Долгая дорога к дому (СИ) - Ефимов Алексей Иванович. Страница 79

— Но тогда какой смысл был спасать меня на Земле, чтобы здесь сурами отрубили мне голову?

— Я думаю, что намерения тех, кто похитил тебя, не были злыми. Но им пришлось действовать поспешно, а торопясь даже они допускают ошибки. К тому же, они совершили эту экспедицию вовсе не ради тебя, и даже не ради твоего мира, а ради изучения всей твоей Вселенной. Эта экспедиция была великим делом — но для них ты был просто одним из неисчислимого множества образцов, мелочью, о которой в суматохе могли просто забыть и которая по недосмотру попала не в те руки. В могуществе они равны богам, — но разве ты слышал, чтобы все боги были добрыми? Кто-то из них сбросил тебя сюда — ради гнусной забавы. Потом произошло слияние двух ваших душ — вот этого они никак не ожидали, но так возникла совершенно новая личность, соединившая лучшие качества двух первых. Это ты. Вот как твое похищение выглядело со стороны — точнее, должно было выглядеть.

Анмай коснулся браслета и на стене засветился экран. Это был поток не только изображений, но и чувств — Сергей словно оказался там, внутри…

…В сумрачной, холодной пустоте возник свет — голубоватая размытая туманность. Она тут же стянулась в шар, вспыхнув сверхсолнечным ярким сиянием. Через секунду шар разорвался на части, потускнел и погас, разметанный вихрящейся пустотой. Из неё вынырнула огромная темная масса, — удлиненный эллипс с размытыми краями. Его смутная поверхность вращалась с непредставимой скоростью. Очень далеко сияла одинокая звезда — так далеко, что даже свет от неё шел сюда полгода.

Сергей ощутил исходящий из темной глубины взгляд — взгляд, от которого ничто не могло укрыться. Вдруг на оси эллипса сверкнула мгновенная вспышка, и отделившийся от него корабль умчался прочь, окруженный стремительно тающим голубым ореолом, такой же темный, но с почти четкими очертаниями, похожий на толстый равносторонний треугольник со скругленными углами и гранями, более выпуклый сверху, чем снизу. Он мчался к звезде, разгоняясь с таким ускорением, что любое живое существо на его борту было бы мгновенно расплющено. Но там не было живых существ.

Уже далеко позади эллипс вновь ярко вспыхнул и исчез, но Сергей едва это заметил. Он ощутил этот полет, длившийся почти год, а потом — увидел свой родной мир. Он видел методические прыжки невидимого наблюдателя, чувствовал его взгляд, от которого не ускользало ничего… мгновенные броски вниз, за избранными образцами… размышления… беспрерывная работа, продолжавшаяся почти полвека. А потом — вновь год полета в ледяной пустоте, к тому месту, где в яростной вспышке света вновь вынырнул из небытия эллипс.

Треугольник на секунду завис, словно приветствуя его, а затем нырнул вглубь и сразу исчез, не оставив ничего, кроме мгновенной вспышки. Потом эллипс начал сжиматься, приобретая нестерпимо четкие очертания и одновременно окутываясь стремительно разгоравшимся ореолом. Внезапно, вспыхнув как солнце, сияние иглой вытянулось к одной из бесчисленных звезд и, неистово завихрившись, погасло, оставив лишь сумрачную пустоту.

6.

Сергей какое-то время молчал. Теперь он хотя бы отчасти начал догадываться, что с ним произошло — именно догадываться, а не понимать, потому что понять такое было выше его сил.

— Что мы сейчас видели? — наконец спросил он.

— Нечто вроде новостей. Передача предназначалась не для нас, но я смог её расшифровать — всё равно, делать тут больше нечего… Конечно, ни одно живое существо не могло пережить такой полет. Ты совершил его в виде записи… информации, а потом твое тело было вновь восстановлено. Правда, оно вскоре разрушилось, — а тело Элари так же подвержено старению, как и все человеческие тела… в абсолютном большинстве.

— Но кто эти Мэйат?

— Кто? Ну, это не так просто объяснить. На Земле тоже знают про них… отчасти. Они — не люди.

— А кто?

Анмай оживился. Он снял с полки окованную медью здоровенную книгу. При виде чеканных узоров на её верхней крышке неробкого Сергея пробрала дрожь. Файа открыл книгу и быстро взглянул на юношу.

