!Фантастика 2024-4". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Проскурин Вадим Геннадьевич. Страница 166

Алиса стиснула зубы и процедила:

— Не напоминай мне об этом.

— Комплекс Синдереллы, — сказал Джон.

— Чего? — не поняла Алиса.

— Комплекс Синдереллы, — повторил Джон. — Есть такая сказка, очень поучительная. Жила-была одна юная леди по имени Синдерелла, ее мать умерла, отец женился на другой леди и вскоре тоже умер. Мачеха стала Синдереллу обижать и травить, а та обижалась и плакала, потому что была дура. Однажды Синдерелла обиделась особенно сильно и помолилась Кали, чтобы та организовала, чтобы Синдерелла вышла замуж за дьякона. Кали подумала: «Совсем девчонка одурела! Вообще не понимает, к каким богам с какими молитвами обращаются!» Но Синдерелла молилась каждый вечер, начала жертвы приносить, мышей, там, воробьев всяких… короче, совсем утомила богиню. Тогда Кали подарила Синдерелле туфли за двадцать долларов, еще десять долларов дала просто так, и велела идти на дискотеку. Пошла Синдерелла на дискотеку, закупилась коноплей на всю десятку, упоролась вусмерть и потеряла одну туфлю. Стала ходить всюду и искать туфлю, пристала к одному дьякону, типа, ты не видел мою туфлю? А он решил приколоться и говорит: «Давай, я тебе вдую, а потом скажу, где туфля». Ну, и вдул. И так ему понравилось, что он взял, да и поженил на ней сам себя. Он ведь тоже упоротый был. Наутро проснулся, вспомнил, что было, а уже поздно. Синдерелла-то хоть и глупая была, да не совсем. Говорит ему: «Я тебя в доме не держу, хочешь — уходи. Но все имущество оставь мне, как по закону положено». Дьякон сначала хотел ее зарезать, но тут подвалила ее мачеха с дочерьми от первого брака, стала денег требовать, слово за слово, схватился дьякон за меч, да и порубил всех, кроме Синдереллы. Синдерелла перепугалась, стала плакать, рассказывать, как мачеха над ней издевалась, короче, пожалел ее дьякон, решил не убивать. Заплатил в управу штраф за убийство мачехи, из ее же наследства заплатил, и стали они с Синдереллой жить долго и счастливо. Вот такая сказка.

— В Идене эту сказку по-другому рассказывают, — сказала Алиса.

— Сказки всегда по-разному рассказывают, — сказал Джон. — Это устное народное творчество, в нем мутации мемов особенно сильны.

— Не надо пудрить мозги умными словами, — сказала Алиса. — Мемы, мутации… Я так и не поняла, комплекс Синдереллы — это что?

— Это когда девчонка выходит замуж слишком удачно, — сказал Джон. — В сказке Синдерелла прожила с дьяконом долгую счастливую жизнь, но в жизни так не бывает почти никогда. Настоящая Синдерелла, не сказочная, неизбежно вспоминает свою прежнюю жизнь и злится. В том числе и на мужа. Потому что он знает, какая она была раньше, когда еще не была замужем. Вот представь себе, пригласили дьякона с Синдереллой на праздник, зашел разговор о садизме, а дьякон и говорит: «А вы знаете, когда моя супруга была девочкой, ее мачеха над ней так издевалась, так издевалась, вот, например…»

— За такое убивать надо, — заявила Алиса. — Дьякона, я имею в виду. Тайна личности…

— Всех не переубиваешь, — сказал Джон. — А если даже переубиваешь, тебе станет грустно и одиноко. Ты зря стесняешься своего прошлого. Люди и орки на тебя смотрят и думают: «Ну и дура». Но не ругают, а добродушно посмеиваются. Потому что они тебя любят. Ты такая милая… Иди ко мне, киса.

— Обойдешься, — заявила Алиса и хлопнула Джона по руке. — Я сегодня не в настроении.

— Ну и ладно, не больно-то хотелось, — сказал Джон. — Пойду, пройдусь. Если кто меня будет искать, я в казарме, у телок.

— Ты меня тоже травишь! — догадалась Алиса. — Вы все надо мной издеваетесь!

Джон улыбнулся и сказал:

— Прости, милая, не смог удержаться. Я на самом деле пойду в парке погуляю. Меня Рокки приучил размышлять, по парку прогуливаясь, так действительно лучше думается. Не скучай, милая. И подумай над тем, что я тебе говорил.

Серьга ожила, когда Длинный Шест почти закончил умываться.

