Нужный (СИ) - Агишев Руслан. Страница 58
— Так будет лучше для всех, генерал, и ты это должен понимать, как никто лучше. Спокойствие империи превыше всего. Понимаешь меня?
Вздохнув, Мирский кивнул.
Оставшись наедине, император подошел к столу, где сиротливо стояли два бокала, и одним махом опрокинул в рот содержимое одного из них.
— Осталось лишь поставить жирную точку…
Теперь нужно было найти виновного и, самое главное, героя, без которых завершение такого дела было бы просто немыслимым. Скрыть можно многое, но что-то все равно нужно предать гласности. То же самое справедливо было и сейчас.
— Героя, пожалуй, искать не нужно. Как говориться, он был и есть.
Императору ведь доложили, как все произошло на самом деле. Получалось, Елизавету Михайловну Мирскую спас тот самый необычный юноша, что недавно так всех поразил на пасхальном балу. Его звали Рафаэль Мирский, учащийся той же самой гимназии и только-только получивший дворянство.
— Право слово, чудесная получится история, — впервые за сегодняшний день на губах государя появилась улыбка. — Юная дева похищена страшным злодеем и уже готовится принять ужасную смерть. Она безутешно рыдает, злодей громогласно хохочет и точит острый нож… или в нашем случае топор. Но тут, словно из неоткуда, появляется принц на… без коня. И побеждает злодея! Все! Занавес!
Улыбка стала еще шире. Нарисованная им картина как нельзя лучше подходила для этого случая. Общество, а особенно высший свет, можно было заткнуть очень подходящей версией произошедших событий. Нужно лишь сделать ее максимально правдоподобной.
— Если награда будет высока, очень высока, то ни у кого не возникнет никаких вопросов, — в его руке оказался второй бокал с коньяком, который он с наслаждением и пригубил. — А в итоге все складывается…
Все, действительно, складывалось, как нельзя лучше. Если утром казалось, что все находится в шаге от катастрофы, то сейчас все виделось совсем в ином свете. Конфликт между двумя сильными родами более или менее удалось притушить, а скорее всего и вовсе прекратить. Обществу в итоге будет предъявлен и герой, обласканный властью, и злодей, которой «распнут».
— Просто отлично…
Из типографии, приземистого каменного здания, подобно пуле из ружья, вылетел вихрастый мальчишка-продавец газет с пухлой сумкой через плечо и рванул что есть силы по улице. Хотел быстрее остальных в самый богатый район города добраться. Там-то за свежий номер газеты «Столичный вестник» точно дадут больше всех.
И едва добравшись до места и даже толком отдышавшись, пацан начал голосить:
— Чудесное спасение! Господа, юная девица спасена божьим проведением! Важное известие!
Еще пахнущую типографской краской газету малолетний продавец поднял так высоко, как только мог. тряс ею из стороны в сторону, подобно юному знаменосцы перед сражением.
— Господа, чудесное спасение! Убийство предотра… педотвра… — на мгновение сбился от длинного слова, пытаясь его выговорить снова и снова. — Раскрыто! Злодей пойман! Чудесное спасение юной девицы, господа! Только три копейки!
Несколько минут зазывного ора и торговля пошла в несколько раз бойче. То тут то там его подзывал господин или госпожа, протягивая деньги. Некоторые брали сразу несколько газет, видимо, решив поделиться с кем-то.
Купившие первыми тут же раскрывали газету на нужной странице и углублялись в чтение. Прохожие замирали по одному, по двое. Иногда останавливалась целая компания, с замиранием сердца вчитавшаяся в газетные строки. Что-то подобное творилось и в маленьких кофейнях, где на столах остывало кофе, а посетители сидели, уткнувшись в газету.
Казалось бы, что там могло быть такого особенного? Еще одна статейка о богатом кладе, о колдунах и ведьмах, о младенцах с двумя головами или другой подобной дребедени? Однако, реальность была гораздо интереснее.
Газета «Столичный вестник».
