолет. Убедившись в том, что с ним все в порядке, вернул и даже похвалил:

– Молодец, Зубов! Где так ловко с оружием обращаться научился?

– Дык, господин старший сержант, батя сельский кузнец, помогал ему как мог по механической части, – скромно отбоярился я. Ну не говорить же ему, что в свое время ремонтировал боевые машины, вооружение коих, не чета этой примитивной пукалке, состоящей всего-то из полутора десятков деталей, включая крепежные элементы.

После чистки стволы поместили в специальную комнату, закрывавшуюся оббитой листовым металлом дверью. А вы что думали, прям нам так и позволили иметь оружие при себе? Не положено, к тому же, присягу пока что не приняли.

Перед самой присягой пистолеты нам вернули. Кобуры приказали поместить на поясной ремень с правой стороны. Патроны не выдали, но пообещали вскоре предоставить возможность пострелять из табельного оружия.

Мероприятие состоялось на плацу после торжественного выноса знамени части, опять же под звуки духового оркестра. Не завидую музыкантам, дудеть в дуду на морозе, да еще пальцами без перчаток шевелить по клавишам. Легче всего было тамбур-мажору, барабанщикам и литавристу.

Сам процесс принятия присяги проходил поротно. Очередной парень или девушка покидали строй, четким строевым шагом подходили к ротному, получали из его рук папку в коричневом кожаном переплете с тисненным золотом двуглавым орлом. После чего срывающимся от волнения голосом зачитывали текст присяги:

Я, (имярек), обещаю и клянусь Своей Бессмертной Душой в том, что хочу и должен Его Императорскому Величеству Самодержцу Всероссийскому и Его Императорского Величества Всероссийского Престола Наследнику верно и нелицемерно служить, не щадя живота своего, до последней капли крови и все к Высокому Его Императорского Величества Самодержавству силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности исполнять…

Ну и так далее в том же духе о верности долгу, о терпимости к трудностям, непорочности в мыслях и деяниях во благо Царя и Отечества.

Кстати, никакой религиозной атрибутики во время принятия присяги и вообще по службе, поскольку церковь здесь отделена от государства в значительно большей степени, нежели чем даже в первой моей реальности. Христианские храмы разных конфессий на территории нашей части имеются, так же как мечеть, дацан, даже какая-то юрта с шаманом. А вот синагоги не было, ибо некрещеным представителям избранного Господом народа в Российскую Армию хода не было ни в каком виде – вот такая дискриминация. Верующим в храмы дорога не возбранялась, но исключительно в личное время. Впрочем, особого религиозного рвения у своих сослуживцев я как-то не отмечал.

Отчитавшись, воин возвращал папку с текстом присяги ротному. Тут же от кого-то из присутствующих офицеров или сержантов он получал комплект погон со все тем же изображением двуглавой птицы и буквами КМК, что означает Курсант Мажеского Корпуса, а также кучу других нашивок. Поскольку на улице было, мягко говоря, не жарко, народ не растягивал удовольствие, зачитывали текст присяги со всей возможной оперативностью и становились обратно в строй.

После принятия присяги, как водится, под звуки оркестра и развернутым знаменем прошлись строем по плацу. С удивлением в исполняемой мелодии узнал мотив привнесенной мной в эту реальность «Границы». Ну ни фига себе, явное нарушение моих авторских прав. Хе-хе! Ладно, залупаться не стану, пускай себе наяривают, у меня в голове еще куча музыки, которую со временем непременно «сочиню». Шучу, разумеется. Если бы Агутин и все прочие авторы «моих» песен явились в эту реальность и заявили права на свои произведения, я бы не стал возражать, даже вернул деньги, выплаченные мне в качестве гонорара. Однако подобное невозможно, так что приходится с гордо поднятой головой исполнять роль юного гения.