Скажи нам правду - Рейнхардт Дана. Страница 23

«Вот оно, — подумал я, — именно так себя чувствуют другие члены группы. Так себя ощущаешь, когда приходишь сюда, чтобы бороться с чем-то настоящим».

Все ждали. В искусстве терпения мы стали специалистами.

Я хотел что-нибудь сказать ребятам. Сказать от своего лица, а не от лица безымянного блогера со Среднего Запада с зависимостью от травки. Я не хотел быть лжецом и притворщиком. Не хотел также быть самозванцем. Я хотел быть честным. Мне вспомнилась просьба Эверетта, прозвучавшая несколькими неделями ранее: «Расскажите нам что-нибудь хорошее. Расскажите нам правду».

— На самом деле мне не нужна марихуана, — произнес я наконец. — У меня нет никакой зависимости.

Как продолжить, я не знал. В комнате стояла тишина.

— Значит, вот оно как, — наконец сказал Мейсон, фальшиво улыбаясь. — Ты просто бросил травку. Видишь, как легко? Бац! И дым развеялся! — Он помахал рукой. — Все, можешь идти. Наслаждайся жизнью.

— Думаю, Мейсон хочет сказать, — Эверетт бросил на Мейсона неодобрительный взгляд, — что ты можешь думать, будто марихуана тебе больше не нужна, однако зависимость так просто не исчезает, мы только учимся лучше ее контролировать. Ты всегда будешь зависимым, хотя можешь стать здоровым человеком. Не забывай об этом.

Забыть такое? Да я только об этом и думал. Как же мне избавиться от выдуманной зависимости от травки?

Тем вечером мы пошли в «Филиппе» — Кристофер, Дафна и я. Мейсон отказался. Я сел напротив Дафны. Сядь я рядом, не смог бы удержаться от прикосновения.

Кристофер взял один из моих картофельных чипсов.

— Мейсон определенно пытался тебя достать, — улыбнулся он.

— Да… не знаю. Может, он и прав. Может, я действительно слишком легко отделался, — пробормотал я.

— Ну, травка — довольно слабый порок. — Кристофер засмеялся.

— Ривер! — Дафна посмотрела на меня. — Твой отец тебя бросил. Просто встал и ушел из дому. Ты сколько угодно можешь считать, будто тебе все равно и твоя жизнь в порядке, потому что у тебя классный отчим и дом в Ранчо-Парк. Но ты брошенный ребенок. Перестань думать, что ты слишком легко отделался.

Помните, как Гринч услышал пение жителей Ктограда и его маленькое сердце выросло в три раза? Так вот, у меня было не сердце, а та дурацкая лягушка. Она превратилась в огромную тварь. Я и слова не мог вымолвить.

Кристофер приложил обе руки к сердцу:

— О-о, Дафна, как я тронут, что Ривер с тобой откровенничает. Потому что я точно не слышал печальную историю о том, как его бросил отец. Рад, что у вас двоих нечто вроде близких отношений.

Дафна толкнула под столом его ногу:

— Заткнись, Кристофер.

— Ты защищаешься? — удивился парень.

— Слушай, — сказала Дафна. — Меня уже тошнит от намеков. Если хочешь знать, что происходит между мной и Ривером, просто спроси.

— Ладно, спрашиваю. Что происходит между тобой и Ривером?

Дафна посмотрела на меня, потом на Кристофера:

— Абсолютно ничего.

Когда мы подъехали к дому Дафны, я вышел из машины и открыл перед ней дверь. Я обнял ее и попытался запечатлеть в своем банке памяти быстрый поцелуй, оставленный на ее щеке, поскольку я не ходил с Дафной в одну школу, она не жила в огромном доме в миле от моего и не имела в своем распоряжении внедорожник. Я не знал, когда снова ее увижу.

Девушка обняла меня и прошептала:

— Спокойной ночи, guapo [6].

