Двое (СИ) - "Villano". Страница 22

— Серж, не тормози, а? — рассмеялся Ромка. — Лучше скажи, из какого аэропорта ты меня заберешь? Из Екатеринбурга или из Челябинска?

— Ты серьезно? — выпрямился на диванчике я. — Ты правда сможешь прилететь?

— Да, — тихо ответил он, — прости, что заставил поволноваться. Я не могу нарушить слово, которое дал тебе. К черту работу, ты важнее.

— Я заберу тебя в Челябинске, хронический трудоголик, — сказал я и отключился, чтобы не выдать себя улыбкой, тяжелым дыханием и потоком романтических глупостей, что вертелись на кончике языка. Вот приедет, тогда я ему их и скажу, а сейчас обойдется, ибо не фиг.

«Я тоже тебя люблю))) Рейс прибывает 30.12.14 в 14.30. Успеешь добраться?» — догнала меня смска.

«Конечно, успею)))» — ответил я, мысленно прикидывая дорогу до Челябинска.

700 км до Уфы, а потом по М5 еще 400 км через Уральский хребет с перевалами, любимым знаком гаишников «Обгон запрещен», вереницами фур на затяжных подъемах и спусках и опасными поворотами. Мда… 1100 км за 15 часов по метели… Покой нам только снится, потому что спать мне внезапно стало некогда. Я заказал двойной эспрессо, запил его убойной дозой ядовитой Кока-Колы и поехал.

…

До меня дошло, что на Урале +2 часа к Москве только тогда, когда в 16.05 за окном стало темно, как у негра в заднице, а поток машин начал уменьшаться. Финик превратился в комок снега и грязи, номера, что задние, что передние, залепило насмерть, так что я забил на камеры гаишников и сделал все, чтобы средняя скорость не снижалась ниже 100км/ч. Плелся за фурами на 60, обгонял их на 180, наматывал спирали по горам на 150 и радовался тому, что снег шел только временами. Я нарушил кучу правил, но так и не позволил себе обогнать там, где это запрещено. Глупо погибнуть тогда, когда тебя ждут и любят.

Я добрался до Челябинска за 14 часов, проплутал по городу еще с часик, так что когда добрался до аэропорта, Ромка меня уже ждал. Народ суетился, ругался с таксистами, тащил чемоданы и всячески рвался подальше от самолетов и снега, а он стоял и смотрел на них как великий полководец: спокойно и снисходительно. Сугроб на его шапке и широких плечах делал его статуей. Я остановился недалеко от него и выбрался из финика размять ноги и проковырять глаза. Спать хотелось просто невыносимо.

— Ромка! — окликнул его я, продираясь сквозь толпу загорелых туристов, что чертовски неудачно высыпали из здания аэропорта на привокзальную площадь. — Бля, да чтоб вас всех!

— Серж? — обернулся он. Подхватил небольшую сумку и с легкостью ледокола разрезал толпу. — Ну и видок у тебя. Краше в гроб кладут. Ты что, как из Москвы выехал, так и не спал?

— Не ворчи, — хмыкнул я, стряхивая с его плеч сугробы. — Сам-то — тот еще красавчик!

Ромка посмотрел на меня, уронил сумку на снег, обхватил двумя руками за шею и поцеловал. При всех! Днем! На стоянке, полной народу! Я вырвался, а он расхохотался и обнял меня снова. Поцеловал в ухо, зашептал жарко:

— Ты такой красивый, когда я загоняю тебя в угол, Серж! Так бы и трахнул прямо здесь.

— Что тебя останавливает, извращенец? — пробурчал я, пряча лицо где-то между шапкой и воротником его выпендрежного пальто.

Сумку я успел подхватить, теперь оставалось лишь допихать озабоченного придурка до джипа, а там я ему такое устрою, мало не покажется. Нашел место для обнимашек, идиот!

— Ты, — рассмеялся Ромка и послушно потопал к машине, крепко держа меня за плечи.

Он бы прихватил гораздо ниже, но я зарычал, и он переместил руку обратно. Сумка влетела в багажник со скоростью снаряда, я грохнул дверцей, ринулся к водительскому месту и… напоролся на очередной поцелуй сидящего на моем месте Ромки.

— Какого хера? — возмутился я.

Мерзавец молча поцеловал меня еще раз. Я схватил его за волосы и ответил так, что он застонал. Добрался рукой до его ширинки, погладил, сжал осторожно, потеребил…

— Ашхррргхххх, — застонал Ромка.

