Посланец. Переправа - Вторушин Станислав Васильевич. Страница 13

— Что за парень?

— Глебов.

— Глебов, говорите? — Беспалов даже вздрогнул, услышав эту фамилию. — А как его зовут?

— Денисом. Вы что, его знаете?

— Был у меня в группе сержант Денис Глебов. Последний раз видел, как он отстреливался, когда банда на него шла. Но что с ним стало, не знаю. Меня там ранило.

— Денис действительно сержант. Может быть, это он и есть?

— Вот что, — сказал Беспалов. — Завтра в девятнадцать ноль-ноль собираемся здесь. Не у меня в номере, а в ресторане. Ужин заказываю я. Форма одежды парадная. Галстук у вас найдется?

— Для вас, что ли?

— Мой галстук всегда при мне, — сказал Беспалов. — Я вас имею в виду.

— Я, товарищ капитан, никогда галстуки не носил.

— Завтра наденете. Всем быть при галстуках. И чтобы туфли были начищены. Так и скажи ребятам.

— Слушаюсь, товарищ капитан.

Биденко встал, Беспалов не стал удерживать его. Открыл дверь, выглянул в коридор. Там никого не было.

— Идите, — сказал Беспалов и на прощание пожал руку сержанту.

На следующий день без четверти семь Беспалов спустился в ресторан, сел к тому же столику, за которым сидел вчера, и попросил официанта принести еще один прибор. Едва официант успел разложить вилки, в зале появился Биденко и с ним еще трое прилично одетых парней. Беспалов сразу же узнал среди них Глебова. Тот двинулся к нему, раскинув руки и улыбаясь во все лицо.

— Товарищ капитан, — чуть ли не закричал Глебов, — вы не поверите, как я рад, что снова вижу вас. Я ведь думал, что вас уже нету. Честное слово. Там ведь такое было!

— Я хоть и не этот… — Беспалов не стал произносить уже почти сорвавшееся с языка слово, — но тоже вечный.

Они обнялись, Беспалов посадил Глебова слева от себя. Справа сел Биденко. Двое незнакомых ему ребят сели напротив. Глебов начал пересказывать им подробности последнего боя, в котором, как ему показалось, Беспалов был смертельно ранен. Сам Глебов вместе с подоспевшим подкреплением погнался за вайнахами в селение, а когда вернулся в свою часть, капитана уже не было. Сказали, что отправили вертушкой в госпиталь, но рана так тяжела, что вряд ли выживет.

— Как вы? — спросил Глебов, разглядывая Беспалова сияющими глазами.

— Уже в порядке. Правда, еще не совсем в полном. Тросточку только вчера оставил. Но на ногах. А это главное.

— А Илюхина убило, — горестно вздохнул Глебов. — Помните лейтенанта, которому вы хотели отдать овечку?

— Как же не помню? Конечно, помню, — ответил Беспалов, и на его лицо сразу легла тяжелая тень.

— И овечка убежала, — добавил Глебов. — Шашлыка так и не попробовал.

— Да… Илюхина жалко, хороший был парень, честный, — сказал Беспалов, опустив глаза и покачав головой. — Многих жалко… — Он поднял голову, обвел всех взглядом и уже совсем другим тоном произнес: — А шашлык мы сейчас закажем.

К столику подошел официант. Беспалов попросил его подождать и протянул ребятам меню. Но они выбирать не стали.

— Что себе закажете, то и нам, — сказал Биденко. — Мы все съедим.

Шашлыка не было. Беспалов заказал бифштекс, салат, малосольную семгу.

— Всем то же самое, — сказал он официанту. — И бутылку водки, конечно.

Официант кивнул и ушел. Беспалов повернулся к незнакомым парням, которых привел с собой Биденко. Он трудно сходился даже с теми, с кем часто сталкивался по серьезным казенным делам. Незнакомцы же всегда вызывали у него определенную настороженность. Сейчас он хотел понять, что они собой представляют. В Афганистане или на Кавказе понять человека можно по одному поступку в критической ситуации. Там такие ситуации возникают почти каждый день. А в мирной жизни все по-другому. Солдатское братство здесь многие меняют на другие ценности. Парни были оба русоголовыми, не обиженными здоровьем и, по всему видать, приветливыми. Ни тот ни другой не проявили застенчивости, сели за стол, будто уже тысячу раз собирались этой компанией.

