Мать-и-мачеха (СИ) - Соловьева Елена. Страница 21

«Не слишком», — мог бы ответить Владимир. Но он промолчал, смерив будущую жену продолжительным взглядом.

— Я беспокоилась, — с мягким укором произнесла Пэтси. — Вот и голова разболелась. Пришлось принять аспирин.

«Снова о себе», — отчего-то подумал Владимир.

Она не спросила, где Глаша, и почему он вернулся домой один.

Пэтси насторожилась. Взгляд Владимира прожигал насквозь, как будто он видел ее изнутри. Все грязные тайны, маленькие и не очень.

— Как поживает щенок? — исправилась она. — Он такой милый… Жаль, что у меня аллергия.

Владимир кивнул. Прежние подозрения показались ему напрасными. Пэтси много раз говорила, что любит его и беспокоится. Разве стоит винить ее за это? А то, что не спросила про дочь… Может быть, если бы Глаша отнеслась к будущей мачехе иначе, и та проявляла бы больше внимания.

— Крендель отравился, — рассказал Владимир. — Похоже, съел что-то не то в нашем саду. Скажи, ты видела этого щенка вчера?

Вопрос совершенно не понравился Пэтси. Неужели подозревает? Но почему? Ее никто не видел…

— Ты же знаешь, я не подхожу к животным из-за аллергии, — напомнила она. Надула губы, изображая обиду. — Александра видела его, я встретила ее в коридоре, когда та несла щенку еду. Вроде бы, какие-то консервы… Оу, ты думаешь, Александра его отравила?..

На экономку, которая служит в его доме много лет, Владимир точно не мог подумать.

— Не думаю, что это она. Скорее всего, щенок нашел отраву, приготовленную для крыс или кротов. Надо поговорить с садовниками. Предупредить, что у нас на территории живет неразумный щенок.

Владимир вздохнул. Подумал, что если в поместье и есть один неразумный щенок – то это он сам. Только полный идиот мог прийти в постель к одной женщине, в то время как его с непреодолимой силой манит к другой. И вообще: так ли нужна ему Пэтси? Было ли решение жениться на ней верным?

Владимир впервые задумался над этим всерьез.

Пэтси уловила смену его настроения. Интуитивно почувствовала, что Владимир утратил к ней интерес, ускользал из рук, как скользкая рыбешка. А все эта проклятая Марья! Разумеется, «кухарка», подумать на себя Пэтси не могла. Она всегда и все делает правильно. Сейчас тоже найдет способ вернуть расположение Владимира. Он нужен ей и будет ее, она это твердо решила. Без него карьера пойдет псу под хвост, не говоря уже о роскошной жизни, к которой она так быстро привыкла. Нет уж, все это Пэтси не могла и не собиралась уступать какой-то там «поварихе».

Когда Владимир разделся и лег рядом, она прижалась и, удобно разместив голову у него на груди, промурлыкала:

— Знаешь, я тут подумала над твоим предложением.

Ее маленький ухоженный пальчик с ярко-красным маникюром вывел на его широкой груди затейливый узор. Пэтси не продолжила фразу, явно ожидая от Владимира какой-то реакции. А он слишком устал, чтобы мыслить рационально. Что такого он предлагал Пэтси, о чем следовало говорить именно сейчас? Разве что о Глаше.

— Если ты о том, чтобы отдать мою дочь в закрытую школу, то не передумал. Нет, нет и еще раз нет. Глафира будет жить с нами как минимум до совершеннолетия. Возможно, школы Европы и дают лучшее образование, но я не готов расстаться с моей девочкой. Она слишком домашняя и скромная. К тому же ее зрение… Достаточно того, что мне приходится часто отлучаться в командировки.

Тот памятный разговор между ним и Пэтси состоялся много месяцев назад, и он полагал, что эта тема действительно закрыта. Тогда будущая жена предложила немыслимое, представив это, конечно же, так, будто желает падчерице добра. Владимир пресек все попытки избавиться от девочки. А Пэтси пообещала стать для нее хорошей матерью, помогать и заботиться, пока его не будет рядом.

Вот только Пэтси не собиралась превращаться в домохозяйку и становится затворницей усадьбы, в угоду какой-то полуслепой девчонке. Ни за что. Пэтси не нянька! Она будущая звезда, у нее гастроли, записи, выступления… Избавившись от Глаши, как от балласта, она решила бы многие свои проблемы. Но он отказался даже выслушать. И вот снова.