— Тебе повезло, — сообщила она. — Не ты один по степи шаришься. Выбирайся наверх, залезай на лошадь и объезжай овраг с юга. Давай, шевелись, живо!

Длинный Шест поспешно натянул рубаху, выбрался наверх, сел на лошадь и стал объезжать овраг с юга, удаляясь от предполагаемого местонахождения отеля. По дороге серьга разъясняла ему, что делать дальше, и когда Длинный Шест заметил на горизонте трех конных орков, он уже понял замысел Джона. Длинный Шест пришпорил лошадь и поскакал наперехват.

Орков на самом деле было только двое, третий всадник оказался человеком. Судя по всему, отряд работорговцев — экспедитор и два помощника. Направляются, очевидно, в Оркланд за партией рабов, а с дороги съехали, потому что испугались микроядерного взрыва.

— Что, жабенок, тоже припекло? — обратился к Длинному Шесту экспедитор. — От конвоя отбился? Ух, попадет же тебе!

— Вы ошибаетесь, добрый господин, — ответил ему Длинный Шест. — Я ни от кого не отбился.

— Нечистый! — в ужасе воскликнул один из орков.

— У меня пятьдесят долларов есть, — сказал Длинный Шест. — И еще одна интересная бумажка. Если добрый господин обучен грамоте, могу показать.

— Покажи, — велел добрый господин.

Длинный Шест осадил лошадь, чтобы между ним и всадниками образовалась безопасная дистанция, и развязал седельную сумку. Вытащил непромокаемый пакет, вскрыл…

И обнаружил две вещи. Во-первых, пакет оказался не совсем непромокаемым. А во-вторых, поддельная индульгенция, якобы выписанная кардиналом Рейнбладом, оказалась куда худшего качества, чем полагал Джон. Буквы расплылись до полной нечитаемости. Длинный Шест сжал серьгу пальцами и прошептал:

— На поддельную бумагу вода протекла, ничего не читается, расплылось.

— Скажи ему, что это водяные знаки, — посоветовала серьга.

— Вот, добрый господин, извольте ознакомиться, — сказал Длинный Шест и протянул бумагу.

Человек-экспедитор взял бумагу и некоторое время разглядывал. Несмотря на то, что буквы расплылись, было видно, что он держит ее вверх ногами.

— А это правда, что один такой лист доллар стоит? — спросил он.

— Два доллара, — подсказала серьга.

— Два доллара, — ответил Длинный Шест.

Человек покачал головой и почмокал языком.

— Там водяные знаки, — сказал Длинный Шест.

— Сам вижу, что водяные знаки, — сказал экспедитор и сунул бумагу себе в карман.

— Во жучила, — сказала серьга. — Свою смерть себе в карман сунул, дурак. Теперь про деньги давай.

— Я хочу купить у доброго господина чистую рубаху, — сказал Длинный Шест. — Плачу пятьдесят долларов.

— Сто долларов, — сказал добрый господин.

— Ой, — сказал один из орков.

Длинный Шест вытащил бластер. Убедился, что мощность выстрела установлена на минимум и снял оружие с предохранителя.

— Ой, — сказал добрый господин. — Так бы сразу и сказали, почтенный… гм…

Похоже, он хотел сказать «почтенный орк», но язык не повернулся выговорить эту бессмыслицу.

Длинный Шест поставил бластер на предохранитель и убрал обратно в кобуру.

— Плачу пятьдесят долларов за чистую рубаху, — повторил он. — Кстати, я ехал с вами от самой столицы.

— Мы не из столицы едем, — сказал человек. — Мы из Крэкборо, крэкборские мы.

— Значит, я ехал с вами от самого Крэкборо, — сказал Длинный Шест. — Меня зовут Топорище Пополам, я твой помощник. Я чистокровный орк, такой чистокровный, что тупее некуда. Меня можно ругать и привлекать к работам, но в меру. Вы куда направляетесь?

— В Иден, — сказал экспедитор.

— Почти по пути, — сказала серьга.

— Почти по пути, — повторил Длинный Шест. — Короче. Держи двадцать долларов, еще тридцать получишь, когда наши пути разойдутся.

— Поклянитесь тремя богами, что не обманете, — попросил экспедитор.

Эта просьба возмутила Длинного Шеста. Не столько сама просьба возмутила, сколько униженная интонация. Захотелось рявкнуть: «Ты человек, существо высшей расы, как тебе не стыдно!» Но вслух Длинный Шест произнес совсем другое.

— Сейчас я тебе тремя пульками поклянусь, — сказал он.