Сага о двух хевдингах (СИ) - Сторбаш Н.В.. Страница 37

— Отец! Вот хёвдинг, что пришел к нам сегодня, — пробасил парень.

— Неужто так неймется? — еще более глубоким басом отвечал сторхельт.

Стюрбьёрн Сильный. Так ведь зовут отца Гуннвида?

Мужчина встал, и я чуть не проглотил язык от изумления. Вот уж кто великан так великан. Встретишь такого — подумаешь, что измененный, не иначе. Только в отличие от измененных Стюрбьёрн был красив. Огромное тело сложено в меру, будто обычного человека взяли и увеличили разом во все стороны. Его кулачищи размером с мою голову, а голова величиной с бочку.

Это ж какая женщина решилась с ним лечь? Выжила ли она после рождения Гуннвида?

— Добро пожаловать в мой вингсвейт! Меня зовут Стюрбьёрн Сильный, я тут и хёвдинг, и ярл.

— Благодарю за теплую встречу. Я Кай Безумец, хёвдинг сноульверов. Сопровождаю торговца Игуля в земли Альфарики.

И мой уже повзрослевший голос после баса Стюрбьёрна звучал тоненько, как комариный писк.

— На Триггей твой хирд может отдохнуть, починить оружие, корабль, купить припасы, коли нужно. Склоки и бои на острове запрещены. Здесь мирная земля, и даже встреть ты своего кровного врага, нападать на него не смей, иначе сам будешь убит.

— А как же те внизу? — пискнул я.

— Это не бой, а учение. Это мои вингсвейтары. И каждый день они учатся быть лучше! Сильнее! Яростнее!

У меня аж уши заложило от его голоса.

— Отец! Ты обещал! — сказал Гуннвид.

Стюрбьёрн замолчал, вернулся к столу и сел. Я незаметно выдохнул. Тяжело всё-таки, когда такая огромная туша нависает над тобой и давит всеми шестнадцатью рунами. Будто вот-вот гора упадет на тебя и раздавит в лепешку.

— Каков у тебя корабль и сколько людей в хирде? — спросил хёвдинг вингсвейтаров.

Интересно, зачем ему это? Будто думает, сможет ли отобрать у меня «Сокол» или нет. Но молчать незачем, достаточно послать человека в нижний поселок, и он всё узнает.

— Драккар на тридцать весел. В хирде сейчас два десятка воинов, все хускарлы.

— Сможешь взять еще два десятка? Мне нужно отправить людей в Раудборг, но корабль я им давать не хочу. Припасы в дорогу я дам, плачу две марки серебром. Ну и в пути они вам подсобят, коли что. Главным среди них будет Гуннвид.

Две марки да еще двадцать воинов. Места на «Соколе» полно, не два, а все три десятка легко разместятся. Да только после Росомахи мне не хотелось брать на борт незнакомых людей, что сильнее всего моего хирда.

С другой стороны, зачем человеку, который выстроил каменную крепость, мой корабль? У него, поди, от серебра закрома ломятся, а услужить сторхельту дорогого стоит.

— Вдобавок я дам тебе письмо для хёвдинга Раудборга, чтоб он встретил вас хорошо, помог с работой, коли что. Или ты сразу обратно думаешь воротиться?

— Нет, думаю побыть в Альфарики до лета. Есть у нас тут свои дела.

— Если свой товар везешь, так письмо мое как раз сгодится. В Раудборге так просто торговать нельзя, нужно с тамошними купцами столковаться, а те чужаков не больно любят, будут говорить, чтоб ты им свой товар за полцены отдал, иначе не видать тебе разрешения.

Хоть от голоса Стюбьёрна уже голова начала гудеть, я старался держать себя в руках.

— А что за письмо? Знак какой-то?

Стюрбьёрн удивленно посмотрел на меня, а потом оглушительно расхохотался. Аж стены в комнате пошли ходуном. И Гуннвид за ним следом.

— Забыл я, забыл, что на Северных островах не ведают грамоты. Я ведь уж лет тридцать как ушел оттуда. В других землях придумали, как свои слова передавать другим. Вот тут, — и великан поднял со стола тонко выделанную кожу с узорами, — сказано, что хёвдинг Раудборга считает вингсвейтар своими братьями и союзниками.

Я всмотрелся и вспомнил, как что-то подобное говорил Гачай, но здесь узор был иной. У сарапа узор был меленький, ровненький, кругленький, а тут крупный и рубленный, чем-то на руны похожий. Может, потому что сарапская речь плавная и круглая, а наша речь иначе звучит, под нее и узор другой нужен.

