1938: Москва (СИ) - Богданов Сергей. Страница 6

Нефти японцам постоянно не хватает. Впрочем, точно так же, как руды, леса, продовольствия и всего остального. Но руда и лес — это Маньчжурия и Корея, а в плане еды японцы приучены к скромности. Значит — Голландия, Франция или, разумеется, Британия.

Вырастит же природа на отшибе Евразии такого вечно голодного хищника, которому и Кореи мало, и огромного куска разорванного вечными войнами Китая, и год назад недостаток в организме куска советской территории образовался. И не маленького: карты врут, когда показывают Японию этаким огрызком, прилепившимся сбоку к Евразии, ошибка проекции. В действительности она по размерам не меньше Германии, а с колониями Дай Ниппон будет побольше Франции и Германии вместе взятых. Плюс, за счет традиционной закрытости, «вторая испанка» причесала Японию куда слабее, так что рабочей силы там не меньше.

Правда Советская Россия и союзная Красная Монголия — это не дряхлеющая Российская Империя, а Совет Красных Инженеров — не горе-самодержец Николай, да и год на дворе не 1904й. Получил дракон и серпом, и молотом и увесистым томом в придачу. Японцы на мирных переговорах в Хабаровске списали все на провокацию и заговор отдельных слишком ретивых генералов, военного министра барону Тиёду попросили на выход с удалением в монастырь, а паре генералов приказали сделать харакири.

Интересная ситуация. Может, все-таки правильнее будет убедительно проиграть тренировочный бой, чтобы японцы доложили в Токио о полном превосходстве своей выучки и техники над британской? Почетный флаг "дряхлеющей империи" перешел к англичанам. Конечно, финансы и британский фунт, первая экономика мира, блестящая наука и промышленность, огромный морской и мощнейший воздушный флот. Но есть неприятные звоночки: этот шестиобхватный дуб, кажется, хорошенько подгнивает изнутри, надорвавшись на Великой войне.

Когда одна из сторон понимает, что переоценила свои силы, а еще лучше, когда на фронте пат, по периметру основного конфликта сразу же вылезают мелкие войнушки, где без наемных летчиков никак не обойтись. Тем более что ни к одному из островных хищников: ни к британскому льву (а точнее — спруту, опутавшему полмира), ни к японскому дракону (точнее — кровожадному хорьку-переростку), ни Серебров лично, ни его номинальная родина симпатий не питали.

Тренировочная дуэль — не реальный воздушный бой, слишком много правил.

Нынче не в моде переигрывать противника пилотажем на виражах, маневрами на бреющем полете, пятнашками между зданий и горных пиков, затягивать его в пилотажные ловушки и «сухие» свечки, как это делают в Америке. Одним словом — вести бой в классическом смысле слова. И уж точно никаких цветных дымов, пышных вызовов на открытых частотах и прочего американского коммерческого рыцарства.

Когда это война, на просторах Евразии в конце тридцатых железной рукой правит Dicta Boelcke в самой своей циничной редакции: подкрасться, выбрать момент получше, ссыпаться сверху, из солнца, изрубить изо всех стволов, а потом форсаж и наутек, проявлять пленки. И требовать чек, если работаешь по найму.

Классический воздушный бой на горизонталях начинался тогда, когда внезапная атака не удавалась и жертва с охотником оказываются в относительно равных условиях. Но и тут были свои сложности — скорости современных самолетов по сравнению с Великой Войной выросли в три-четыре раза. Самолеты садились на скорости, которая для истребителя времен Козакова, Рихтгофена или того же Бёльке была максимальной. Перегрузки в маневренном бою на 500 с лишним километров в час изматывали летчика не хуже боксерского матча в двенадцать раундов.

Серебров покосился на японцев, готовящихся к вылету. Красивые машины. Красота означает качество, потому что высшая красота состоит в целесообразности форм и линий.

