Темный янтарь 2 (СИ) - Валин Юрий Павлович. Страница 55

Вернулся озабоченный старший лейтенант:

— Так, товарищ Выру. Решение откладывается. Назначение получите завтра. К 9:00 прибыть в комендатуру Павелецкого вокзала, там выдадут проездные документы, узнаете направление. Задача ясна?

— Так точно.

— Хорошо. Пока прогуляйтесь, посмотрите столицу. Вот суточный пропуск. Да, и вот – поздравляю с наградой.

В руках Янис вместе с красноватым листком пропуска оказалась коробочка. Внутри медаль «За боевые заслуги».

— Не вижу радости, товарищ Выру, – удивился старший лейтенант.

— Виноват. Это от внезапности.

— Действительно неожиданно. Я как-то упустил из вида, а сейчас в сейф товарища майора полез, а там на вашем деле лежит награда. Порядок был в делах у товарища Осташева.

— Так точно. Служу трудовому народу! – опомнился Янис.

— Стоп. Давайте уж как положено. А то мне лично награждать военнослужащих не приходилось, вот наоборот бывало, – старший лейтенант открыл коробку. – Красноармеец Выру Янис Мартинович, от лица командования вручаю вам государственную награду…

Как спускался, как показывал отмеченный пропуск, Янис не особо помнил. Окончательно очухался, стоя на солнечной улице. На гимнастерке сияла медаль – немного криво приколотая – зато блестящая и откровенно сюрпризная. Ух! – как говорят знающие люди. Обошлось. За спиной возвышалось здание, серьезное, если не сказать страшноватое. Но на деле обернулось все совершенно не так, как опасался трусливый товарищ Выру.

Янис хмыкнул, помянул курада, поудобнее закинул на плечо вещмешок и шинель. Москва – тут, видимо, все этак… особо непредсказуемо. Теперь требуется разыскать неизвестный Павелецкий вокзал. Но это только завтра, а пока… пока почти сутки внезапного отпуска.

Шел отмеченный пусть не очень высокой, но заслуженной наградой красноармеец Выру по летней улице. Вот медаль, да. «За отличные действия по обеспечению связи и выхода дивизии из окружения», как сказал сведущий товарищ из госбезопасности. Ну, положим, выходила дивизия уже без помощи пораненного связного, наоборот, его самого вывозили-вытаскивали. Эх, надо было спросить про Серого и остальных. Тоже ведь, наверное, награждены? Хотя расспрашивать и любопытствовать в том серьезном здании было неразумно: все же организация прямо противоположной направленности – сама крепко спрашивающая. Потом как-нибудь подробности узнаем.

Шагал Янис, оценивал столицу. Что можно сказать… точно не Ленинград. Тут этак всё… по деловому, всё для работы организовано. И если внимательнее смотреть, везде приметы войны: часть окон и витрин забита досками или заложена мешками с песком, в изобилии противотанковые сварные «ежи», правда, сдвинутые с дороги, зенитчики дежурят, военные машины проезжают. По окнам и дверям видно, что часть организаций эвакуирована, малолюдны многие конторы и управления. Зато остальные организации работают во всю силу. Порядок и напряженное производство. Даже строят что-то за забором, причем на дот не похожее, видимо, уже и послевоенное назначение здания учитывают.

Янис уже и не помнил, когда попросту вот так приходилось гулять по улицам. Денег имелось не то чтобы много, в обрез, – не рассчитывал на культурные прогулки. Но кое-что в кармане было. Когда ноги вывели к Центральному телеграфу, оценил глобус на фасаде, и купил открытку с шикарным видом Кремля, тут же написал, отправил в далекий Тыхау. Вот удивятся! Писал кратко, обще, но Кира поймет, а Пых уж саму открытку-то на славу поразглядывает – замечательно нарисовано, цветная, видимо, до войны еще печатали.

Время имелось, проехался товарищ Выру на метро, подробно осмотрел устройство замечательного технического сооружения. Вот это да – такого в Ленинграде точно нет, это уж не говоря обо всем остальном мире. Тут аж двадцать одна станция, и еще строят.

Видел Янис и Кремль – уже не нарисованный, а самый настоящий, пусть и раскрашенный, замаскированный изображенными на стенах окнами и очертаниями жилых зданий. Да, сюда бы после войны с Кирой и Пыхом приехать, глянуть на всё мирное и заново покрашенное.