Дети…

Она никогда не представляла себя в роли матери. Вот эти пищащие, капризные, вечно хныкающие существа — нет, это не для Пэтси. К тому же фигура…

Пэтси незаметно положила одну руку на свой плоский живот, с ужасом представляя, как он надувается от месяца к месяцу. Как испортится кожа. А если будут растяжки? Ее ноги тоже станут такими же огромными, отекшими как у знакомой певички Светки? И грудь обвиснет?

Пэтси мысленно вздрогнула.

Но, набравшись храбрости, проговорила:

— Я не об этом предложении. Знаю, ты любишь дочь и хочешь для нее только счастья. Я тоже. Может быть, Глаше будет не так одиноко, если у нее появится сестренка или братик? Ты ведь хотел этого, помнишь?

Глава 30

Разве он мог забыть.

Владимир предлагал Пэтси обзавестись ребенком, он всегда мечтал о большой дружной семье. А из Глаши получилась бы отличная старшая сестра. Возможно, после появления брата или сестры, девочка перестала бы чувствовать себя такой одинокой. Они с Пэтси обсуждали их общее будущее не раз. Но прежде она не слишком охотно отвечала на вопросы о детях. Буровила что-то несуразное. Владимир полагал, будто она, как любая женщина, перестраховывается, говоря о том, что сначала законный брак, а уж после дети.

А теперь вот сам не стремился обзаводиться потомством от Пэтси.

События последних дней показали, что из этой женщины, возможно, никогда не получится хорошая мать. То, что за столько времени Пэтси так и не подружилась с Глашей, смущало его. Ведь Марья как-то сумела поладить с его дочерью? При этом все получилось легко, как будто само собой. Марья просто была естественной, непринужденно общалась с Глашей, относясь к ней как к собственной дочери. А его дочка тянулась к этой светлой женщине, как росток к солнцу. Владимир не мог винить Глашу в этом. Он и сам…

— Ты, помнится, не хотела заводить детей до брака, — напомнил он Пэтси.

Она мило улыбнулась в ответ, продолжая ласково поглаживать его грудь.

— Я передумала. Зачем ждать так долго? Считаю, было бы прекрасно, если ко дню бракосочетания я подарила тебе прекрасную новость. Конечно, если ты пообещаешь любить меня с огромным животом и неповоротливой походкой. Представить только… — Она взволнованно вздохнула. — Я ведь не смогу надеть на свадьбу туфли на каблуке. Но, знаешь, сейчас есть такие красивые платья, которые подходят женщинам с округлившимися формами. Один известный бренд даже выпустил коллекцию свадебных платьев для беременных. Тебе ведь нравятся женщины в теле, верно?

Одумавшись, Пэтси чуть не прикусила себе кончик языка.

Но поздно, слова уже достигли слуха Владимира. Разумеется, она намекала на Марью. По меркам Пэтси та была слишком полной, в модельный бизнес бы ее точно не взяли. При этом Пэтси отчаянно отсекала тот факт, что на самом деле Марья вовсе не толстушка, скорее, ее можно назвать женщиной в самом соку. Обладательницей той самой знаменитой фигуры «песочные часы». Пэтси очень хотелось выглядеть роскошной и чувственной, она вкладывала в себя немалые средства, принадлежавшие, разумеется, жениху. Но никакие пластические операции и тренировки не могли дать ей то, чем природа наградила Марью. А мужчины, включая Владимира, интуитивно, как будто следуя древнему инстинкту, отличали настоящее от пусть искусной, но все же подделки. Глубоко в подсознании Пэтси признавала это. Оттого еще сильнее ненавидела Марью.

А Владимир…

Он пропустил намек на его тягу к пышечкам мимо ушей, зато не мог не обратить внимания на полную несуразицу. Пэтси только что предложила ему завести ребенка, но при этом решила обсудить свадебный наряд. Неужели подвенечное платье интересует ее больше, чем новая жизнь?

— Любой разумный мужчина будет обожать женщину, беременную от него, — уклончиво ответил Владимир, не сказав, что любит Пэтси. Эти слова застревали у него в горле каждый раз, когда он собирался их произнести.