— Разрешите представиться, — сказал Беспалов, глядя на того, что был в светлой рубашке и модном крапчатом галстуке. — Капитан Беспалов. Командир спецподразделения в Кандагаре и Шали. Месяц назад демобилизован. На сегодняшний день безработный.

— Андрей Елагин, — ответил парень и слегка кивнул головой. — Боец спецподразделения в Герате, Баглане, в Кандагаре тоже был. На сегодняшний день безработный.

— Никита Ушаков, — отрапортовал второй. — Боец спецподразделения. Был в тех же местах, что и Андрей. На сегодняшний день безработный.

Званий своих они не называли, и это не понравилось Беспалову. «Или хитрят чего-то, или слишком умные, — подумал он. — Но, если ребят пригласил Биденко, должны быть надежными. Он кого попало, не позовет».

Официант принес выпивку и закуску. Беспалов налил водку в рюмки, поднял свою и сказал:

— Первый тост всегда пью за тех, кого нет с нами. За то, что не дожили, не долюбили и никто этого не сможет сделать за них. У каждого из нас есть, кого вспомнить, с кем бы хотелось вот так посидеть, поговорить, выпить.

Он опрокинул водку в рот, зажмурился и поставил пустую рюмку на стол. Все выпили вслед за ним. В углу зала за теми же сдвинутыми столами, что и накануне, появилась вчерашняя компания. Там снова начался шумный разговор, забегали с подносами в руках официанты. Беспалов повернулся в ту сторону.

— Скоро у них большой день, — сказал Андрей Елагин и поправил свой модный галстук.

— Что за день? — спросил Беспалов.

— Это же хозяева нашей жизни. Весь город в их руках и эта гостиница тоже.

— А что они собираются праздновать?

— Сразу два события — футбольный матч и бега на ипподроме. — Елагин бросил сердитый взгляд в угол и отвернулся. Потом поднял глаза на Беспалова и сказал: — Никогда не думал, что у нас столько азартных людей. На футболе и бегах делаются гигантские ставки. Тотализатор принадлежит им, — он кивнул в угол, откуда раздавался гул голосов. — Выигрыш составляет мизер. Остальное забирают они. Я бы многое отдал, чтобы подержать в руках их гешефт.

— А еще что им принадлежит, кроме тотализатора? — спросил Беспалов.

— Гостиницы. Рынки. Розничная торговля. Банки. И, конечно, пресса.

— Мясом торгуют тоже они? — Беспалов сразу вспомнил Миронова, у которого во дворе сжигали живую свинью.

— Конечно, они, а кто же? — сказал молчавший до этого Биденко.

— Большевиков бы на них, — сказал Глебов. — Они бы вмиг экспроприировали все, нажитое нечестно.

— А ты знаешь хоть одного нашего богатого, который что-то нажил честно? — спросил Биденко.

Между ребятами разгорался спор, но Беспалов в него не вмешивался. Он думал о том, что все, сидящие сейчас с ним за одним столом, прошли огонь и воду, не раз заглядывали смерти в глаза, защищая Родину, которую до сих пор считают своей. А те, кто шумит в полутемном углу зала, в это время прибирали к рукам все, что когда-то принадлежало народу, да и сам народ тоже. Пока одни проливали кровь, хозяевами жизни становились другие. Они сделали на этой крови свои состояния. У него была стойкая неприязнь к таким людям. А после того, как узнал о смерти Нади, она еще более усилилась. Беспалов, качнувшись, прогнал невеселые размышления и вдруг увидел, что все ребята, враз замолчав, напряженно уставились на него. Неожиданно для самого себя он спросил:

— У вас есть какое-то предложение?

— Предложение одно, товарищ капитан, — сказал Биденко. — Провести экспроприацию.

— Вам это пришло в голову только сейчас? — Беспалов в недоумении посмотрел на сержанта.

— Мы и раньше об этом думали. А когда встретили Глебова, он нам сказал: был бы с нами капитан Беспалов, он бы все это мигом организовал.

— Вы хоть понимаете, что это такое? — спросил Беспалов. — Они — власть. У них охрана, в которой служат профессионалы, прошедшие школу спецназа. Милиция, прокуратура — тоже их. А мы кто такие?

— Мы тоже профессионалы, — сказал Елагин.

Фраза эта была произнесена так просто и так естественно, что Беспалов понял: ребята уже давно готовятся к экспроприации. Непонятно было только одно — зачем он понадобился им? И Беспалов откровенно спросил: