Осколки тени и света (СИ) - Вересень Мара. Страница 33

– Затыкаюсь. Когда одна.

Он быстро уловил аналогию, но вдруг шикнул, предостерегающе округлив глаза, сиганул с дороги в сторону и рухнул в лопухи. Меня смело с лошади в один момент. Я упала рядом и одними губами спросила:

– Что?

– Слышишь? – едва уловимо произнес он.

Я прислушалась. В небе носилась и орала какая-то дурная пичуга, похрупывала травой у обочины Ведьма, шумел в лопухах ветер, колотилось в ребрах сердце. Мое. Я покачала головой.

– И я, – подпирая рукой голову спокойно ответил дурной некромант. – Не слышу. И это прекрасно.

Глава 15

Что может быть безумнее темного, лежащего в лопухах в обнимку с лопатой? Только тот же темный, рыскающий в этих же лопухах на четвереньках, бормочущий и ковыряющийся в земле совочком, которым дети играют в песочек. «Золотко» Ине возил следом, и лопата выглядела матерью, которая отпустила дитя погулять с приходящим отцом в общественном парке, и теперь с содроганием следит за творящимся безобразием, усиленно делая вид, что она вообще не с ними. За парк были лопухи, за общество – я и Ведьма. Но лошади быстро наскучило наблюдать за поползновениями, а я продолжала собирать коллекцию впечатлений. И это только середина дня! Если такими темпами и дальше пойдет, к концу пути я сама начну с лопатой беседовать, поскольку только она ведет себя именно так, как ожидаешь: положишь – лежит, воткнешь – стоит, когда надо – копает, когда не надо...

– Такое нам не надо, дорогуша, – забубнел из лопухов Ине, эхом отзываясь на мой внутренний монолог и разглядывая выдернутый корень с комками земли, – это негодное.

Добыча мало чем отличалась от предыдущих ископаемых, но некромант сунул в холщовый мешочек только два из десятка извлеченных ранее корней.

– Как теперь? Где приличную ведьму взять? – темный разогнулся, присел на пятки и, оглянувшись, скептически побуравил меня черным глазом. Я, по его мнению, на ведьму не тянула или на приличную?

Отвернулся и снова нырнул в заросли, продолжая ворчать.

– Веда Дорин будто назло в ящик сыграла как раз к моему возвращению, домик ее со всем полезным спалили к дем… к гулям и охранкой обмотали в три слоя. Подозрения у них, видите ли, что она в Эр-Дай мор подхватила. Придурки. Не было у нее темного дара, откуда бы ей этой дрянью болеть? Да, ходил… И на погост тоже.

Мне стало любопытно, и я тихонько прошуршала поближе. Ведьма потащилась следом, хрустя, как ящерок в куче хвороста, выдав мой интерес и местоположение.

– За ними не проверь – потом орать начнут, и все равно Тен-Морн крайний. А я, между прочим, им штатным некромантом не нанимался, у меня контракт на обход квадрата и анализ, ну и по мелочи поднять-положить за отдельную плату.

Я не сдержалась и прыснула, вспомнив начало найма и некромантское «за деньги». Каланча снова оглянулся, а я поспешила отвести взгляд – из его глаз посмотрел тот, кто нес меня на плече после побоища с не-мертвыми. В лицо дохнуло разогретым воздухом, и будто большая горячая ладонь провела по волосам. А… Это Ведьма. Нашла у меня за ухом один из сорванных в овраге цветов и попробовала. Тогда почему в груди замерло, и я чувствую, как гранатовая бусина тянет шнурок, а из далекого далека слышится чей-то голос?.. Я схожу с ума, наверное, или заглушенный магией Ине поводок чудит.

На самом деле еще до того, как отправиться копать ямки в земле, что в принципе не противоречит профессии, если не брать во внимание цели и инструменты, Ине успел поставить мне волосы дыбом.

Намекнув на излишнюю общительность, развалившись в траве у обочины, он продолжил смотреть, не моргая. Взгляд поплыл, радужка помутнела, будто ее заволокло сизой дымкой, а зернышко зрачка, то сжимаясь, то разбегаясь к краю, втягивало этот туман в себя и пульсировало. Меня качнуло вперед, в эту бездну, страх скрутил желудок узлом, и завтрак запросился наружу. Собственно, это мерзкое ощущение и не дало мнепровалиться. Я пнула темного, сообразив, что он отключился. Как некоторые, бывает, спят с открытыми глазами. Ине тяжелой обмякшей тушкой рухнул на лежащую рядом меня, тюкнувшись лицом в грудь, но тут же вскочил, сел. Я, помогая себе локтями и пятками, дернулась отползти. Рука темного обхватила приподнявшееся колено, и он, мечась по мне взглядом, спросил:

– Я ничего тебе… Ты в порядке?

О да, я была в порядке, только слегка испугалась до икоты и ощущения, что тщательно заплетенная коса, и так изрядно пострадавшая во время блужданий по кустам, окончательно перешла в фазу «во все стороны». А Ине облегченно вздохнул. Выуженный из моих волос голубенький цветочек положил начало страды в лопухах.

Так мы и страдали еще пару часов, пока Ине не удовлетворил свою жажду деятельности. Вторую половину дня во время пути он продолжал периодически отбегать в сторону, возвращаясь к нам с Ведьмой с новой порцией растительности, потом уверенно свернул с дороги на тропу.

Радующее глаз разнотравие выцветало, сменяясь кочками с сизой колючей травой и плоскими каменными лбами, тут и там торчащими из вересковых островков. С высоты лошадиной спины мне попадались на глаза не успевшие зарасти следы давнего поспешного бегства: сломанные вещи, брошенная посуда, тряпичная кукла в бурых пятнах и просшая насквозь ветками с мелкими розовато-лиловыми колокольчиками вереска.

Первый столб с косым крестом и распяленными на нем останками попался к вечеру. В опускающихся сумерках я сначала приняла его за древесный остов. Издырявила спину идущего впереди Ине беспокойными взглядами и совсем уж собралась позудеть у него в голове, но передумала. Темный на провисший на столбе скелет не реагировал, будто его там вообще не было.

Вешки с затейливыми украшениями повторялись с завидным постоянством. Менялись только способы крепления: ржавая цепь, здоровенные гвозди, жгут из железной проволоки и каких-то корней. На последнего, примотанного за запястья и шею странно-чистой вышитой красной ниткой тесьмой, среагировала Ведьма. Сидящая на верхушке столба тощая ворона, заметив наше приближение, шмыгнула прочь, задев лапами череп с остатками волос, и тот, хлопнув отвалившейся челюстью, не удержался на хрупких позвонках – скатился прямо под ноги лошади. Ведьма дернулась, поводья выскользнули из руки некроманта, а зазевавшаяся я завалилась на бок, неудержимо сползая под брюхо.

Долгую минуту спустя каланча, обхватив лапищей поперек и вымученно чмыхнув в макушку, выпутал застрявшую в стремени ногу и ссадил меня на землю. Я была совсем не против. Ноги достаточно отдохнули, а зад – наоборот.

От некроманта пахло старым кострищем и усталостью, в сумерках тени под глазами стали заметнее. Ине стоял рядом, чуть склонив голову, а из глаз снова смотрелтот, другой– в подернутой пеплом глубине тлели алые точки. Я мгновенно вспыхнула, отворачиваясь, и угодила в ловушку ладони, которой он потянулся к волосам.

– Паутинка… пристала…

Подушечка пальца прошлась по щеке, вгоняя меня в ступор.

– Беспокойный сполох… Но цветов хороших собрала.

Пальцы зарылись в мерцающие волосы, распустив мурашек, и выпутали еще несколько голубеньких соцветий.

– Пригодится. Только в рот такое не суй. Судороги, паралич, остановка дыхания.

– А Ведьма один такой слопала. Или даже не один, – заново покрываясь мурашками, выдавила я, но пальцы темного были уже ни при чем.

– Ты же не ведьма. Я помню, ты говорила, что папа. Был. – Губы дрогнули в улыбке.

А паутинка так и осталась на щеке. Или это ощущение от того, что он ко мне прикасался?

Я кивнула, провожая глазами цветы, сунутые в висящий на поясе холщовый мешочек, куда Ине спрятал выкопанные корни и другие травки. Затем развернулся, подобрал поводья и воткнутую в землю лопату и зашагал к уже виднеющимся покосившимся строениям. Я попялилась на белеющий в сумерках лошадиный зад и бросилась догонять.

Глава 16

Брошенная деревня встретила еще одним распяленным скелетом и завалившейся оградой. В дыры можно было телегой въехать, но некромант упрямо повел Ведьму к воротным столбам. Левая створка, перекосившись, висела на одной петле, вторая вообще упала и сгнила в труху. Поросшие бурьяном подворья, одичавшие плодовые кусты, деревья в бородах вьюнков и дома с провалами вместо крыш и торчащими каминными трубами производили гнетущее впечатление.