Мать-и-мачеха (СИ) - Соловьева Елена. Страница 23

Марья крепко засела в душу.

Вторая часть Владимира утверждала, что она – именно та женщина, с которой он хотел бы связать свою жизнь. В ней как будто слились воедино все качества, которые он ценил в женщинах. Заботливая, добрая, мягкая Марья покорила его взмахом золотистых ресниц. Но имеет ли он право оставить одну женщину и вот так просто, не взвесив все за и против, переметнуться к другой?

Пэтси заговорила о детях…

Этого Владимир меньше всего ожидал. Хотел ли он от нее ребенка? В этом Владимир сомневался. Он ни в чем уже не был уверен. Все его прежние выводы, решения — все раскалывалось и трещало, как хрупкий лед под ногами.

Добравшись до домика Марьи, Владимир вдруг резко остановился.

На пороге стояла она, женщина, о которой он думал всю ночь. В легком летнем платье цвета охры, с волосами, не скрытыми сегодня косынкой, она казалась ярким лучом света. Но сегодня ее улыбка предназначалась другому. Константин, поставщик, отчаянно флиртовал с ней. Кажется, рассказывал какую-то шутку, потому что Марья заливисто рассмеялась, приложив руку к груди.

Владимира больно кольнула ревность.

Он поймал себя на предательской мысли, что готов вот сейчас, в эту минуту, наброситься на Константина и слегка подрихтовать его физиономию. Чтоб не вошло в привычку приставать к женщине… Мог ли Владимир назвать Марью своей? Конечно, нет, их ничего не связывало кроме соседства и бизнеса. Успешного, кстати, бизнеса. Продукция Марьи за короткий срок стала пользоваться бешеной популярностью в городе. Едва товары появлялись на полках, как их тут же разбирали ценители. Семен Петрович, отец Владимира, уже подумывал о расширении. В скором времени Марье отпадет нужда жить в чужом поместье и чувствовать себя обязанной. Она сможет приобрести собственное жилье и больше никогда не возвращаться.

От этой мысли Владимиру стало совсем не по себе.

Нахмурившись, он двинулся вперед. Нехотя ответил на приветствие Константина и с некоторой брезгливостью пожал протянутую руку. Искоса глянул на Марью, пытаясь определить, как она относится к Константину. Он для нее только коллега, или же их связывает нечто большее?

— Ну, я, пожалуй, пойду, — торопливо засобирался Константин, уловив недовольство Владимира. — Пока, Марьюшка. До завтра!

От этого его «Марьюшка» у Владимира чуть не скрипнули зубы.

Он никогда не считал себя собственником и ревнивцем, но теперь в его душе и сердце творилось нечто непонятное. Полная неразбериха, если быть точным. Он ведь не ухаживал за Марьей, а она ничего ему не обещала. Они вообще чужие друг другу. Просто соседи…

— Привет, — проглотив недовольство, поздоровался он. — Вижу, дела идут в гору?

Он кивнул на грузовик, только что скрывшийся за поворотом.

— Все прекрасно, — проговорила Марья, смущенно краснея. Она тоже испытывала неловкость от того, что произошло вчера. Чуть было не произошло. Подумать только, она чуть не поцеловала мужчину, который вскоре должен жениться на другой. — Семен Петрович хочет запустить крупное производство и уже готовит новый цех. Сегодня Константин передал мне несколько резюме, предложил самой выбрать будущих помощников. Я никогда не занималась подбором персонала, и мне, признаться, слегка не по себе.

Да, вот так. Лучше говорить о работе и списать неестественность в поведении на волнение за общее дело. Марье такой выход показался единственно верным.

Но Владимир сам начал разговор, которого ей всеми силами хотелось избежать.

— Прости меня за вчерашнее, — произнес он, вздохнув.

Марья его признание расценила как угрызения совести. Ну, конечно же, он любит Пэтси. Он женится на ней. А она нафантазировала себе невесть чего. Это была лишь сиюминутная слабость, не более.

— Тебе не за что извиняться, — произнесла она, стараясь, чтобы голос не дрогнул. Тот не случившийся поцелуй заставлял ее сердце биться в груди, как пойманную в клетку птицу. — Все хорошо.

— Правда? — уточнил Владимир, подняв на нее взгляд.

Как бы он хотел прочитать ее сокровенные мысли. Один взгляд, мимолетный жест, единственный намек на то, что она была бы не против продолжения.

