Долгая дорога к дому (СИ) - Ефимов Алексей Иванович. Страница 20

Они выбрались наверх, в маленькую круглую комнату с закрытой дверью и окном против неё. Взгляд Элари сразу упал на проволоку, протянутую между дверной ручкой и металлическим стержнем, вставленным в ящик с какими-то жёлтыми брусками. Именно этот ящик не давал им вылезти. Лишь благодаря тому, что он сполз к двери, не произошло взрыва. Юноша понял, что они чудом избежали смерти… но ничего не почувствовал. Никогда раньше он не имел дела с минами и счёл за благо не трогать ящик. Окно оказалось распахнуто, защищавшая его решетка сорвана и посажена обратно на живую нитку — очевидно, этим путем ушли неведомые сапёры. Сразу за окном начинались непролазные заросли.

— Мы сможем здесь выйти, — возбужденно сказал он, невольно улыбаясь.

— Прямо в лапы сурами? — спросила Янгута.

Элари прислушался. Кроме слабого шелеста листвы до него доносились лишь редкие, далёкие выстрелы.

— Не думаю, что здесь, рядом, они есть. Мы уже практически в лесу, за городом. Но если мы не уйдем прямо сейчас, потом будет поздно. Да, флот Ленгурьи поможет эвакуироваться беженцам — но неужели ты думаешь, что они станут отвоевывать Айтулари? Никто не придет к нам на помощь, и мы в конце концов просто умрем в этой дыре.

Янгута задумчиво наморщила лоб. Она была весьма неглупой и практичной девушкой, не страдала избытком идеализма, так что ответ не заставил себя ждать.

— Хорошо. Давай. Но не так же! Подожди, я сейчас сбегаю за едой.

Элари смущённо опустил глаза. Ему даже в голову не пришло подумать о еде, — а без неё они бы ушли недалеко.

Янгуты не было довольно долго. В конце концов, он спустился вниз и сел у решётки, поджидая подругу. Она вернулась с объемистой сумкой на плече.

— Здесь консервы, сколько я смогла поднять, — сказала она, передавая ему сумку, потом ловко проскользнула между прутьями.

Элари потянулся за туникой, но Янгута остановила его.

— Подожди. Может быть, наверху мы умрём. Очень скоро. Возможно, это наш последний шанс… побыть вместе.

— Но у нас нет на это времени…

Вместо ответа Янгута поднялась на пальцы ног и поцеловала его. На этом всё сопротивление, какое мог оказать Элари, закончилось. Он рывком сел на пятки и она оседлала его, резко двигая бёдрами.

Они двигались вместе, молча, часто дыша, обнявшись, вцепившись друг в друга… казалось, это уже навсегда… потом юноша вдруг вскрикнул от пронзительно-резкого наслаждения, и сжал бёдра девушки, останавливая её. Они замерли, опустив ресницы. Их тела были единственным источником тепла в окружающем ледяном холоде. Элари подумал, что несмотря на боль и всю окружающую мерзость ему хорошо…

— У нас, наверное, будет ребенок, — прошептала Янгута почти прямо в его ухо. — Мальчик. Такой же, как ты.

Элари кивнул. Ему очень хотелось в это поверить.

19.

Они помогли друг другу одеться, потом поднялись и Элари снял решётку. Они вылезли в окно, с наслаждением дыша лесным воздухом. Из-за того, кто должен нести сумку, возник небольшой спор: Янгута напихала туда не меньше пуда всякой всячины и Элари полагал, что такой груз не для девушки. Она же настаивала на том, что таскать вещи за мужчиной — как раз женское дело: как же он сможет защищать её, если будет обвешан барахлом?

В конце концов, Элари уступил ей. Пара выбралась из кустов, буйно разросшихся вокруг круглой кирпичной будки. От её дверей шла свежая тропинка — похоже, именно по ней ушли последние защитники Емс-Самзы. Но едва Элари сделал несколько шагов, сзади вновь затрещали кусты — и из них вывалилась дюжина сурами.

Юноша не колебался ни мгновения. Он выхватил нож, одновременно толкнув Янгуту на тропу.

— Беги. Беги же, дура!

Она взглянула на него — глаза в этот миг у неё были совершенно дикие — и кинулась бежать. Через несколько секунд она исчезла в зарослях.

Элари так никогда и не узнал, что же с ней сталось.

20.

