Двое (СИ) - "Villano". Страница 36

— Так просто, — повторяю я его слова.

Ромка замирает на долгое мгновение, упершись лбом мне в спину, и я не выдерживаю, ведь он для меня — целый мир. Мой мир.

— Я люблю тебя, родной мой. Ты прав. Это действительно просто.

Ромка обнимает меня так, что трещат кости, шумно выдыхает в затылок и блаженно сопит, а я глажу его по руке, обводя пальцем каждую мышцу и венку, щурюсь в темноту и…

— Испортишь момент — выпорю! — грозно шепчет Ромка за секунду до того, как я открываю рот, чтобы его ехидно подколоть. — Лежи смирно.

— А…

— И молча! — командует Ромка, кладет меня на спину и затыкает рот поцелуем.

Я смеюсь, целую его в ответ и, кажется, начинаю привыкать к тому, что когда нас никто не видит, мы можем позволить себе что угодно. Даже нежность, ведь, если вдуматься, это так просто!

21.02.15

====== 18. Квест ======

Комментарий к 18. Квест Масленица для неподготовленного мужика смерти подобна)

Я стоял на пороге нашего особняка и с тоской глядел на отъезжающий джип. Тетя Стеша и Федор помахали мне рукой, а меня обуяла вселенская тоска. Ну почему брату Федора приспичило жениться именно на Масленицу?! Да еще в Минске! Кто нам с Ромкой еду готовить будет, а? Целую неделю! Я поежился, вспоминая свое доромкиновское бытие: доставка на дом из ресторанов, яичница с колбасой, пельмени, кефир и яблоки. Неплохо, но по сравнению со стряпней тети Стеши — жесткое порно.

— Блять, сука!

Ромкин рык и звон стекла мигом замели меня обратно в дом. Что он умудрился разбить? Ответ пришел очень быстро: зеркало в прихожей. Моими лыжами. Вот как это называется?!

— Бляяя, пиздец! — сказал я и задумчиво почесал репу. Ромка стоял в груде осколков босиком и тихо, но очень смачно матюкался. — На хрена тебе мои лыжи, любезный? Они же горные!

— Я свои беговые достать хотел, — сказал Ромка, не двигаясь с места.

Еще бы он двинулся! Слава богу, не порезался, когда зеркало на пол упало и вдребезги разлетелось!

— Зачем? — удивился я. — На дворе середина февраля!

— Я подумал, что к лету надо себя в форму привести, — с непробиваемым лицом начал нести чушь Ромка.

Я насмешливо прошвырнулся по нему глазами. Он смутился. Лучше, чем сейчас, он не выглядел никогда. Регулярный секс и нервотрепка кого угодно закалят, похудеют и подтянут.

— Ты и так каждое утро по сорок минут как в жопу ужаленный по лесу носишься, плюс качалка по вечерам два раза в неделю. Куда тебе еще?

— Надо полчаса утром добавить, — промямлил Ромка, отводя глаза, а я сложил 2+2 и расхохотался.

— Ну, ты жууук! Не хочешь завтрак готовить, пока тети Стеши нет? Думаешь, я проснусь и приготовлю? Хахахаха!

— Не смешно, — пробурчал Ромка. — Я еду не готовил лет двадцать! За это время даже чугунные сковородки из кухни исчезли, что уж говорить о моих умениях.

— Могу найти, — рассмеялся я. — Спешл фор ю.

— Лучше веник найди и совок, умник, — насупился Ромка. — Вытаскивай меня из зеркального плена.

— Не вопрос, — хмыкнул я, — но с одним условием.

— Готовить не буду! — отрезал мой брутальный лось, и я понял, что ненавистной кухни мне не избежать. И не только по утрам.

Мысль о реванше пришла в голову незамедлительно. Как я ненавидел кухню, так Ромка терпеть не мог сверлить отверстия в стенах, чинить сантехнику и заниматься прочими подобными вещами. А зеркало-то разбито. А Федора нет. Хах!

— Ладно. Тогда верни прихожей первоначальный вид, — сказал я ангельским голоском. Ромка сглотнул.

— Зеркало же фигурное было…

— Ага, — жизнерадостно покивал головой я, — и высотой в два метра. Хорошее было зеркало. Мне очень нравилось.

— Я специалистов позову, — начал Ромка, наткнулся на мои полные ехидства глаза и матерно выругался. — Если я вызову спецов, то и ты на кухню ни ногой, да?

— Да, — сложил руки на груди я.

— Ладно, сам разбил, сам все исправлю, — неожиданно легко сдался Ромка. Я разом перестал веселиться, а он, увидев мое вытянувшееся лицо, заржал. — Ты что думал, я упущу шикарную возможность полюбоваться на тебя у плиты?

— В фартуке на голое тело? — прищурился я. Он демонстративно облизал губы, заставляя меня улыбаться. — Бля, ну ты и извращенец! Предупреждаю, у меня на кухне не стоит.

— Зато у меня стоит за двоих, — поиграл бровями Ромка. — Так, хорош зубы заговаривать, тащи веник.

— Где его взять? — спросил я, наивно полагая, что хозяин дома знает, где хранится такая простая и полезная в хозяйстве вещь как веник.

— А я откуда знаю, — развел руками с лыжами Ромка.

Мы переглянулись и задумчиво уставились на осколки зеркала на полу.

— Говорят, разбитое зеркало к несчастью, — глубокомысленно изрек я и пошел на поиски совка и веника в трехэтажном особняке с немыслимой кучей встроенных шкафов, кладовок, подсобок и служебных помещений.

На работу в тот день Ромка приехал только к обеду.

…

— Вжих-виу-виу-хр-хр-вжих!

Я не удержался: подкрался к двери в прихожую и осторожно глянул за угол. Ромка с лицом приговоренного к смерти Императора сверлил в несчастной стене девятое отверстие. Новое зеркало стояло рядом, и даже мне было понятно, что оно над ним жестоко издевается. Ромка присобачивал его на стену в третий раз, но, несмотря на все отвесы, лазерные уровни и нивелиры, ровно зеркало висеть не собиралось ни в какую и плевать хотело на прежние крепления, выверенные расчеты и здравый смысл.

— Чтоб тебе, тварюка подлючая! Да лучше б я экскаватор собрал и разобрал! Гидравлику на бурильной установке поменял! Проектную документацию на шахту с комитетом по природопользованию согласовал! — ворчал Ромка все громче, но делу это помогало мало.

Я смотрел на него с сочувствием, которое появилось совсем недавно, а поначалу…

Красная кирпичная пыль вперемежку с серой облицовочной покрыла паркет и великого строителя ровным слоем, нижние отверстия в стене даже на мой взгляд легли криво, так что я не смог удержать язык за зубами, а потому был изгнан наверх после первого же ехидного комментария. Это не помешало мне оторваться при приемке работы во второй раз, за что я был побит веником и отправлен на каторжные работы на кухню, где и завис в некоторой прострации, ибо готовить мне предстояло блины. Масленица же, чтоб ее!

Те блины, что я привез из ресторана, мы срубали в мгновение ока, но как квест их мне не засчитали, ибо сделаны они были не моими руками и не на нашей кухне. Тьфу! Завтраки, приготовленные мною лично, Ромка почему-то за полноценную еду не считал (чем ему яичница с колбасой или кукурузные хлопья с молоком не еда?!), а ужинали мы вот уже четвертый день в ресторанах. Ну, а что? То встречи деловые, то друзья… просто так совпало. Случайно. Ромка многозначительно играл бровями, но не сопротивлялся. Ждал, когда зеркало сделают и привезут. И вот сегодня, в четверг, его привезли, а моя кухонная вечерняя халява закончилась.

Ромка в очередной раз завизжал дрелью, а я тоскливо посмотрел на стоящие на столе ингредиенты для делания блинов: литр молока, килограммовый пакет муки, 4 яйца и бутылка подсолнечного масла. Теоретически все было понятно, а вот практически… Я почесал затылок и с головой залез в бар. Мне нужно было обрести внутреннее умиротворение. Ром. Кола. 2/3. Лед. Лайм.

— Мммммм!

Куба либра благодатным дождем окропила мои нервы и успокоила душу. Я смело достал первую попавшуюся кастрюлю и вылил в нее молоко. Решительно разбил четыре яйца. Высыпал полпакета муки. Легко и непринужденно накапал две ложки растительного масла… и уставился на горку муки в молоке в раздумьях.

— А чем это все смешивают?

Ответом мне стал визг Ромкиной дрели. Я допил стакан с Кубой и налил чистого рома, ибо задача стремительно усложнялась. Кинул в бокал лед. Опустошил его и обвел кухню глазами в поисках того, что меня спасет. Несколько странного вида штуковин, напоминающих соковыжималки, попались мне на глаза, но я посмотрел в кастрюлю, заценил медленно тонущую в молоке гору муки и от переливания этого всего в непонятную тару отказался. Мало ли что эти штуки делают? Может, варят, а может, что еще похуже. Я налил еще рому, послушал Ромкину ругань из прихожей, плеснул в другой бокал виски и понес ему.