Если один уйдет (ЛП) - Толер Б. Н.. Страница 53

— Пожалуйста, останься со мной сегодня ночью, — умоляю я его.

Я засыпаю, а он обещает мне:

— Я здесь, детка. Рядом с тобой.

Но его слова только усиливают боль, потому что я знаю, что он не пробудет рядом долго.

Глава 28

Пока Шарлотта не проснулась, я отправляюсь проверить как дела у Джорджа, но, появившись в его комнате, с удивлением обнаруживаю, что он уже не спит, а сидит на диване и тупо пялится в телевизор. Брат уже успел принять душ, и это хоть какое-то достижение. Он поднимает голову и обводит взглядом комнату, как будто может почувствовать мое присутствие.

— Айк? — зовет он, и я удивленно приподнимаю брови.

— Я здесь, Джордж, — откликаюсь я на его зов.

Он опускает голову и смотрит на блокнот, лежащий у него на коленях, верхний лист которого весь исписан. Он вырывает страницу, складывает ее и кладет рядом с собой. Когда снова поднимает голову, он говорит:

— Не знаю, здесь ли ты, но мне кажется, что ты рядом, — он долго молчит, а затем продолжает: — У меня такое чувство возникало частенько с тех пор, как ты погиб, как будто ты можешь присматривать за мной.

Я подхожу к нему и опускаюсь на корточки рядом с ним.

— Я присматривал, Джордж.

Глаза Джорджа начинают слезиться, но он делает глубокий вдох и ему удается сдержать слезы.

— Мне жаль, что я подвел тебя, что не оказался лучше или... сильнее, но теперь я в порядке, Айк. Не хочу, чтобы ты был вынужден торчать тут из-за меня. Обещаю, что не вернусь к наркотикам. Клянусь. Я собираюсь пройти реабилитацию.

Пока он говорит, остатки груза, который я вынужден носить, исчезают. Он не лжет. С ним все будет в порядке. Но что будет с Шарлоттой? Неужели он окажется настолько глуп, что отпустит ее?

— Я люблю ее, — признает он, как будто читает мои мысли. Я смотрю на него и удивленно хмурюсь. — Знаю, ты переживаешь за нее. Догадываюсь, что ты, должно быть, тоже влюбился в нее. Разве можно было не влюбиться? — фыркает он.

От его слов в груди что-то сжимается. Он все это выдумывает или на самом деле может чувствовать меня? Теперь, когда он знает, что я еще здесь, позволяет ли он нашей связи, той самой связи, которая присуща не просто братьям и сестрам, а близнецам, сообщать ему что-то?

— Я все испоганил. Я был так зол на самого себя, а выместил все на ней.

— Да, ты тот еще придурок, — бормочу я и встаю.

— Я придурок, — вторит он мне, качая головой. — Я собираюсь приложить максимум усилий, чтобы у нас с ней все было правильно. Если она дождется меня, я на все пойду ради нее. Так что... не беспокойся на этот счет, если ты вдруг волнуешься. Я буду хорошо о ней заботиться. Обещаю.

Джордж трет глаза тыльной стороной ладоней и говорит:

— Я люблю тебя Айк. Спасибо тебе за то, что ты любил меня так сильно, что остался и присматривал за мной, но я хочу, чтобы ты покоился с миром, брат. Мне тоже нужно знать, что с тобой все в порядке, — по его щеке катится слеза, но затем он встает и вытирает ее. Вернувшись в спальню, он быстро собирается на работу.

Когда Джордж выходит из спальни, в руке он держит мои армейские жетоны. Зачем они ему на работе? Схватив ключи и сложенный пополам листок бумаги со стола у двери, он тяжело вздыхает и говорит:

— Прощай, Айк. Я люблю тебя, братишка, — и выходит на улицу.

— Прощай, Джордж. Я тоже люблю тебя, — печально киваю я и исчезаю.

Глава 29

Когда я возвращаюсь в комнату Шарлотты, она только-только просыпается.

— Вставай, — зову я ее. — Пойдем на наше место.

Мне удается уговорить ее встать, затем я заставляю ее принять душ и одеться. Она определенно не жаворонок. Она должна встретиться с отцом, но мне кажется, что прежде я должен отвести ее в какое-нибудь красивое местечко.

