Кремлевское кино - Сегень Александр Юрьевич. Страница 21

— Стало быть, Синклер все ваши снятые материалы захапал и не отдает?

— Огромное количество материала. Целый двухчасовой фильм «Да здравствует Мексика!» — Александров увлекся и стал подробно пересказывать содержание ленты. Не сразу увидел, что «паккард» вот уже минут пять стоит возле дачи в Зубалово, а увидев, постарался покороче закончить: — В этом фильме мы показали, как мексиканский народ шел от древности, от дремучей безнадежности, к современному революционному сознанию. И вы не представляете, до чего же трудно было снимать! Сколько нам палок навставляли в колеса. Все боялись, что в наш фильм вползет змея революции. И директор Хантор Кимбро, и продюсер Эптон Синклер, и многие другие делали все, чтобы не осуществился гениальный замысел Сергея Михайловича. А в итоге действительно захапал отснятый материал, и я теперь не знаю, как нам переправить его в СССР. Помогите, товарищ Сталин!

Сталин молчал. Потом повернулся к сидящим на заднем сиденье, протянул им руку для пожатия:

— Работайте, товарищи! Товарищ Удалов, отвезите товарищей Александрова и Шумяцкого по домам.

И, выйдя из машины, зашагал к дому. Навстречу ему выбежала радостная рыжая дочурка лет шести, бросилась на шею с поцелуями, он усадил ее на правую руку и понес. А водитель Удалов уже разворачивался и отъезжал со словами:

— Очень любит свою Сетанку.

От Зубалово до центра Москвы ехали больше часа. Расслабившись, Александров ощутил в себе те двадцать или сколько там рюмок водки, опьянел, слушая рассказы трезвого Шумяцкого о том, что нынче творится в «Союзкино». Фактически он начал руководить с января, созвал совещание директоров кинопредприятий и творческих работников студий о путях реконструкции советского кино, обратился к председателю Совнаркома Молотову с программой, нормальной, а не такой хилой, какие выдвигал его предшественник Рютин, провел конференцию сценаристов, начал открывать звуковые кинотеатры и с гордостью заявлял, что объявил войну великому немому.

— Первого февраля, — рассказывал он, — мы открыли Центральную фабрику «Союзкино». Надеюсь, со временем она станет нашим Голливудом. Товарищ Сталин лично присутствовал и на торжественном открытии, и на первом съемочном дне. Очень хорошо, что вы возвратились, а то с начала года набирали силу слухи, что станете невозвращенцами. Кстати, в июле в Москву приезжал Сесиль де Милль, товарищ Сталин очень ценит его работу «Кармен», он восторгался размахом социалистического строительства в СССР, говорил, что многому можно поучиться у Экка с его «Путевкой в жизнь», а вас с Эйзенштейном считает лучшими режиссерами современности.

— Да? Только что-то этот Сесиль там нас не замечал, даже ни разу не встретились. — Александров откровенно зевнул, как зевают, чтобы показать: отвяжись! Но Шумяцкий вошел в раж. Видимо, Сталин ему поручил осветить успехи. И снова обрушил на слушателей мощный поток информации. Александров то выныривал из него, то опять погружался, несомый куда-то в светлое будущее.

— Президиум ВСНХ одобрил предложенный мною план производства киносъемочной и кинопроекционной аппаратуры. У нас, Григорий Васильевич, тоже немало достижений, не только у вас в Америке. В этом году Сергей Образцов выпустил объемные звуковые мультипликационные фильмы «Дьяк и баба» и «Минуточка». У нас вышло постановление о развитии детского кино. В мае приехал Алексей Максимович, мы сняли сразу две документальные фильмы — «Наш Горький» и «Буревестник трех революций». На Московской фабрике «Союзкино» экранизировали «Тихий Дон» Шолохова. Правда, нашлась целая группа товарищей, потребовавшая запрета, развернулась дискуссия, даже общественный суд над картиной. Кипят у нас страсти, кипят!..

Вот сволочь, попивал себе лимонадик и сидит теперь разглагольствует, а Александрова клонило в сон, и он едва слушал бодрую трепотню Шумяцкого, скорее бы уж Москва!

