Там, за зорями - Хващевская Оксана. Страница 21

Оказывается, уже наступил вечер, а она и не заметила, совершенно забыв о гостях, которых пригласила. Девушки побежала по огороду домой и, отперев замок, влетела в дом, тут же бросившись к телефону.

— Ало! — раздалось в трубке через пару гудков.

— Маришка? Привет, это Злата! Ну, вы там как? Придете? — запыхавшись выпалила она на одном дыхании.

— Златуль, так не удобно как-то!

— Не говори глупостей! Я же одна здесь, так что давайте собирайтесь и приходите.

Я пока чайник поставлю и покушать разогрею. Сашка твой дома?

— Как же, дома! Да его с обеда нет! Как увидел, что Дорош поехал по деревне, так и побежал к нему! И когда явится, неизвестно, а вот в каком состоянии, это как раз ясно.

— Ну, а вам чего его дожидаться? Вот пусть хоть раз обломится! Приходите.

— Ага, сейчас причапаем!

Злата положила трубку и отправилась на кухню. Мама ее, конечно, постаралась. Зная о Златиной привычке чаще всего забывать нормально поесть, обходясь бутербродиками и кофе приготовила столько, что хватило бы, наверное не на одну неделю. В стареньком бабушкином холодильнике все полки были заставлены большими и маленькими кастрюльками и пластиковыми емкостями для хранения еды.

Девушка наугад извлекла пару кастрюлек и обнаружив там котлеты и ванильные блинчики с творогом, поставила все это на плиту разогревать.

Пока все кто грелось, она прошла в столовую и достала из буфета тарелку с конфетами и печеньем, расставила на круглом столе чашки. Вымыла огурцы, нарезала колбаски, в середину стола поставила огромную тарелку с оливье. Конечно, если бы она вовремя вспомнила о приглашенных гостах, можно было бы еще и картошечки сварить, а так пришлось обойтись хлебом.

Она выкладывала котлеты в тарелку, когда услышала бормотание в коридорчике. Пожаловали гости. Девушка бросила котлеты и вышла из кухни.

— Во. Златуль, усе у вас тут, як при бабе Сонi было… — кряхтя, заметила баба Ариша, опускаясь на тумбочку. — Чуть дайщлi, почкi зусiм адказваюць. Hiкуды я ужо стала нягодная! Памру, наверно, скора!

— Ну, баба Ариша, вы и скажете! Вы ж еще огород в этом году собрались сажать! — запротестовала Маришка.

А Злата тяжело вздохнула. Прошлым летом довелось ей гулять по окрестностям и как-то так случайно наткнулась она на Максимовну. У них огород выходил как раз к сажалке, он был весь картошкой засажен, и старушка, которой, кстати, было за семьдесят, на коленях эту картошку полола, а ведь тем летом жара стояла страшная. И Маришка ведь уже была здесь, Максимовна тогда что-то говорила о ней. Ну да, Маняшка тогда только родилась, но ведь и бабуля могла посидеть с ребенком ну или баба Валя, раз она почти не уходила от них.

— Баба Ариша, ну что ж вы? Вам ведь еще правнучку растить! Вы уж крепитесь, а Маришка вон станет вам помогать! — сказала Злата и указала рукой в сторону столовой. — Проходите, а то ведь снова все остынет.

Злата взяла из рук Маришки полусонную дочку и прошла вместе с ней в комнату. Маришка сбросила старые кроссовки и последовала за ней, а за ними приковыляли, поддерживая друг дружку, старушки.

Рассадив гостей за столом. Злата осторожно опустила Машку матери на руки и отправилась на кухню за котлетами.

— Маринка, — обратилась Полянская к девушке. — Может, Маняше молока подогреть? Она, смотрю, у тебя просто засыпает?

— Ага, можно молока. Она сегодня днем плохо спала, кажется, у нее зубы режутся.

— Так нужно купить ей в аптеке крем специальный. У меня знакомая однокурсница таким пользуется, говорит, что это просто чудо, а не крем. К тому же у нее уже второй ребенок… — начала Злата, но, встретившись глазами с Маришкой, осеклась.

Какой крем? За какие деньги?

— Слушай, Маришка, ну ты здесь бабушек обслужи, а я на минутку за молоком на кухню отлучусь, ладно?

— Ладно, а я здесь Машке блинчик пожую пока.

