Истинный облик Лероя Дарси (СИ) - Петров Марьян. Страница 19

— Надеюсь, беременность не испортит твоё великолепное тело, староста, и без того скверный характер, — вдруг холодно и сухо выдал юный князь и закрыл глаза.

Достойно тяпнул напоследок! Я усмехнулся и вышел из спальни омеги.

В моей берлоге меня ждал бледный и тихий Фабио. Я, как проштрафившийся муж, глянул на часы. Два ночи. Юноша грустно улыбнулся и бросился мне на шею. Ноздри его изящного носа втянули запах моего тела. Конечно, я весь пропах маленьким сладким князем. Не давая Нери возможности расстроиться, я поспешно нырнул в душ, смывать с себя доказательства вынужденной неверности. При этом я испытывал жгучее чувство вины… и оправдания свои действиям искать не собирался.

Когда вышел — меня ждала кружка дымящегося кофе. Фаби уже неосознанно изучил некоторые мои привычки. Я молча взял его руку и поцеловал прохладные пальцы, потом раскрытую ладонь. Он положил мне тёмную голову на плечо, и мы молчали; руку Нери я не отпускал, словно боялся разорвать дающую мне силы космическую связь.

— Тебе… надо поспать! — шепнул я на ухо своему ненаглядному.

— Можно, тут… с тобой?

Мы, больше ничего не обсуждая, просто легли в одну постель. Я обнял юношу, устраивая на своей груди, и нас очень быстро унесло с этой планеты.

Активное тормошение моего бренного тела не добавило радости в утреннее настроение. Делал это Фаби, иначе иной бодрый смельчак точно схлопотал бы в зубы. За спиной беты стояли мрачные и явно озабоченные Роше и Майлз. Я сморщился:

— Который час, парни?

— Полдень.

— И? Рань какая! — я совершенно серьёзно нахмурил брови и зевнул. — Я о чём-то забыл распорядиться?

— Прости, Лер, но ты идешь с нами! — а потом меня просто бесцеремонно вытянули из постели две пары бесцеремонных рук.

На Лу было страшно смотреть, он извивался на растерзанных измятых простынях, скуля, подвывая и выстанывая, как гулящая кошка. С его губ то и дело текла похотливая слюна, мальчишка оглаживал себя, теребя распухшие соски и крепкий небольшой член. Я навис над наследным принцем, качая головой: такой приступ нимфомании я видел впервые. И никак не ожидал, что так себя будет вести знатная благовоспитанная особа. Луиджи вздёрнулся при виде меня и повис, цепляясь за мою кофту.

— Ле-е-ер, м-м-м-м… не уходи! — гортанно замурчал он и сильно прижался щекой к моему телу, — Они… меня… мучают… Дают таблетки, а я хочу твой..! — я еле успел закрыть омежке рот, и повернулся к Майлзу.

— Сколько конкретно длятся чёртовы критические дни у этого засранца?!

— Последний раз — пять дней, — пробурчал мулат. — Но обычно он тихо мужественно отлеживался, и ТАКОГО… не было!

Я приподнял бровь:

— И что это за новая реакция на вкус «Crash»?! Чертёнок же просто растекается по постели! Пять дней!

— Ле-е-ер! — мою ладонь тщательно вылизывал быстрый язычок. — Быстре-е-е! Прогони всех!

Аромат омежки сносил крышу. В моём паху всё налилось знакомой предательской тяжестью.

— Вон всем! — прорычал я, опрокидывая маленького развратника на постельный бардак, и вдогонку крикнул. — Чистое постельное бельё принесёте попозже, да не один комплект!

В следующие сорок минут я, как последний классический секс-маньяк, драл ненасытный зад наследника Андорры, не узнавая самого себя. Я дрожал от желания и гнева, но ничего не мог с собой поделать. Луиджи орал в экстазе, как резаный, яростно кусаясь и царапаясь. Несколько раз я наградил бешеную омегу шлепком по заднице и один раз — неслабой пощёчиной. Скрутив Лу по рукам и ногам своими же конечностями, я оформил очередную качественную сцепку. Парнишку трясло в оргазме и выгибало дугой. Наконец, он в пятый раз мучительно и сладко кончил, закричал, прохрипел моё имя и отключился. Мокрый от пота, ведь пришлось остаться практически полностью одетым, я откинулся на подушки. В ушах звенело, губы сводило, узел распирал полыхающее жаром влажное нутро омежки, которое продолжало сокращаться, выжимая меня досуха. Первая волна отхлынула, и я, наплевав на гигиену, просто уснул, понимая, что если не отдохну, то следующий заход может меня добить.