— Ха! — оторвался от него я.

— Все равно я поведу. Садись, поехали!

— А ты знаешь, куда ехать, умник? — хмыкнул я, усаживаясь на пассажирское сиденье. Хрен с ним, пусть рулит, если хочет. — К сестре поедем или к родителям?

— Я же говорил, к родителям, — повернулся ко мне Ромка. Наклонился, провел пальцами по моей щеке, поцеловал в лоб, как ребенка. — Судя по тому, что ты даже не возбудился, дорога вымотала тебя до предела.

 — Есть немного, — сдался я. — Боюсь, последние 100 км до дому мне не одолеть.

— Набери место назначения в навигаторе, — хмыкнул Ромка и начал настраивать машину под себя. — Я доставлю тебя до него в целости и сохранности.

— Я верю, — улыбнулся я.

Провел рукой по его плечу, вниз, до руки на рычаге переключения передач. Переплел на долгую секунду наши пальцы.

— Только тебе я и верю, Ромка.

Он улыбнулся, подмигнул и переключил нашими руками рычаг с паркинга на драйв. Поцеловал мои пальцы, заставляя меня закатывать глаза к потолку, и глянул на навигатор.

— Поехали?

— Поехали, — согласился я, поерзал на сиденье и уснул, едва за нами опустился шлагбаум выезда с парковки.

====== 10. Заново ======

Комментарий к 10. Заново С Новым Годом))

— Хрхрхрхммхмх

Я честно старался не ржать, но получалось у меня из рук вон плохо, потому что Ромка сидел на диване в гостиной и пытался собрать подставку для искусственной елки, что я подарил родителям лет шесть назад. Он пыхтел над ней уже минут десять, но сложить в правильную кучку семь деталек у него никак не получалось. Я стоял в коридоре возле двери, прикидывался вешалкой и ржал, в очередной раз убеждаясь, что любому гениальному, опытному и высокообразованному техническому директору до китайского конструктора, как до луны пешком.

Мы с отцом в первый раз эту хрень полчаса собирали, пока не поняли, что она из принципа сама по себе стоять не может, только вместе с первым ярусом елки, который распадался на пушистые ветки сразу, как только его в подставку втыкали, и не давал закрепить винты в криво просверленные отверстия. В одного нашу зеленую красотку собрать было невозможно, но Ромка сам виноват. Кто его просил делать добрые глаза и вежливое лицо, когда моя мама сказала, что мы по традиции 31го декабря утром елку наряжаем? Сбежали бы по магазинам со списком того, что забыли купить, и все дела! Они бы с отцом ее сами поставили и нарядили.

— Ты специально над мужиком издеваешься? — возник за моим плечом отец. — Помоги, обалдуй, а то время уже 10.30, а елка еще в коробке. Мама нам плешь проест, если через полчаса в квартире новым годом пахнуть не будет.

— Вечно ты мне весь кайф ломаешь! Не хочу я елку наряжать!

— Сестре спасибо скажи, — рассмеялся он. — Она решила Новый Год в Екатеринбурге встречать, так что ты крайним остался.

Я тяжело вздохнул, отобрал у Ромки запчасти, собрал нечто, называемое подставкой, и всучил ему с наказом прижать к полу, держать и не дышать.

— Какой дебил это придумал? — шипел Ромка, лежа пластом на ковре под первым ярусом веток елки пару минут спустя. — Убил бы! И ты тоже хорош! Не мог предкам нормальную елку подарить, жмот?

Я прошелся по его могучей тушке туда-обратно, делая вид, что это для дела нужно. Ромка чертыхнулся, быстро закрутил винты и с облегчением поднялся на ноги.

— А вот и игрушки! — вручила мне огромную коробку мама. Я тут же сбагрил ее Ромке. — Мальчики, давайте, украшайте, а я готовить пойду.

— Надежда, — перехватил ее в дверях отец. — Зачем нам столько еды? Нас всего-то десять человек будет.

— Я не сказала? — делано удивилась мама. Мы с отцом от ее невинного голоса одновременно сглотнули. — К нам Светлана всем семейством собралась на Новый год.

— Что?! — раненым вепрем взревел отец. — Моя племянница Светка, ее муж-пустомеля и все семь дочерей?! Это же катастрофа!

— Дорогой, перестань, — поморщилась мама. Потрепала его по щеке. — Ты же любишь детей, да и Светлана мне выбора не оставила. Дед ее сто лет не видел, а он не так хорошо себя чувствует, как хочет показать. Чем не повод повидаться?