Девушка снова отправилась на кухню. А когда вернулась, гости ее уже накладывали себе в тарелки оливье. Маринка жевала блинчики и кормила ими ребенка. Машка ела. Злата вообще подозревала, что девочка уже давно ест все. На всякие молочные смеси, кашки, соки и пюре денег не было.

Полянская озабоченно потерла лоб ладонью. Будучи педагогом по образованию, она знала: подобное положение вещей не продлится долго, соцзащита и комиссия по неблагополучным семьям не допустит, чтобы ребенок и дальше жил в таких условиях. Отберут у Маринки дочку и отдадут в дом ребенка, если в самое ближайшее время что-нибудь не изменится. И что-то подсказывало Злате Полянской, это как раз тот безнадежный случай, когда изменить что-либо невозможно. Для Маринки уже и такая жизнь подобна спасению, а таких, как Сашка, уже ничто не изменит. Как говорят, гены пальцами не задавишь…

Нет, конечно, если Сашку хотя бы закодировать, тогда, может, и Маришка не пила бы. Может быть, они нашли бы себе работу и все как-нибудь устроилось. Но Сашка вряд ли поедет кодироваться, даже ради собственного ребенка, да и работать он тоже не пойдет. Его мать всю жизнь не работала, а отец (в деревне поговаривали, это вполне мог быть Масько) тоже это дело не особенно уважал.

Девушка украдкой вздохнула и уселась за стол вместе с ними.

…Они засиделись допоздна. Маняша, наевшись блинчиков и выпив теплого молока, уснула у Маринки на руках. А они пили чай с блинчиками, конфетами и печеньем и болтали. Говорили в основном баба Ариша и баба Валя. И больше вспоминали прошлое, молодые годы. Девушки смеялись, да и баба Ариша с бабой Валей повеселели. Потом, когда Злата все же уговорила их остаться на ночь, они отнесли ребенка в маленькую спаленку, убрали с Маринкой со стола и нашли старые потрепанные дедовы карты. Папа с дядей Колей не раз пользовались ими, играя по вечерам в «дурака».

Баба Ариша умела гадать. Говорили, получается это у нее очень даже неплохо, и когда-то все местные девчонки, да и бабы ходили к ней. Поговаривали, гадать к ней ездили со всех окрестных деревень и даже с района. Теперь уж бегать было некому, да и баба Ариша редко брала в руки карты. И если все же и гадала, то только для самых близких.

Злата вообще не верила во все эти гадания. И, если честно, будучи особой впечатлительной, немного побаивалась всего потустороннего, необъяснимого. Совершенно не хотелось жить потом с оглядкой и ждать каждую минуту того, что предсказали карты. И бояться, превратившись в параноика. Но в этот вечер Маришка все же уговорила ее. Самой Маришке баба Ариша никогда не гадала, сколько бы девушка не упрашивала. Она говорила, не нужны карты, чтобы предсказать будущее Марины. Беспросветная жизнь ее ждет с Сашкой, и конца этому не будет. Девушка смеялась, не считая свою жизнь здесь такой уж ужасной, а Максимовна украдкой вытирала слезы.

Старушка долго тасовала карты, а потом попросила Злату мизинцем сдвинуть колоду. И стала раскладывать.

— Для дома… Для сямi… Для вулiцы… Для сэрца… Што было… Што ёсць… Што будзя… — бормотала баба Ариша, раскладывая по стопкам карты.

Полянская с улыбкой следила за ней, подперев голову рукой.

— Так…

Разложив карты, Максимовна стала переворачивать их и внимательно всматриваться подслеповатыми глазами.

— Счаслiвая у цябе будзя жiзня, Златуля. Добра усё будзя. I замуж выйдзяш, i любоу будзя. Да етага не было, но зусiм скора будзя. Во, бач, крастовы кароль и чарвовы валет, яны на сэрдцы у цябе.

— Что, оба? — пряча улыбку, спросила Злата.

— Абодва. I толькi ты зможаш разабрацца, з кiм табе быць. Будуць i слёзы, як жа без iх, калi любоу, но усё пройдзя i будзя добра. I грошы будуць.

— Конечно, будут! — кивнула девушка. — Ладно, поздно уже, давайте спать. — сказала она и поднялась из-за стола.

Баба Ариша внимательно взглянула на Полянскую и стала собирать со стола карты.

— Ты не поверила? — шепнула ей Маришка.

— Я не ищу любви и замуж не собираюсь. Я писательницей хочу быть.

— А что, одно другому разве мешает? — удивилась Маринка.

— Представь себе, да. В моем случае однозначно, — весьма категорично заявила Злата.