Поцелуй победителя (ЛП) - Руткоски Мари. Страница 42

Рошар посмотрел вверх и моргнул.

— Прямо как дома. — Он прищурившись посмотрел на Арина. — Хочешь с Хашем на пляж?

Арин покачал головой.

— Я так и подумал.

Армия разделилась. Арин отправился с Рошаром на юг.

* * *

К сумеркам дождь прекратился, но он шёл так долго, что Арину казалось, будто вода все ещё льется, мешая ему ясно видеть.

Уменьшенная армия разбила лагерь на ночь, кляня грязь на чём свет стоит. Настроение у всех было скверное. Палатка Арина почти не вымокла, благодаря брезентовому мешку. Сменная одежда, лежавшая на дне седельной сумки, тоже не пострадала. Остальное промокло насквозь. Арин расстегнул кожаные доспехи, набухшие от воды и пахнувшие шкурой мокрой коровы, и стянул их с туники. Арин не нашел ничего лучше низко растущих ветвей соседнего дерева, чтобы повесть их сушиться. Но легкий ветерок сдул бисеринки дождя с листьев и Арин осознал тщетность своих усилий.

Всем хотелось огня, но деревья вдоль дороги вымокли. Жечь было нечего. Арин смирился с влажностью. Он раскинул палатку, счистил толстую кору с дерева (ее внутренняя сторона осталась сухой) и уселся на нее, чтобы вытереть сухой рубахой весь металл, что взял с собой, дабы уберечь меч, кинжал, щит и прочие металлические пряжки и хомуты от ржавчины.

Лета не чувствовалось вовсе. Арин продрог, кожа на спине неприятно стянулась. Прядь мокрых волос шлепнула по щеке и прилипла к ней. Он вздрогнул, смахнул её и продолжил протирать рубахой пряжки на уздечке и подпруге. От этих движений он немного согрелся.

— Ну и ну, посмотрите-ка вы на него. — Прямо перед ним стоял Рошар, уперев руки в бёдра. Он расстегнул доспехи, но не снял. — Какое трудолюбие. Готов поклясться, что и у тебя зуб на зуб не попадает.

Арин проигнорировал его.

— Раз уж ты занялся этим, — продолжил говорить Рошар, — может, и мои вещи высушишь?

Арин остановился, посмотрел вверх, и сделал жест, которому обучился на востоке.

Рошар расхохотался, а потом развернулся и пошлепал к своему шатру-палатке. Арин услышал, как он подозвал кого-то из рядовых. А потом он перестал обращать внимание на то, что происходило вокруг.

Однако некоторое время спустя, у него по шее побежали мурашки. Сначала Арин подумал, что всему виною холод. Но он ещё не закончил с поставленной перед собой задачей, поэтому не мог натянуть всё ещё преимущественно сухую рубаху, хотя ему уже очень давно хотелось это сделать. Он сосредоточился на своем занятии.

Мало-помалу он начал осознавать, что в лагере удивительно тихо. Он расслышал стук приближающихся копыт. А потом какой-то дакранец сказал:

— Стой, где стоишь! — Арин услышал щелчок арбалета.

Он поднял взгляд и увидел остановившегося всадника.

На жеребце, промокшая до нитки, с выражением мрачной решимости на лице восседала Кестрел.

Глава 20

Он подошёл к девушке, по дороге сняв мокрую тунику с дерева и надев её на себя.

Руки Кестрел сжимали поводья, тело одеревенело. Она долго ехала без остановок. У неё был ошеломленный взгляд, который очень напоминал тот, что он видел в тундре. Всё в ней было жестким и неправильным.

Арин обнял её за талию и спустил вниз. Не скрывая смятения и беспокойства, он произнес:

— Что ты здесь делаешь?

— Прости, я не сдержала обещания.

— Это неважно.

— Я дала слово. Для валорианцев — это дело чести. — Кестрел слегка покачнулась.

Арин открыл седельную сумку Джавелина. Никакой еды. И одежды. Ни спичек, ни ветоши для растопки. Даже фляги с водой не взяла. Только давно потухшая лампа.

— Кестрел, ты меня пугаешь.

— Прости.

Он повел её к своей палатке, не обращая внимания на любопытные взгляды, и был благодарен (не совсем понимая почему), что Рошара нигде не было видно. Арин подобрал с земли свою сухую рубаху в том месте, где её бросил и вытащил из сумки чистые брюки. Флягу. И немного вымокших сухарей.