Азиаты засуетились и прикрыли свои ворота из ангара. Боятся лишних глаз. Когда с крыльев «райдэна» стащили брезентовые полотнища, под ними действительно обнаружились предкрылки и расщепляющиеся закрылки. Так… так… Действительно, очень развитая механизация крыла. Двигатель новый, наверняка поставили мощнее прежнего «Хо-900» или доработали «девятисотый». Жаль, нет никакой оптики, да и японцы не поймут, если кто-то начнет высматривать что это у них такое интересное под капотами… Но одно можно сказать, сечения воздуховодов не увеличились, тепловой режим у движка напряженный. Значит нужно постоянно держать скорость и выматывать самурая вертикалями: у азиатов не очень получалось держать знакопеременные перегрузки, видимо из-за диеты.

Без чехлов оказалось, что «райдэн» еще наряднее, чем на первый взгляд. Темный изумрудно-зеленый основной цвет, нежно-голубое брюхо и нижняя поверхность крыльев, на киле красно-белые завитки какого-то изящного самурайского символа. Широкая белая лента перед килем, на ней красный круг-хиномару, такие же ленты с кругами на крыльях, триммеры красные, передний край крыльев и стабилизаторов желто-оранжевый, а моторный отсек и антибликовая полоса — черные. Впрочем, до раскрашенных во все цвета радуги самолетов ополчений и пиратских команд Америки с липовыми гербами, которым позавидовал бы иной больной манией величия европейский фюрст, японцам было далеко.

Его собственный самолет смотрелся пыльным привидением. Машина окрашена в унылый, неприятный глазу оттенок серого с чуть более темными размытыми пятнами, разбросанными по поверхности так, чтобы делать затемненные места светлее, а светлые — темнее. Антибликовая полоса тусклая темно-серая. Даже традиционные для наемника череп и кости на правом крыле были втрое меньше обычного «метр на метр» и нарисованы не черно-белыми, а таким же несвежим дымным цветом, контуром. Взглянув на такое художество в небе, хотелось смотреть куда-то мимо. Что и требовалось от противника.

Такая окраска была новейшей разработкой, украденной у англичан и уже в нескольких конфликтах доказала свою эффективность, хоть и создавала реальный риск ошибки с опознаванием. Британцы использовали свой вариант — тусклый зеленовато-серый с тусклым дымчатым оттенка утиных яиц, с маленькими кокардами из колец пастельного цвета. Правда, это было уделом новейших эскадрилий в метрополии. К востоку от Суэца большинство Королевских ВВС летало в традиционном рыжевато-горчичном оттенке хаки с большими красно-бело-голубыми розетками.

Подъехали тягач, заправщик и пожарная машина. На этот раз предстояло не пополнить баки, а, наоборот, забрать немного топлива. Истребитель подцепили за стойки, отжали тормоза и, помогая тягачу, выкатили на заправочный пятачок. Серебров прикинул — на все про все плюс полный осмотр и разрядку машины с протоколами у них уйдет еще часа полтора. К японцам, вот, тоже подъезжает заправщик, но они будут все делать сами, ручным насосом. Час можно и поспать.

Перевел на наручных часах стрелку будильника, завел звонок, под голову пристроил реглан и моментально уснул. Талант засыпать при необходимости он считал одной из своих немногих одаренностей, пожалуй, даже главной.

Через час умный механизм зазвенел и завибрировал на руке. Расчет оказался верным: техники как раз захлопывали лючки и капоты и по очереди подходили к старшему, докладывая о готовности. Двое в ярко-оранжевых жилетах осматривали патронные отсеки, они, если что, отвозили в специальном бронированном ящике извлеченные из самолета боеприпасы, ветерок трепал зеленые флажки на стволах, свернутые бронеширмы уже погрузили в грузовик.

Серебров сел, потянулся, потер лицо. Оглянулся на японца — Курода сидел на пятках перед флагом Японии, уже одетый в мешковатый летный комбинезон, шлем откинут за спину. Самурай церемонно поклонился флагу лбом до земли и встал. Мда. Хоть и говорят про японскую выдержку, но по всему видно, что поручик нервничает. «Ответственный. Ладно, загоняю его до полусмерти, а потом напою…» — он усмехнулся сам себе: решение проигрывать или выигрывать тренировочный бой пришло безо всякой аналитики. Кстати, и поесть надо бы…

Когда он обувался и поладнее пристраивал шлемофон, подошел старший техник.