— Раз уж ты вырос из Северных островов, так тебе и грамоту выучить бы хорошо. У живичей многие грамоту разумеют. Так что, возьмешь моих людей?

Серебро, сильные воины и еще знак от Стюрбьёрна, который даст нам право на торговлю в Раудборге. Это хорошая плата. Жаль только, что Альрика нет рядом. Вдруг я опять упускаю что-то важное? Вдруг этот великан меня дурит не хуже Игуля?

— Я согласен. Но прежде хотел бы понять, что за вингсвейтары такие и чем вы живете.

— Пусть тебе Гуннвид всё покажет. Только гляди не передумай! Уже не раз вот такие вольные хёвдинги распускали хирды и переходили к нам, в вингсвейт. Так что, сын, не усердствуй особо, иначе останешься без Раудборга.

Стюрбьёрн снова расхохотался.

Глава 6

За высокими каменными стенами крепости вингсвейтар стояло немало каменных домов, тем больше я удивился, увидев несколько длинных строений, сложенных из дерева. Ничем не отличить от домов на Северных островах. Еще я заметил небольшие деревянные избушки, размером с кладовку, но никаких сараев, загонов для скота или птичников.

Когда я спросил у Гуннвида про длинные дома, тот ответил:

— Отец хотел, чтоб тут всё было из камня. Он ведь не горит и сломать стену такого дома не у всякого выйдет. Да только люди-то у нас разные, и мало кому по нраву спать в холодном камне. Многие живичи думают, что спать в камне — всё равно что в земле лежать. А кого в землю кладут? Мертвых. Когда отец только-только построил первые дома, живичи, что пошли под его руку, всё лето под открытым небом спали, осень тоже, а уж к зиме отец разрешил сложить дом из бревен. Ох, и злился он тогда!

Я-то от каменных домов о могилах не задумываюсь, но все ж знают, что камень тепло из человека вытягивает, а дерево сохраняет.

— А стены такие зачем? Неужто тут великаны ходят?

«Помимо твоего отца и тебя», — хотел добавить я, но смолчал.

— Измененные? Не! Откуда им тут взяться? Ты не гляди, что нынче тут тишь да благодать. Знаешь, сколько раз нас убивать приходили? И кто только не пытался!

Гуннвид провел меня по площади внизу, потыкал пальцем в дома, приговаривая, что вот тут оружие хранится, тут еда, а вон там у них под крышей колодец, откуда воду берут. Но правду ли он говорил или обманывал, я не знал, ведь внутрь мы не заходили. Только в одно место мы и заглянули: в трапезную, которая была пристроена к стене и сложена из камня. Внутри тянулись длинные столы и лавки человек эдак на две сотни, но сейчас там никого не было.

— Едим мы только по утренней и вечерней зорьке. Потому и пусто.

— А кто стряпает? Кто убирает? Где рабы живут?

— Нет у нас рабов. Сами и стряпаем, и убираем, и за скотом приглядываем. И баб сюда водить нельзя. Войти могут только вингсвейтары или их гости, рунные мужи. Хельтова пива пить нельзя. Семью заводить нельзя. Слушать хёвдинга, не отступать в бою, вызволять товарища. Вот заповеди вингсвейта.

Я недоуменно взглянул на Гуннвида.

— А как же совсем без баб? Неужто ты еще…

Тот оглушительно рассмеялся.

— Нет же. Нельзя жениться и баб приводить сюда, а за стенами бери любую, коли не в жены. Думаешь, почему внизу сплошь гулящие, а женок и дочерей никто не привозит? Да хотя бы те же купцы или кузнецы? Или вон те, что гостевые дома держат? Думаешь, им не было б сподручнее с женами тут жить? Да только вот даже самая преданная и верная жёнка рано или поздно ляжет с кем-то из вингсвейтар. У нас, знаешь, каковы молодцы! Все хороши собой, сильны и щедры на ласку и на подарки. Заповедь-то не просто так придумалась. Поначалу отец разрешал жениться, но как два смертоубийства из-за баб меж братьями случились, так запрет и поставил.

— А кто на этом острове прежде жил? И откуда вообще вингсвейтары взялись?

Мы с Гуннвидом вышли из пустой трапезной, посмотрели на дерущихся воинов. Он глянул устало, будто надоели они ему до гнилой кочерыжки, а мне-то интересно. Люди тут и впрямь разные. Вон и сарапская морда видна, и белесая, и конопатая. А по говору, наверное, и вовсе со всех земель собрались. Руны их в таком беспорядке я угадать не мог, чуял лишь, что тут и хускарлы есть, и хельты. Может, и карлы где притаились, но их рунную силу я не различал среди более мощных.