На Красную площадь товарищ Выру все же не пошел, глянул издали. Маячили на подходе бдительные конные и пешие патрули, а нормальный солдат патрули уважает и старается лишний раз не отвлекать от несения службы. Кроме того, имелась задача пусть не столичного размаха, а личного, но весьма нужного.

Адрес помнился точно – Хвостов переулок 1, квартира опять же 1. Серый был прав – его адрес, раз услышав, не особо забудешь, это даже если у человека нет особых склонностей к посыльно-разыскной деятельности. Янис навел справки у суровой тетки с лопатой – та чистила сливной колодец у мостовой, по всему видно – очень местная жительница. Бдительная работница-коммунальщица потребовала «документ».

— В часть еду, родных однополчанина хотел навестить, – пояснил Янис. – Он у вас не очень секретный, этот Хвостов переулок?

— Время военное, у нас все секретное, – справедливо напомнила тетка, потрогала медаль столичного гостя. – С фронта и на фронт, значит?

— С фронта, через госпиталь. В тылу поработать успел. Ну, а куда пошлют… – вздохнул Янис.

— Да, ваше дело солдатское – приказ, и ноги в руки. Мои двое где-то на Юго-Западном фронте. Братья Махровкины? Часом не встречал?

— Разминулись. Я-то на Ленинградском направлении воевал.

— Ну, может, еще встретишь, привет и поклон передавай. А идешь правильно. Хвостов, он недалеко, – тетка пояснила путь, ориентируя гостя по приметам общеизвестным, типа «поворот к новой школе» и «это там, где до семнадцатого года был дом призреваемых с церквой Скоропослушницы».

Двинулся Янис по сложному местному маршруту, но настроения поубавилось. Фронт, он не особо далеко, и не очень верилось, что товарищу Выру место отведено заведомо спокойное, по профессиональному электрическому делу. Нет, в тылу тоже нужно военные объекты обеспечивать, но война…. По сути, война из сплошных коротких замыканий состоит, разве в ней что-то надежно запланируешь? Вот и новости… Не очень хорошо на том Юго-западном, где братья Махровкины воюют.

Вновь одолевали сомнения. Прилично ли в такой ситуации в гости заваливаться? «Здрасте, мы с вашим племянником в Лиепае воевали, а потом из Таллина шли, чуть не утонули». Нужно ли всё это знать немолодой женщине, еще подумает, что чужак на ночлег набивается. Что, кстати, тоже не помешало бы, поскольку ноги не казенные. Хотя вряд ли тетка Васюка в Москве, скорее, еще в прошлом году эвакуировалась, у нее же профессия откровенно невоенная…. что-то вроде художницы-оформительницы, Серый о том упоминал. Нет, точно ее дома не будет. Но должны быть соседи по коммуналке, а соседи люди очень осведомленные, наверняка знают, были ли письма от Серого, могут адрес полевой почты передать, он не такой уж секретный.

Размышляя о том, как оно сложится, будет ли вообще кто в квартире, и не пошлют ли суровые московские аборигены незваного гостя по общеизвестному направлению, Янис слегка замедлил усталый шаг. Места здесь были хотя и близкие к Кремлю, но уже заречные, с легким налетом дореволюционной провинциальности. Так и называлось – Замоскворечье. Идешь мимо солидного четырехэтажного дома, а за ним – бах! – палисадники, яблони, домики почти пригородные. И звалась эта часть Замоскворечья весьма странно – в честь какой-то Якиманки. Наверное, какая-то известная прогрессивная женщина, возможно, иностранная революционерка – в интернациональном трудовом женском движении Янис разбирался слабовато[2].

Вот он – Хвостов переулок, дом 1. Кстати, тоже непонятно, в честь какого именно хвоста названо[3]. Янис смахнул с сапог пыль, поправил пилотку. Не, надо зайти. Серый, если узнает, что друг был в Москве но не зашел, крепко обидится. И будет прав. Тем более, время хотя и вечернее, но не очень позднее, нормально для визитов.

В подъезде было темновато. Да чего там: тьмища, прямо как в глубинах Балтики оказался – ни зги не видно. Янис чиркнул спичкой. Ага, вот дверь, «Калапову стучать один раз, Зицурбергу звонить два раза, Иванову – три…». Спичка погасла. Янис помянул курада и сложные московские порядки, и постучал четыре раза. Ничего, извинимся, а то спичек на расшифровку этой квартирной сигнализации не напасешься.