— Правда, — подтвердила Марья, пряча взгляд.

Она прикусила нижнюю губу, как будто запрещая себе добавить что-то еще. В безумном порыве Владимир вскинул руку, собираясь прикоснуться к ней. Притянуть ближе, наплевав на доводы рассудка. Он боялся, что Марья шарахнется в сторону, упрекнет в грубом поведении. Почти видел, как маленькая изящная ручка влепляет пощечину.

Но не мог остановить себя.

— Марья, — позвал он, касаясь ее щеки тыльной стороной ладони.

Глава 33

— Мама!.. — На крыльцо выбежала взволнованная Павла. — Мы поедем за Кренделем, да? А где Глаша?..

Девочка заозиралась, а Владимир с сожалением убрал руку. Марья не отшатнулась от него, но посмотрела, кажется, с укором.

— Глаша собирается, она встретит нас у ворот, — произнес он. — Едем?

Всю дорогу до клиники и обратно Марья держалась от Владимира на расстоянии. Он буквально физически ощущал ту непробиваемую стену, что она возвела между ними. Ему было тяжело и горько. И он не знал, как поступить. Его жизнь, размеренная и расписанная на несколько лет вперед, сейчас летела под откос, как перекати-поле, подхваченная теплым ветром неожиданно нахлынувших чувств.

Девочки не замечали напряжения между их родителями. Они были так рады, что Кренделя разрешили забрать домой, что не могли думать ни о чем другом. Щенок, вернувший былую веселость, вилял хвостом и переходил из одних маленьких рук в другие. Он и Марью пытался лизнуть, но она сидела на переднем сиденье, никак не добраться.

По возвращении домой всех ждал сюрприз.

Возле ворот стояла Пэтси в коротком ярко-красном платье, выделявшемся кровавым пятном на фоне окружающей зелени. Она как будто специально оделась так, чтобы ее заметили издалека.

Марья едва заметно вздохнула.

Встречаться сейчас с роскошной невестой Владимира она меньше всего хотела. Но, стараясь быть вежливой, поздоровалась с ней и даже отметила, какое красивое у нее платье. Сама Марья была одета в длинную юбку и строгую блузку, застегнутую, несмотря на жару, на все пуговицы. Она как будто специально отгораживалась, боясь, что одно случайное прикосновение Владимира к обнаженной коже снова собьет с толку и взбудоражит в ней то, что она похоронила в себе с потерей мужа.

— Вы как раз к обеду, — необычайно весело прощебетала Пэтси.

Павла и Глаша обменялись удивленными взглядами, а последняя крепче прижала к себе Кренделя. Щенок тявкал и рвался из рук, рычал на Пэтси как-то слишком обвиняюще.

— Да, простите, нам пора. — Марья взяла дочь за руку, собираясь увести ее домой. — Приятного аппетита.

— О нет! — возразила Пэтси, преграждая ей путь. — Вы сегодня обедаете с нами. Володя, разве ты не передал мое приглашение?

Марья недоуменно похлопала глазами.

Идти в особняк сейчас? Снова сидеть за общим столом и невольно сравнивать себя с красавицей Пэтси. Нет, такого она пережить не могла.

— Отказы не принимаются! — все также бойко заявила Пэтси и взяла Марью под локоток. — Не обижайте меня, пожалуйста. Я старалась.

Показное дружелюбие поразило всех, включая Владимира. А Марья была слишком хорошо воспитана, чтобы жестко отказать, хотя и была близка к тому, чтобы поступить именно так. Как будто предчувствуя нечто неприятное, она ни в какую не хотела идти сегодня в особняк.

— А как же Крендель?.. — охнула Павла. — Его нельзя пока оставлять одного.

— И мы хотели прогуляться с ним по саду, — добавила Глаша.

— Давайте поступим так… — загадочно проговорила Пэтси и подмигнула обеим девочкам. — Вы пообедаете отдельно в домике, последите за вашим славным щеночком. А я закажу для вас пиццу. Идет?

Девочки были счастливы оказаться подальше от Пэтси и, разумеется, тотчас согласились. Что может быть лучше, чем пицца в компании подруги? К тому же без взрослых можно поговорить о своих секретах, поделиться сокровенными мыслями. Устроить небольшую вечеринку на троих: Глашу, Пашу и их дружка Кренделя.