Юноша застыл, подняв нож. Он знал, что сейчас всё будет кончено — и так, что этого не придется стыдиться. Умереть, защищая любимую девушку, для него было совершенно естественным… теперь.

Сурами неторопливо приближались, не пытаясь стрелять, хотя у половины были луки. Огромный вожак вышел вперед, помахивая дубинкой, не трогая длинный меч на поясе — грязный ободранный юноша явно не казался ему достойным противником. Элари пригнулся, пытаясь сделать выпад… дубинка мелькнула с быстротой молнии, ударив его по руке. Её пронзила дикая боль и она мгновенно отнялась — до самого плеча. Элари даже не заметил, как выронил оружие. Он перехватил отшибленную руку и выпрямился, с трудом сдерживая злые, бессильные слезы. Сурами окружили его… сейчас всё кончится…

Он ждал последнего удара по затылку, невольно втянув голову в плечи, но его всё не было. Почему? Ведь им не нужны ни пленники, ни даже рабы — лишь мясо мертвецов, которое они с жадностью поедали.

Вожак вышел вперед, коснувшись ярко алеющих кровавых отметин на груди юноши — отметин, оставленных другим сурами, которого он убил…

— Ты очень храбрый, не как обычный человек, — на миг Элари показалось, что он сошёл с ума. Вожак сурами говорил на приличном айрине, языке Айтулари, только его голос словно звучал в бочке. — Ты дрался и ты убивал. За это я убью тебя быстро. Или ты хочешь испытать свой дух и умереть медленной смертью? Или очень медленной?

Элари захотелось сказать, что он предпочитает первое, но он никак не мог разлепить губ. В глазах дрожали слёзы, но лицо вождя стояло перед ними со сверхестественной четкостью — волосатая образина получеловека-полузверя, отвратительная, жестокая, и в то же время умная. Впрочем, это не помешало юноше разглядеть, что происходит за его спиной — двое сурами крушили обитую железом дверь будки тяжёлыми топорами. Он мгновенно вспомнил ящик с желтыми брусками, безобидными только на вид. Сколько там тротила? Тридцать килограммов? Сорок?

— Я готов умереть самой медленной смертью, какую ты только в состоянии придумать, — с вызовом ответил Элари. — И я клянусь, что ты не усомнишься в твердости моего духа. — Юноше вновь показалось, что за него говорит совсем другой человек. На самом деле он отнюдь не был уверен, что сказал правду.

— Так и быть. Я надеюсь, что ты не солгал. Мои воины сейчас проверят это. Сними свои лохмотья, чтобы нам не пришлось излишне унижать тебя.

Вождь перевел свои слова остальным сурами. В ответ раздался одобрительный рёв. Под пристальными взорами десяти пар глаз Элари медленно расстегнул пояс и ещё медленнее потянул ворот туники. Он очень боялся, что сурами, ломавшие дверь, тоже придут посмотреть и тогда ему останется лишь подтвердить то, что он сказал, делом… но тут за его спиной пронзительно затрещали расщепленные доски — дверь подалась. Поняв, что через миг его изрешетят осколки, Элари прыгнул.

До вождя было всего три шага. Юноша подкатился ему под ноги, увернувшись от дубинки, и прижался к земле. Но взрыва, увы, не было — ломавшие дверь воины оставили её и обернулись. Элари самым жалким образом растерялся — ему совсем не хотелось умирать мученической смертью. Пинок вождя отбросил его в сторону, чуть не переломав ребра, сурами расступились. Их вождь вытащил меч, не отводя глаз от Элари. Юноша не попросил о пощаде лишь потому, что толком не смог вздохнуть. Сурами, стоявший у двери, повернулся, запустил в пролом лапы и, крякнув, сорвал её с петель…

За спиной вождя брызнуло жидкое солнце. Элари словно ударили по голове: он слышал, как что-то щёлкнуло в черепе, но не услышал взрыва. Все окуталось пылью. Тело сурами плавно поплыло в небесах и, пролетев метров десять, разбилось о дерево. Остальных тоже разметало как пустышки, они покатились по земле, над их головами клубилось пламя. Упавшие сурами корчились, пытаясь подняться. Но двигалось всего несколько из них — остальные были изломаны и разбросаны.

Через минуту Элари вскочил и бросился прочь — ему досталось меньше всех и он первым пришёл в себя. Он проскочил меж двух сурами, перепрыгнул через ноги третьего и оказался снаружи их кольца.