Там, за зорями - Хващевская Оксана. Страница 36

— Да. Потому что если бы в течение ближайших пяти минут ты не появилась, я бы не выдержал и пошел тебя искать, — тихо и очень серьезно сказал он.

Он повернул ее к себе и зарылся обеими руками в ее распушенные волосы, обхватив голову ладонями.

— Видишь, я глупая и слабая! Реву, как идиотка! — шмыгнув носом, пролепетала девушка, делая попытку стереть с лица слезы.

— А чего ревешь? — с улыбкой спросил мужчина, нежно коснувшись губами ее мокрой щеки.

— Не знаю. Нет знаю! Сегодня утром в саду мне казалось, я должна так поступить. Так нужно было. Так поступила бы всякая уважающая себя девушка. Гордая, самоуверенная. Я не хотела уходить, но ты ведь сказал, что тебя не привлекают послушные и безмозглые дурочки, вот я и хотела быть непослушной. Я ждала тебя весь день, а ты не приходил…

— Господи, Злата: Что ты говоришь? — он покачал головой и прижал ее к себе. — Какие глупости приходят тебе в голову?! Ты привлекаешь меня такой, какая ты есть! Чтобы ты ни делала б этом вся ты, и ничего тут не изменишь!

— Правда? — Полянская подняла к нему глаза, огромные и влажные, в которых отражалась эта июньская ночь и лунный свет.

Ее красивые полные губы чуть приоткрылись. Из груди вырвался вздох, похожий на приглушенный стон, и Дорошу вдруг показалось, что чувство реальности оставляет его. Он наклонился и прижался губами к ее губам. Руки его скользнули ниже лаская ее нежную шейку и ушки, потом прошлись по спине, обвили талию и прижали к себе.

Они целовались нежно и неторопливо, хотя всего каких-то полчаса назад обоими владело нестерпимое лихорадочное желание, которое требовало немедленного удовлетворения. Им некуда было торопиться, впереди была вся ночь. Они не собирались спешить. Они хотели насладиться каждым мгновением.

Злата подняла руку и нежно провела тыльной стороной ладони по щеке Дороша, а ее губы оторвавшись от его губ, покрыли легкими поцелуями его подбородок и опустились ниже, к шее. Полянская целовала его и щекотала губами ямочку у основания шеи. Ладони же скользя по его груди, опустились ниже и забрались под футболку.

Кожа была горячей, влажной и очень нежной. Касаться ее было одно удовольствие, тем более он не был волосатым, как большинство мужчин, только на груди курчавились волоски да от пупка вниз вела дорожка… Полянская водила ладонями по его коже, задевая крошечные соски, и чувствовала, как зудят от удовольствия кончики пяльцев. Она слышала, как под ладонями тяжело и гулко стучит сердце Дороша, как учащается его дыхание…

— Пойдем домой, — хрипло прошептал он, целуя ее ушко.

— Я хочу здесь, — шепнула в ответ девушка, снова прижимаясь губами к его губам.

Дорош стянул с себя футболку, и девушке немедля захотелось прижаться к нему. Злата припала губами к его груди, ласкавшее быстрыми легкими поцелуями, лишь на долю секунды задерживаясь на его сосках. У нее почти не было сексуального опыта, и она не могла со всей определенностью сказать, нравится ли ему то, что она делала, приятно ли ему… Ласкать его нравилось ей самой, нравилось до самозабвения. Казалось, она готова была касаться его до бесконечности. Более того, ей хотелось сбросить с себя топик и бюстгальтер и прижаться к нему, чтобы каждой клеточкой своего тела чувствовать его. Коснуться грудью его груди…

При одной только мысли об этом ее соски напряглись, и желание, поднявшись из самой глубины естества, разлилось по телу сладкой волной. Дыхание сбилось, колени подогнулись, она обвила руками шею мужчины и прижалась виском к нему.

— Что такое? — улыбаясь, тихо спросил он.

— Хочу тебя… — по-прежнему не отрываясь от него, выдохнула девушка.

Мужчина тихонько засмеялся, его руки, горячие и чуть шероховатые, забрались под ее топик, расстегнули бюстгальтер, освобождая полные, налитые желанием груди. Дорош сжал их, зажав между большими и указательными пальцами соски, и Злата едва не задохнулась от легкой боли и невероятного удовольствия. Мужчина то сжимал ее грудь, то едва касался тугих розовых сосков, в которых сейчас сосредоточилась вся чувствительность. Его горячие сухие губы снова приникли к ее губам в страстном, глубоком поцелуе. Он все целовал и целовал, и ей казалось, что еще немного, и она лишится чувств.