— Довженко снимает звуковую фильму «Иван». Трауберг приступил к постановке звуковой картины, «Для вас найдется работа» называется. А Эрмлер учудил: подал заявление о своем уходе из режиссуры. Сердится, что до сих пор не утвержден сценарий его картины «Песня». А сейчас я лично руковожу проведением в жизнь большой программы «Союзкино». Добиться трех миллиардов посещений против семисот миллионов в прошлом году. Чтобы валовой оборот составил один миллиард против трехсот миллионов в прошлом году. Отчислять государству от двухсот до двухсот сорока миллионов рублей прибыли в виде налогов и других оборотов с кино… Ха-ха! Дураки думают, что наше кино сидит на шее у государства. Да под моим руководством оно уже приносит столько прибыли, что давно превосходит затраты на него! В десятки раз превосходит. Это рог изобилия. Только в Америке оно обогащает проклятых буржуев, а у нас оно кормит государство рабочих и крестьян.

Да он чокнутый на своих планах, этот советский Чарли Чаплин, строчит, как из пулемета, о достижениях и программах!

— Мы построим гигантскую пленочную фабрику, сто пятьдесят миллионов погонных метров пленки, только снимайте, товарищи кинематографисты. В ближайшее время откроем сто двадцать мощных кинотеатров средней вместимостью на тысячу мест каждый. В прошлом году у нас было четыре звуковых кинотеатра, впереди нас ждет строительство трех с половиной тысяч!

^{Делегаты XVI Всероссийского съезда Советов в кулуарах съезда: режиссер и автор фильма «Чапаев» С. Д. Васильев, сын Чапаева — А. В. Чапаев, руководитель советского кинематографа Б. З. Шумяцкий, комиссар 11-го стрелкового корпуса Е. И. Ковтюх. 1935. [РГАКФД]}

Какие грандиозные планы, думал Александров и уже почти спал, а голос Шумяцкого шурупом ввинчивался в его голову:

— Сейчас у нас только один Эйзенштейн, мы намерены производить до ста тысяч в год, один Александров, но мы только до конца текущего года произведем на свет полмиллиона Александровых. А Тиссэ будет десятки миллионов. Непременно необходимо создавать разные варианты уже известных кинокартин, сейчас у нас на фабрике снимаются семьдесят пять тысяч «Броненосцев „Потемкиных“» и сто девять тысяч вариантов «Октября». Будут задействованы полмиллиона актеров Никандровых для исполнения роли Владимира Ильича Ленина, и, если какие-то будут играть плохо, немедленно расстрел по статье «невозвращенец». У нас наконец появится образ товарища Сталина, для этого уже отобрано сто пятнадцать тысяч грузин, одиннадцать тысяч армян, пять тысяч греков и три тысячи итальянцев. Подумываем также привлечь для этой цели испанцев, португальцев, арабов-бедуинов и даже сенегальцев. У нас будет производиться столько кинопленки, что ею можно будет полностью запеленать такие планеты, как Венера, Марс и Меркурий. Сейчас у нас одна только Надежда Константиновна Крупская в день потребляет до трех тонн кинопленки, а сын Алексея Максимовича Горького употребляет ее в сжиженном виде, и тоже по три-четыре тонны в сутки. В скором времени у нас каждый житель страны будет располагать сотней киноаппаратов для производства личных кинокартин, причем не только звуковых, стереоскопических и цветных, но и многофифических…

— Многофифических? — в ужасе воскликнул Александров, проснувшись.

— Давно уже по Москве едем, — ответил Шумяцкий. — Скоро ваш дом. Вы так сладко уснули, Григорий Васильевич.

На другой день Александров явился к Эйзенштейну с таким чувством, будто предал его, подписав чудовищную резолюцию о серийном производстве Сергеев Михайловичей и конвейерной сборке «Броненосцев „Потемкиных“». Он подробно описал встречу в Горках Горьковских и лишь опустил эпизод с сиамскими близнецами. Рассказать о том, что Сталин решил разлучить их, означало вызвать взрыв негодования, да и зачем, как-нибудь само все уладится.

— Кинокомедию? — мрачно задумался Эйзенштейн. — Черт возьми, я никоим образом никогда не намеревался снимать кинокомедии.

— В «Дневнике Глумова» явный крен к комическому, — робко возразил друг сердечный.