Осколки тени и света (СИ) - Вересень Мара. Страница 32

– Уже лежит. Большой, обстоятельный и подробный. Только в Эр-Дай вы и по код-сигналу почистили, не дожидаясь отчета.

– Когда темный всплеск, мне код-сигнал лесом. Любым. И так на каждый чих по три циркуляра. А управляющего отлепи. Было, конечно, весело, как он из рубашки выползал, чтоб уйти, но не выполз, только мне толковый хозяйственник нужнее, чем ярмарочный балаган. Без того фокусников полный поселок, а с тобой вообще до бездны разных чудес.

– Сам себя проклял, сам и отлипнет, я только капельку силой помог. И передай, чтобы комнату мою сдавать не смел, слизень. У меня ресурсов лишних нет новые штаны покупать. Полшкафа добра было и испарилось вдруг. Вместе с конем. В другой раз одной «липучкой» не отделается. Кыш, паразитка, – вдруг дернувшись и зашипев, будто его гуль за зад прихватил, рявкнул некромант.

Я, «душечка» и Ведьма отпрянули разом. Даже Лодвейн попятился. Но тут же сделал вид, что как раз собирался уходить. Собственно и ушел, даже не споткнувшись, но ворча про чересчур одаренных с не в меру буйной фантазией.

Эр-Сале мы покидали пешком, потому что я напрочь отказалась лезть в седло, заявив, что тогда моя целость и сохранность будет под большим вопросом. Ине воспринял заявление как-то уж слишком спокойно, даже настаивать не стал, что навевало некоторые опасения.

Поселок жил своей утренней жизнью. Вернее, просыпался. И среди встреченных местных действительно было на удивление мало особ женского пола, зато подтянутых плечистых мужчин и парней в форменных куртках с нашивками и без – полно.

Темный вел Ведьму, нагруженную раздобревшим рюкзаком, откуда торчала, поблескивая рукояткой, дубинка с цаплей. В петле у седла, как копье древнего воина-орка, воинственно покачивалась лопата. Я шла на полтора шага позади и улыбалась всякий раз, как взгляд цеплялся за некромантский затылок с пролизнем и шею чуть пониже уха со следами лошадиных зубов. Обидевшись на невнимание, Ведьма цапнула Ине совсем не за зад. Кажется, мне начинает нравится эта зверюга. Она вполне милая, пока я не болтаюсь мешком у нее на спине. Может и прав был вампир насчет балагана – более ненормальную компанию еще поискать.

Глава 14

Что можно сказать о природе и погоде восточного приграничья? Небольшие рощицы, кусты, овраги и пустоши, климат умеренный и куда более комфортный, чем в столичном Нодлуте. Но ни один съевший собаку на погодной магии природник не сделает вам прогноз после того, как тут померялись силами темные, драконы и демоны знают, кто еще.

Мы выбрались из Эр-Сале совсем с другой стороны и, едва отошли, некромант, ни слова ни говоря, нырнул с колдобистой дороги, в совершенно непроходимые на первый взгляд заросли. Казалось бы, после такого бугая и лошади там бы и ящерок пролез, не то что слегка отощавшая с начала путешествия я, но не тут то было.

Количество репьев, колючек, паутины, мошек в паутине и мошек отдельно кучами, внезапных ям с затхлой водой на дне, столетних грибов-дождевиков, плюющихся вонючим ядрено-оранжевым дымком, стоит поддеть хрупкую оболочку, веток, настырно лезущих в лицо и цепляющихся за волосы, на квадратный сантиметр местности просто зашкаливало. Я заметила сидящего в яме под выворотнем плешивого гуля. Горбатая тощая тварь в прострации провожала нас глазами, выронив из слюнявой пасти дохлую мышь и вытаращившись на придурков, полезших сюда. Догадываюсь, что этот гуль был тут не единственный. Подозреваю даже, что это место было как раз-таки гульей вотчиной, и они не оспаривали свое обиталище только потому, что с такими ненормальным связываться себе дороже.

Затем кусты стали реже, но приподнявшееся чуть выше солнце принялось припекать, и мне пришлось снять плащ, который хоть как-то защищал меня от всего выше перечисленного, исключая ямы. Сразу стало легче, жизнь заиграла было новыми красками, я даже заметила в этом кошмарном месте милые голубенькие цветочки, радостно ими украсилась, разбавив мошек в волосах, как на меня сходил дождь. Внезапно. Единственный ошметок облака плюнул на меня водой и окончательно растаял. Оросило немного лошадиный хвост и пару кустов рядом со мной. Из плюсов – стало свежо. Из минусов – ненадолго.