Оторвавшись от ее губ, мужчина в считанные секунды избавил ее от топика и бюстгальтера и стал осыпать легкими поцелуями нежную шейку, плечи, грудь. Откинув голову назад и закрыв глаза, Злата упивалась его ласками, нежными дразнящими поцелуями, игрой языка. Она тонула в волнах удовольствия, и мир вокруг тонул, переставая существовать. Казалось, во всей вселенной остались только они двое…

Дорош потянул ее вниз и сам опустился перед ней на колени. но прежде чем уложить ее на смятые колосья, расстелил свою футболку. Полянская протянула к нему руки, чтобы обнять, но мужчина перехватил их и склонившись над ней, прижал у нее над головой. Одной рукой он удерживал ее запястья, а другая блуждала по телу, лишь на краткий миг задерживаясь то на одной груди, то на другой опускаясь к плоскому животику, а потом еще ниже…

Дорош склонился над ней, их прерывистое, жаркое дыхание слилось… Мужчина догадывался, что сейчас испытывала Злата и как ей хотелось прижаться к нему, слиться в поцелуе, а ему почему-то просто необходимо было видеть ее лицо, ее широко распахнутые глаза, подернутые дымкой желания, капельки пота на лбу приоткрытые губы, из которых вырывались приглушенные, хрипловатые стоны.

Он всматривался в это лицо, такое прекрасное и одухотворенное, и ему казалось, за все тридцать пять лет он впервые видит такое лицо, по-настоящему видит лицо девушки, с которой занимается любовью. Почему-то раньше не это цепляло сознание.

Его рука забралась к ней под юбку и стала нежно поглаживать тонкий ажур трусиков, не делая попыток пробраться под них. Но для нее и это легкое, мимолетное прикосновение было подобно удару тока. Злата дернулась и, закусив губу, повернула голову, ища его глаза.

— Я хочу с тобой… — сдавленным голосом произнесла она.

— Будет и со мной, — пообещал он и, склонившись к ней, легко коснулся ее губ.

Наконец, пальцы его проникли под тонкую ткань трусиков и стали ласкать ее. Через минуту, вскрикнув, Злата забилась в судорогах экстаза… Тогда Дорош, не переставая ласкать ее, выпустил из плена руки девушки и, приподняв ее за плечи, прижал к себе.

Прохладная кожа Златы покрылась испариной, а легкий, теплый ветерок, наполненный ароматом трав и цветов, овевая ее, вызвал дрожь. Застыв в объятиях мужчины, таких сильных, надежных и уверенных, девушка наслаждалась ими. пытаясь прийти в себя после бурного всплеска наслаждения. Но когда руки мужчины погладили ее плечи, прошлись по спине, коснувшись вновь груди, а губы затеяли игру с мочкой ее уха, огонь желания, немного угасший, вспыхнул в ней с новой силой.

Быстро поцеловав Дороша куда-то в область шеи, Полянская высвободилась из его рук и поднялась на ноги. Откинув волосы с лица, она расстегнула молнию на юбке, и та темной бесформенной массой упала к ее ногам, за юбкой последовали и трусики. Девушка перешагнула через них и, застыв, несколько бесконечно долгих мгновений позволила мужчине любоваться ее юным телом, окутанным, как легкой вуалью, лунным светом. Но стоило ему пошевелиться и протянуть к ней руку. Злата опустилась к нему. Он хотел было обнять ее и притянуть к себе, но девушка не дала ему этого сделать. Ловко увернувшись, она уселась на него сверху и, склонившись, легко коснулась губами его губ.

— Ты хочешь так? — спросил он, обхватывая ладонями ее бедра и прижимая сильнее.

Девушка кивнула, как будто невзначай пошевелилась, заставляя мужчину судорожно сглотнуть и откинуться на спину. Легко коснувшись губами его шеи, она опустилась ниже, слизывая соленый пот с кожи, потом провела губами по груди и опустилась к темной дорожке волос, убегающей по животу куда-то под джинсы.

Судорожно сжимая пальцы, Дорош пытался цепляться за ее руки, плечи или волосы, не зная, чего ему больше хочется, остановить ее, перевернуть на спину и, наконец, овладеть ею или позволить до бесконечности продолжать эту возбуждающую, чувственную игру, доводящую его до умопомрачения.