Лу разбудил меня часов через пять. Он уже целовал мой живот, бедра и добирался стонущим ротиком до моего естества. Пока меня жадно заглатывали и облизывали, я стянул частично порванную одежду и развалился на кровати, давая моему князю оторваться по-полной. А ПОТОМ ВСЁ ПОНЕСЛОСЬ ЗАНОВО И ПО ТОМУ ЖЕ КРУТОМУ МАРШРУТУ. Заглянувший было Ланс с подносом еды покраснел и опустил глаза, ища место, куда бы приткнуть ношу. В это время омежка подо мной разродился самым изощрённым стоном и протянул тонкую лапку к новому, появившемуся в поле зрения альфе. Полански нехорошо рыкнул и облизнулся. Я шлёпнул нимфомана по маленькой заднице, но было поздно, Ланс уже подбирался к нам:

— Свали! Не видишь… не в себе его высочество! — попросил я спокойно, надеясь, что смогу договориться с мужиком по-хорошему.

— Течная сука не имеет регалий! — зло процедил совершенно неизвестный мне Полански. — А ты ещё с ней… так… уважительно!

Очевидно, мужчине уже тоже через край хватило самодурства Луиджи. Ланс расстегнул свои штаны, намереваясь занять стонущий, истекающий слюной ротик князя.

— Полански! Нет!!! О Рыжике подумай! Когда всё закончится, вы начнете новую жизнь на Земле! — вдруг глухо произнёс я, продолжая брать Лу сильными глубокими толчками. — А этот мальчишка уже достаточно унижен!

Ланс очнулся, сморгнул и потёр лоб рукой.

— Да… что это со мной, чёрт меня дери?! Лер? Голова от омежьего запаха, что ли, кругом пошла?! П… рости, староста… Я пойду!

Я кивнул, резко дёрнул омежку на себя, несколькими верными движениями руки разрядил его на простыни. Ещё пару толчков, и Лу бьётся в очередном сильном сухом оргазме, и внутри его опять набухает узел. Папа, по-хорошему, роди меня обратно! Кто решил, что мне нереально свезло, готов поменяться с ним местами!

— Только попробуй от меня не залететь, мелкая зар-р-раза! — рычу я хрипло, мой голос сорван. — Чует моё сердце: натрахаюсь с тобой на два месяца вперёд!

Мы падаем в сцепке на постель. Я уже даже не забочусь о взаимно удобной позе, просто ставлю алый засос на тонкой шее, подгребаю Лу под себя и проваливаюсь в сон.

Время, похоже, остановилось, потому, что я перестал его ощущать! Приоткрыв правый глаз, я слышу совершенно детское чавканье. Мой любовник голый сидит на кровати, скрестив ножки, и уписывает что-то явно очень вкусное, запивая водой прямо из пластиковой бутылки. Мне под нос суют сэндвич с варёным мясом и салатным листом, потом бутерброд с красной икрой, потом половинку варёного яйца с каким-то паштетом внутри. Я жадно проглатываю всё предложенное без капризов и раздумий. Покорно ем, как говорится, с рук! Второй бутерброд хватаю сам.

— Кофе! — приказываю я, облизывая пальцы. Луиджи наливает из кофейника уже остывший напиток, но мне откровенно пофиг на температуру. Выпиваю подряд три чашки и сыто отваливаюсь, изумляясь, как помещается остальная гора еды в мою омежку?! Наконец Лу потягивается, встаёт и топает в ванную. Под шум воды я честно и методично обдумываю: на сколько часов неистового секса меня ещё хватит. Омега, неожиданно возникающий рядом, обнимает моё колено, целует. Мальчик обнажённый, свежий и влажный…

— Продолжим, староста?

— А мне, по-твоему, ополоснуться не надо? — недовольно ворчу я.

— Не надо! — Луиджи распутно улыбается. — Чудесный запах моего мужчины!

— Десять раз… твоего! Губки подкатай! Тогда дай просто… сходить в туалет! — приподнимаю личико мальчишки за подбородок. — Папа-князь, кстати, знает, какого плохого мальчика он воспитал?

— Мне как-то фиолетово! — омега ложится на постель попкой к верху. — У тебя полчаса на всё про всё!

— Пока я в туалете, извольте перестелить наше испаханное ложе любви, ваше высочество! — безапелляционно заявляю я, Луиджи странно улыбается, словно ждёт от меня этих приказов. Они, похоже, возбуждают распутного мальчишку, делают обычным и приземлённым.