'… Это дело, больше недели будоражившее жителей нашего города, к счастью, счастливо разрешилось. Похищенная Елизавета Мирская, дочь высокопоставленного служащего Отдельного жандармском корпусе, благополучно вернулась домой и сейчас окружена вниманием и заботой. Но еще сутки назад она готовилась к страшной смерти от рук подонка в человеческом обличии, готовившегося ее убить. Как сообщают наши источники, злодей специально приготовил топор и веревку, а также выкопал глубокую яму.
… Одному только Богу известно, какие ужасы претерпела юная девица, побывавшая в лапах злодея. К счастью, ее здоровью ничего не угрожает. Осмотревший ее врач, нашел состояние пострадавшей приемлемыми и не угрожающим ее жизни. Однако приписал ей полнейший покой и особые капли из Франции, стоящие баснословных денег.
… Особую пикантность этой счастливо окончившейся истории придает и фигура самого спасителя. Им оказался уже знакомый нашим читателям Рафаэль Мирский, отмеченный за храбрость на пожаре высокими наградами. И вновь юноша проявил себя настоящим героем, не побоявшимся вступить в страшную схватку с ужасным злодеем и постоять за честь благородной дамы. Нам еще не удалось поговорить с ним по причине его ранения, но уже сейчас можно утверждать, что его поведение достойно всяческого восхищения. Один и абсолютно безоружный, юноша бесстрашно вступил в схватку с десятком злодеев, многие из которых имели огнестрельное оружие. В него летели пули, но разве мог он отступить?'.
В это же самое время в казематах Петропавловской крепости, куда помещали лишь самых отъявленных преступников, появился новый сиделец. Это был высокий худой мужчина с одутловатым лицом, явно, опухшим от сильных побоев.
Едва он переступил порок крепости, на него сразу же надели полосатую робу. Но ногах и руках заклепали неподъёмные кандалы. Нижнюю часть лицо закрыла стальная полумаска. Кто-то наверху, видимо, очень сильно хотел, чтобы заключенный дожил до суда.
—… Ты оглох что ли? Я же сказал позвони!
Из под маски раздавался уже порядком охрипший голос. Похоже злодей кричал довольно давно и никак не мог успокоиться. Но, к сожалению, всем здесь было все равно. Исполинские стены старой крепости слышали много пронзительных криков, безутешных рыданий, спасительных воплей, но ничто из этого не достигло нужного.
— Я заплачу! Слышишь⁈ Сколько скажешь, столько и заплачу. Скажи сколько и через пару часов тебе их принесут! Сотку хочешь? Или две сотки? Не-ет, давай пять сотен за один паршивый звонок! Я дам тысячу рублей за этот чертов звонок! Ты оглох⁈
А троица надзирателей с невероятно равнодушным видом продолжали конвоировать его по коридору. Даже ушами не вели на его выкрики о всех этих деньгах.
— Уроды, вы знаете, кто за меня впишется? Самый главный жандарм! Ясно! Мне сам Мирский должен! Я же его дочку спас! Дайте мне позвонить! Черт! Придурки! Совсем пропили свои мозги! Мирский же вас вздернет…
Одного из конвоиров, наконец, надоели эти крики и он резко ткнул заключенного в бок. От сильного удара того сильно приложило о стены.
— Заткнись, — прошипели в его сторону. — Здесь не любят таких крикунов. Вырвут язык и выбросят собакам. А про его превосходительство еще хоть слово скажешь, сами язык вырвем. Это ведь ты, сука, его дочь украл и хотел убить! Душегуб проклятый! Я бы тебя сам тут придушил, чтобы другим неповадно было! Понял, сучий потрох?
Услышав это, заключенный сбился с шага и свалился на каменный пол. Но тут же вскочил с бешеными глазами и снова принялся орать:
— Суки! По беспределу закрыть хотите⁈Твари!
Но конвоиры больше и не думали церемониться. Снова, как и в прошлый раз, ему врезали по печени, заставляя с кряхтением привалиться к стене. После приложили пару раз прикладом карабина по роже, разбивая в кровь нос и губы.
— Чтоб вы сдохли…
Добавив на последок еще пару раз, они успокоились и, подхватив заключенного за руки, потащили в камеру.
—… Зуб даю, это марафетчик. Видите, как беснуется. Ломка у него началась, оттого и на людей бросается.