Ине как шел чуть впереди не особенно торопясь, так и шел. Даже не оглянулся на мой, посланный в небо, возмущенный вопль. И я преисполнилась черных подозрений, поскольку эти кони, некромант и Ведьма, визуально никаких особенных неудобств не испытывали. Лошадь даже ни разу ни одной из своих четырех ног не наступила в кротовину, которых я своими двумя собрала как минимум с десяток.

Окончательно сбив ноги, споткнувшись о чьи-то зловеще хрустнувшие тонкие кости, выпирающие из стелющейся длинной травы, я в полном изнеможении, хотя прошло не больше пары часов, тряпкой повисла на некромантской руке. Забывшись, я оттерла взмокший лоб о его же рукав и под подавляющим взглядом двух пар глаз, отступила. Ведьма ехидно смотрела черными, некромант, застыв в полоборота, – серо-голубыми, почти прозрачными, выжидательно. Подозрения усилились.

Ине потянулся, поскреб надкушенную Ведьмой шею. Растрепанный хвостик, кое-как перевязанный длинным шнурком, сбился к противоположному уху, придавая облику каланчи залихватский разбойный вид. Не хватало только темной ленты через глаз и кривого кинжала. Я мысленно себя одернула, думать о разбойниках в реалиях карантинной зоны чревато, и так с момента выхода из Эр-Сале преследует ощущение, будто я заново переживаю день расставания с Эверном.

– Лезь, – сказал темный и кивнул на седло.

И я полезла. Попыталась. Пыхтя и хватаясь за луку седла, втащила свою вымотавшуюся тушку на спину Ведьме, полежала поперек обузой к некроманту, перекинула ногу, села.

У Ине случился нервный тик – щека подергивалась. Он обхватил мою щиклотку чуть выше ботинка, сунул ногу в стремя поглубже, обошел лошадь, сделал то же самое со второй ногой и похлопал по бедру. Меня! Наверное, хотел Ведьму приободрить и перепутал, потому что старательно отворачивал от меня свое подергивающееся лицо. Достал лопату из петли. Зачем – я поняла парой минут позже, когда ведомая под уздцы лошадь сменила направление, кусты неожиданно раздвинулись, и мы выбрались из буераков на дорогу.

Слезать было уже незачем. Беситься можно и сидя в седле. Жаль, с лошади придурка достать сложнее, чем плетясь за ним следом. Незаметно достать дубинку, чтобы тюкнуть темного по затылку не выйдет, да и вдруг удар не рассчитаю, кто меня тогда дальше прятать станет? Хотя он лось здоровенный, такого попробуй уложи, но и так на голову ушибленный, мало ли что. А вот лопатой можно было бы в спину попинать или… Некромант обернулся, будто был в курсе моих кровожадных желаний.

Так что из оружия осталось только одно, но самое страшное – язык.

На вопросы о детстве, родственниках и как он дошел до такой жизни Ине не реагировал, и я принялась вполголоса нудеть бесконечную дорожную песню про девяносто девять гномов, отправившихся в город, чтобы купить подарки на свадьбу их сотого брата. Раз в три куплета с одним из гномов что-нибудь случалось, и их становилось ровно на одного меньше. Примерно на пятнадцатом у каланчи начал дергаться глаз, на тридцать восьмом поскрипывать зубы, на сорок втором его перекосило окончательно.

Так что он швырнул мне поводья, пристроился слева, рядом с моей ногой, и всем своим видом показал, что готов к диалогу, лишь бы я не продолжала петь про гномов. Ну и чудно, после пятидесятого я начинала путаться. Я припомнила ночные бдения у костра, караулы и чрезвычайно раннюю побудку и как Лодвейн советовал некроманту отдохнуть и спросила:

– Ты когда нибудь спишь?

– Сплю. Когда один, – коротко отчитался темный.

– А когда не один?

– Когда не один – не сплю. Потому что если это вдруг случается, очень часто я все равно оказываюсь один. Иногда к утру. Бывает и раньше.

– При нынешнем уровне развития целительства, – пространно, но с намеком начала я.

– Ты когда-нибудь затыкаешься?