Съезжая на десятое Западное шоссе, Кристофер сказал:

— Просто к сведению: девчонка влюблена в тебя по уши. Мне все равно, что она говорит.

— Нет, не влюблена.

— Не знаю, почему ей нравится какой-то тощий белый парень из Ранчо-Парк, но так оно и есть. Я тебе говорю.

Я решил не отвечать.

Мы остановились у моего дома, и я попрощался до следующей недели. Но я не был уверен, что пойду. Мне хотелось видеть ребят, я чувствовал, что эти встречи нужны мне. Но сколько еще я смогу симулировать свою зависимость?

Ирония ситуации состояла в том, что я не знал, как из всего этого выбраться.

Я вошел в дом в смятении, и мама сразу же это поняла:

— Ты в порядке, милый?

— В порядке.

— Все хорошо?

— Все идеально.

— Ничто не идеально, Ривер. Не давай лучшему быть врагом хорошего.

— А, восточная мудрость. — Я сложил ладони вместе и слегка поклонился: — Намасте.

Леонард бросил на меня неодобрительный взгляд, и я отвернулся. Я не понимал, почему так отвратительно веду себя с мамой, мое беспокойство росло, как маленькая игрушечная губка, которую бросают в воду, и она превращается в динозавра, морского конька или, как в недавнем наборе Натали, цветок и сердце. Я не мог не думать, что лучший способ победить это ощущение — выкурить большой толстый косяк. Достать марихуану было не сложно. Все в школе знали, кто торгует травкой. Может, если я куплю целый пакет и буду курить ее каждый день, то смогу развить настоящую зависимость — стать человеком, которым притворяюсь?

В кармане зазвонил телефон.

Когда я увидел, что это Дафна, беспокойство исчезло, как по волшебству, и на меня снизошло спокойствие, будто я только что выкурил несуществующий косяк или принял несколько поз, рекомендованных йогой.

Глава шестнадцатая

Зная, что делать этого не нужно, я начал воображать, что после двух последних обязательных визитов Дафны на собрание никто из нас больше туда не пойдет и мы станем проводить субботние вечера вместе, занимаясь тем, чем обычно занимаются выпускники: ходить на вечеринки, встречаться с друзьями, немного выпивать, но никогда и ни за что не курить травку.

Я знал, что встречи помогают Дафне. Они были для нее важны. Но если мы перестанем на них ходить, я так и не скажу ни ей, ни остальным участникам группы правду. Мы можем начать сначала. «Девушка, которая не ворует, и парень, который не курит траву, неожиданно встречаются и безумно влюбляются друг в друга». Даже мне хотелось бы посмотреть эту романтическую комедию.

Но я не хотел, чтобы Дафна лишалась того, что было для нее так важно.

Я начинал влюбляться по-настоящему и собирался делать это правильно.

Я должен был стать лучше. Мамина восточная мудрость права: «Лучшее — враг хорошего». Конечно, я не был идеальным парнем. Я совершал слишком много ошибок. Слишком много врал. Однако мне надо было доказать Дафне, что хотя я и не лучший, но все же не совсем плохой.

В понедельник утром Люк заехал за мной по дороге в школу. Уилл и Мэгги расположились на заднем сиденье, и ранний час не помешал им держать друг друга за руки.

— Значит, теперь все открыто? Перестали притворяться, что ничего не происходит? Был ли момент признания, который я пропустил? — спросил я.

Мэгги отпустила руку Уилла:

— Вообще-то, Ривер, ты пропустил все моменты.

Она была права. Я пропустил слишком много. Почти все. И я не хотел, чтобы это повторилось.

— Рад за вас, ребята, — улыбнулся я. — Без обид, Уилл, но Мэгги сначала была только моим другом, так что, если ты причинишь ей боль, мне придется тебя убить.

Уилл улыбнулся.

Мы заехали на парковку, и я достал из багажника свой рюкзак. Уилл взял Мэгги за руку, и мы направились к главному зданию школы.