— Вот. — Он вложил все это ей в руки. — Переоденься, поешь. Я подожду снаружи.

Кестрел кивнула. Арин вздохнул почти с облегчением, получив простой и обыденный ответ. Потом она исчезла в его палатке, а он вновь пришёл в беспокойство.

Потекли мгновения. Из палатки доносились шорохи. Потом и они затихли. Арин спросил, все ли у неё в порядке. Ответа не последовало. В итоге он слишком сильно разволновался, чтобы оставаться снаружи.

Кестрел сидела, уткнувшись в колени и держа в руке всё ещё закрытую флягу. Девушка переоделась в его рубаху, а потом, казалось, она исчерпала себя. На ней до сих пор были собственные мокрые штаны, сапоги для верховой езды и кинжал. Сухари лежали в стороне нетронутые.

Арин опустился на колени и взял её за ледяные руки.

— Прошу тебя, расскажи мне, что случилось.

Она открыла было рот, но подавилась словами. Кестрел выглядела такой хрупкой, что Арин почувствовал, что становится таким же. Он попытался задать другой вопрос:

— Откуда ты узнала, где мы будем?

— Догадалась.

Арин непонимающе уставился на девушку.

— Я подумала... может, Лерален... но отец, он... Я знаю его. Поэтому я решила... — Она умолкла. Ему не понравилось, как её голос надломился, когда она упомянула генерала. — Усадьба Эрилит. Домашний скот, луга, деревья. Вода. В этом был смысл. Для него. Я заволновалась, а вдруг ты не подумаешь об Эрилит. Или подумаешь, но проигнорируешь. Но я надеялась.

Он ощутил вспышку неистового страха. Отправиться по наитию на юг... без припасов, в одиночку, практически невооруженной... рискнуть. Чистая авантюра. Это потрясло его.

— У тебя даже не было карты. — Он постарался не сказать ничего лишнего. Он побоялся, что она поймет, как остро он воспринял её появление, и её это отпугнет.

— Я видела карты прежде. Я вспомнила. Я... — Её лицо скривилось.

— Ты не должна объяснять.

— Позволь всё-таки. Мне хочется. Я отправилась на виллу. В мой дом. После того, как ушла от тебя. Я не собиралась так долго там задерживаться. Мне жаль.

— Тебе не за что извиняться.

— Есть за что. Я была такой категоричной. Там, в тундре, я обвинила тебя. Я считала тебя виноватым, и это жгло меня изнутри. Но когда я вернулась к себе домой, то вспомнила. Я попала в тюрьму не по твоей вине. Это была моя вина. И его.

Арина пробил озноб. Его подозрения приняли конкретные очертания.

— Твоего отца.

— Да.

— Отец предал тебя.

— Будучи в столице, я написала тебе письмо. Какая глупость, описать содеянное мной на бумаге. Информацию, которую я передавала Тенсену. Мою работу против империи. Я написала о своих чувствах. А мой отец прочёл это. Он передал письмо императору. — Кестрел всхлипнула. — И я знаю, знаю, как это ранило его. И в нём сломалось что-то, и я была тому виной. Может, я больше не была для него той дочерью. Ты понимаешь? Его дочерью. Он больше не знал меня. Я для него стала незнакомкой, лгуньей. И все же, как он мог? Почему он не смог любить меня больше? Или достаточно. Почему он не смог любить меня достаточно, чтобы выбрать меня, а не свои принципы?

Арин притянул её к себе и усадил на колени. Он обнял дрожащее тело, уткнувшись лицом в холодную шею девушки, которая, не переставая, всхлипывала. Он прошептал, что не существует слов, чтобы описать, как он её любит, и пообещал, что всегда будет выбирать только её.

* * *

Она была истощена, поэтому быстро уснула. Арин ещё какое-то время просидел возле неё. Его сердце жаждало убийства.

Но генерал пока находился вне поля досягаемости. А вот кое-кто был неподалеку.

Он вышел из палатки. Идти было близко. Рошар уже поджидал его.

— Я слышал, к нам нагрянул нежданный гость, — сказал принц.

Арин сжал руку на его плече и подтолкнул мужчину в сторону деревьев.

Рошар, как ни странно, не издал ни звука, пока они не отошли на достаточно большое расстояние от армии. Когда их уже никто не смог бы подслушать, он осторожно спросил:

— Арин, почему ты решил... избить меня?

— Ты знал.

— А можно поконкретнее?