— Это написал человек с Земли. Его звали Говард Лавкрафт. Он выражался в довольно аллегорической форме, но в общем близко к истине.

Анмай опустил глаза и с выражением стал читать:

— "Не должно думать, что человек есть либо старейший, либо последний властелин Земли и что жизнь есть только то, что ему ведомо. Нет же — Боги Глубокой Древности пребудут ныне, присно и во веки веков. Не в пространствах, что нам ведомы, но между ними ходят Они, неизменные в своем властном спокойствии, лишенные измерений и невидимые для нас. Йог-Сотот знает ворота. Йог-Сотот — это ворота, это ключ и это Страж. Прошлое, настоящее и будущее — всё в руке Йог-Сотота. Он знает, где Боги Глубокой Древности прорвались сквозь сущее и где Они прорвутся сквозь него вновь. Он знает, где Они ходили по полям Земли и где Они ходят до сих пор и почему никто не может увидеть Их в Их время. Только по Их духу можно понять, что Они — здесь, рядом, но человеку не дано даже представить себе полностью Их облик. Невидимые и смердящие бродят Они в пустынных местах, где в Их пору произносятся Слова и свершаются Обряды. Ветер несет Их голоса и земля поглощает Их откровения. Они сокрушают горы и пожинают города, но ни городу, ни горе никогда не дано увидеть поражающую их десницу. Кадаф в ледяной пустыне узнал Их — но кто из людей знает сейчас, где Кадаф? Великий Ктулху приходится Им названным братом, но и он может видеть Их только в тумане. Лишь по духу Их вы узнаете Их. Их руки лежат у вас на горле, но вы не видите Их и место Их лежит за невидимым порогом, который охраняет Йог-Сотот — ключ к замку, где смыкаются сферы. Человек властвует сейчас там, где некогда властвовали Они. И однажды Они будут властвовать там, где сейчас властвует человек. За зимой приходит лето, но за летом приходит зима. Они ждут, могущественные и терпеливые, и однажды навеки пребудет Их царствование".

— Откуда тут это? — спросил Сергей. Он лишь сейчас заметил, что всё его тело бьет дрожь.

— Знания иногда сами рассеиваются в пустоте, подобно свету. Они проникают в сны, но мы не в силах понять их. У реальности есть зримые отражения.

— Нет, что это за место на самом деле? И как далеко я от дома?

— Долго объяснять. Скажем так — на расстоянии геологической эры, если говорить о времени света, но в той же галактике, что и Уарк, мой родной мир…

Анмай помолчал.

— Вселенная очень велика. И не везде одинакова, Сергей. Древнейшие и могущественные расы властвуют в разных её частях и в каждой — разная физика… разная реальность. Они воюют друг с другом и эта война будет продолжаться, пока всё мироздание не будет разрушено и пересоздано вновь. Древние живут очень далеко от твоей родины — кстати, и от моей тоже — так далеко, что за всё время существования Вселенной свет не успел бы до неё дойти. А Земля к тому же находится на другой стороне… ну, да это ты уже знаешь. Наше черное солнце — то, что вы называете Звездой — на самом деле Ворота Соизмеримости. Они ведут в вашу Вселенную… и ещё во множество других. Они скрыты в искусственном пылевом мешке и потому невидимы для других миров. Их построила сверхраса Мэйат миллиард лет назад. Это Сверх-Эвергет, машина, которая творит немыслимую для нас, но привычную для них физическую реальность. Без неё ничего этого не было бы. Она — как бы граница наших реальностей, наших физик… — Анмай замолчал.

— Мэйат давно ушли в иное мироздание, — сказал он через пару минут, — но их машины — их дух — остался. Это не просто машины — они чувствуют, растут, мечтают… но они мертвые, Сергей. Они вообще никогда не были живыми. Эти две планеты для них — всё равно, что кинозал на крейсере. Примерно, так. Вы, ваши жизни, ваши смерти — для них лишь развлечение, в принципе, для них не нужное. Я не знаю, зачем они провели эти миры сюда через Ворота. Когда сюда пришел мой народ, они были пусты… уже пусты. Это мы, файа, привезли сюда людей… и создали сурами. Сейчас мой народ — это тоже машины, разумные машины… как та, которой был я.