— Наше место? — переспрашивает она.

— Угу, под деревом у реки. Возьми с собой плед.

Мы забираемся в машину Снайпера и едем на гору. За весь путь никто из нас не произносит ни слова. Если раньше притяжение просто раздражало меня, то теперь мне в буквальном смысле приходится бороться с ним, иначе оно утащит меня прочь. Но я пока не могу уйти. Джордж теперь на самом деле в порядке. Он отпустил меня, а Шарлотта помогла ему в этом. Он знает, что я в порядке, и мое дело сделано. Теперь проблема заключается в том, что он не считает себя достойным Шарлотты. Он никому в этом не признается, даже самому себе, но порой некоторые люди знают тебя лучше, чем ты сам себя. Я только молюсь, что он вытащит голову из задницы до того, как станет слишком поздно и он потеряет Шарлотту навсегда.

День сегодня теплый, ярко светит солнце, подчеркивая затейливые краски ранней осени. Шарлотта хватает плед с заднего сиденья машины, и мы направляемся к воде. Расстелив плед, мы садимся бок о бок и любуемся водой; на воде отражаются блики солнца.

Мне перехватывает горло. Не знаю, как долго смогу бороться с притяжением, а я еще должен так много сказать ей.

— Времени почти не осталось, да? — спрашивает она, не отводя глаз от воды.

— Да. Уже скоро.

— Тебе страшно? — спрашивает Шарлотта. Она уже задавала мне этот вопрос раньше, и мой ответ остается неизменным. Мне не страшно. Мне грустно. Мне грустно оставлять ее и всех, кого я люблю, но это часть цикла — то, что должно произойти. Я знаю, что должен вести себя, как ни в чем не бывало. Если уж на то пошло, это она остается одна.

Я уйду, а если Джордж не возьмет себя в руки, то и его у нее тоже не будет. Уверен, что если Шарлотта останется в Уорм-Спрингс, то Мерсеры будут присматривать за ней. А если она готова простить свою семью, то может уехать домой, но я знаю, что это не совсем то, чего она хочет. Ей нравится здесь... или нравилось. Ей нравилось, что она чувствует себя как дома, нравились люди, магия небольшого городка, который может похвастаться простотой и красотой.

— Нет. Мне не страшно. Но... я буду скучать по тебе. Я ведь люблю тебя, и ты это знаешь.

Она всхлипывает, и этот звук разрывает мне сердце.

— Думаю, мне не следует говорить тебе все это, но я не знаю, как промолчать. Ты... ты подарила мне покой, Шарлотта... во многих отношениях. Я никогда не смогу отблагодарить тебя за это, — на глазах у меня тоже закипают слезы, пока она всхлипывает, подтягивает колени к подбородку, обхватывает их руками и прячет лицо.

Мне отчаянно хочется облегчить ее страдания, поэтому я предлагаю:

— Ложись.

Она смотрит на меня покрасневшими, опухшими глазами, ее губы дрожат.

— Зачем?

— Хочу попробовать кое-что. Ты приляжешь? — она делает, как я прошу, слезы стекают по ее щекам на шею. — Закрой глаза, пожалуйста, — бросив на меня долгий взгляд, который говорит мне, что она не хочет, но все равно сделает, как я прошу, потому что доверяет мне, Шарлотта закрывает глаза.

Понятия не имею, сработает ли моя задумка, поможет ли она вообще, но я должен попытаться.

— Помнишь, как мы обсуждали наше первое свидание?

Уголки ее губ едва заметно изгибаются.

— И наш первый поцелуй, — добавляет она.

— И первый раз, когда мы занимались любовью.

— Это произошло бы прямо вот тут.

— И я бы вырезал буквы «А» и «Ш» в сердечке на этом большом дереве позади нас, — ее улыбка увядает, словно она поражена, представив, как все могло бы быть. — Живи со мной этими мечтами прямо сейчас, — она хмурит брови и готова открыть глаза, но я прошу ее не делать этого. — С самого начала, представь себе, что это буду я. Никогда мы не будем ближе к реальности, чем сейчас, но клянусь, эти воспоминания я заберу с собой. Для меня все будет как по-настоящему.

Слезы ручьями текут из ее закрытых глаз, и она дважды кивает, чтобы дать мне понять, что готова начать.