Снайпер - Филипс Джадсон Пентикост. Страница 27

- Похоже, что ни одна из дочерей не выбрала удачного мужа, - заметил Джерико. - Вы считаете, что доктор Пелхам в обоих случаях предпринял какие-то меры?

- Я до сих пор не уверен в том, каков мог бы быть оптимальный выбор для Джорджианы, - сказал Бекет. - Вы можете упрекнуть Старика в его убеждении, что для Джорджианы в мире не существовало человека, который мог бы сравниться с ним? Кто знает, возможно, она умышленно выбрала такого, кто не мог с ним сравниться. А она определенно не ходила у Старика в любимицах. Гораздо больше он любил Луизу. Но в отношении Луизы пойдет совсем другой разговор. Старик мог иметь свое представление о ее достоинствах, но если бы нашелся человек, который отвечает ее стандартам, она бы стала его звездой.

- Но таким образом получается, что Старик, желая того или не желая, в общем-то не способствовал счастливой жизни своих детей?

Бекет немного заколебался.

- Во всяком случае, такой цели он перед собой не ставил, - сказал он.

- С Дрю Стивенсом мы покончили, сэр? - спросил Джерико.

- Пожалуй, - сказал Бекет. Казалось, ему хотелось немного заступиться за Стивенса. - Лично я ни на миг не считал его возможным убийцей. Это добрый, разумный и честный человек. Он никогда бы не подумал о насилии как средстве решения своих проблем. Его трагедия в том, что он влюбился не в ту женщину. Ему так и не удалось наладить свои отношения с Луизой. Если я не ошибаюсь, он по сей день предпринимает попытки уговорить ее вернуться к нему.

- Где он сейчас? Где живет?

Бекет покачал головой, кривая ухмылка тронула его губы.

- Здесь же в Фэйерчайлде. После развода с Луизой он оставил преподавательскую деятельность. Он специализировался на истории. Кажется, написал книгу - солидное исследование на тему Войны за независимость. Он работал над ней восемь или даже девять лет. Я десятки раз говорил ему, что он должен уехать отсюда и забыть Луизу. Дрю этого не сделал - а может, просто не мог. Он должен быть рядом с ней, терзать себя тем, что постоянно видит ее.

Джерико убрал остывшую трубку в карман.

- А знаете что, мистер Бекет? Эта семья попросту обречена на страдания, и главной причиной их являлся именно Старик.

- Последнее на земле, чего бы он захотел, так это стать причиной чьего бы то ни было несчастья, - сказал Бекет. - Вся его жизнь была посвящена тому, чтобы помогать людям, а не ранить их.

Покидая кабинет судьи Бекета, Джерико понял, что услышать от кого бы то ни было объективное мнение о докторе Фредерике Джордже Пелхаме-старшем ему не удастся. Проблема заключалась в том, как отсечь правду от пристрастных суждений. От Луизы, Джорджианы, Алисии и старого Берта Уолкера можно было услышать только добрые слова в отношении Старика. От Фреда и Артура - только злые. Судья Бекет определенно находился в первом лагере. Но если копнуть глубже, то не могло ли получиться, что горечь Фреда произрастала из его отчаяния и горя, что он так и не смог добиться той любви, которой так желал? Если бы Старик любил его так, как он этого хотел, возможно, Фред говорил бы о нем только с восхищением. То же самое, пожалуй, можно было бы сказать и об Артуре. И наоборот, вполне возможно, что те, кто открыто выражал к нему свою любовь, могли лишь прикрывать ею глубокую неприязнь.

Джерико вспомнил рассказ одного из своих друзей-психиатров об "уровнях правды" у людей. По его словам, существовал поверхностный уровень, субповерхностный, субсубповерхностный, а потом еще ниже и ниже. Истинная правда оказывалась закопанной так глубоко, что разглядеть ее можно было только при заболевании или глубокой депрессии пациента, ставшими причиной специального психиатрического обследования. "На поверхности, - сказал друг Джерико, - люди такие, какими они хотят быть в глазах окружающих. На первом субповерхностном уровне наблюдательный исследователь может заметить, насколько ложной оказывается поверхностная картина. Но еще глубже таятся невидимые ответы на всевозможные "почему", движущие силы и истинная правда. Причем слабые люди склонны скрывать эту правду в не меньшей степени, чем это делают сильные люди - скрывать и от самих себя, и от других.

Возможно, самую точную правду о Старике удастся получить только от совершенно чужого ему человека. Выйдя из офиса Бекета, Джерико увидел вывеску над зданием, извещавшую его о том, что это офис "Фэйерчайлд джорнал". Поддавшись первому импульсу, Джерико перешел через дорогу и направился ко входу. Газетчики сидели на первом этаже. Их оказалось четыре или пять человек. Таблички на столах указывали, чем занимается каждый: художник, помощник редактора и сам редактор.

"Джоэл Уитби, редактор" оказался седовласым мужчиной со сдержанным, закаленным годами лицом, проницательными серыми глазами и объемистым животом, что указывало на то, что он не испытывает проблем ни с питанием, ни с напитками. На нем были зеленые очки, которые пятьдесят лет назад являлись торговой маркой газетчика. Джоэл Уитби вполне мог пребывать в этом бизнесе все это время.

Джерико представился.

- Только что закончил знакомиться с предварительными материалами на вас, мистер Джерико, - сказал Уитби. - Вы ведь работаете над портретом мистера Пелхама, не так ли?

- Да.

- Людям это понравится. - Прозвучало это несколько фальшиво. Джерико отчетливо представил себе, как в иной ситуации этот человек сказал бы: "Людям это бы не понравилось". Уитби указал на кресло рядом со своим столом. - Присаживайтесь, сэр. Чем могу быть полезен?

- Скажите, мистер Уитби, десять лет назад вы были редактором "Фэйерчайлд джорнал"?

Уитби хмыкнул:

- И десять лет назад, и еще десять, и добавьте к ним еще десять. Всего сорок один год, сэр. Я, по сути дела, основал это издание. Перебравшись из Нью-Йорка, когда мне еще было только двадцать пять лет, решил заняться другим бизнесом. Приехал сюда и основал этот еженедельник, после чего только этим и занимаюсь. - Он взял из щербатого блюдца, лежащего на столе, сигару и воткнул ее себе в угол рта.

- Вы были близким другом доктора Пелхама?

- На этот вопрос я, пожалуй, отвечу отрицательно. Видите ли, сэр, я довольно сообразительный человек. Когда доктор Пелхам задумал основать здесь школу, я выступал против этого решения. Я знал, что это разрушит город, привлечет в него массу бедных отшельников, породит волну дешевого строительства. Худшей судьбы для Фэйерчайлда я не мог и представить.