Убить, чтобы остаться - Филипс Джадсон Пентикост. Страница 4

- Судебный эксперт? Ты обратился в полицию? - спросил Квист.

- О боже, дружище, если бы все было так просто. Я как раз закончил картину. Помнишь, "Тропою славы"? Сыграл в ней католического священника. В тот фильм я вложил миллион долларов. На пороге старости мне хотелось создать себе новый образ: доброго, приветливого Джонни Сэндза. Я представил себе газетные заголовки:

"Оргия в доме Джонни Сэндза", "Женщина-самоубийца", "Бывшая подруга..." и так далее, и так далее. Отличная реклама для католического священника, для моего нового образа. Крошка Беверли действительно могла войти в мою жизнь и остаться в ней навсегда.

Поэтому я предпринял меры, чтобы обезопасить себя. У меня были друзья, которым я мог доверять (их благосостояние в немалой степени зависело от меня):

Луи Сэйбол, мой голливудский агент, получавший комиссионные с каждой моей картины, и Макс Либман, адвокат, ведущий мои дела вне шоу-бизнеса. Они приехали, и мы попытались найти выход из создавшегося положения. Нам казалось, что мы его нашли. Мы, кое-как одели Беверли и выволокли ее к машине. Со стороны могло показаться, что мы помогаем идти пьяной женщине. Мы отвезли Беверли в Лос-Анджелес, в ее квартиру. Время было раннее, пять утра, никто не встретился на пути. Дверь открыли ее ключом, уложили тело на кровать, оставили на столике пустой флакон из-под снотворного.

Ее нашли через день или два. Полиция объявила, что Беверли Трент покончила жизнь самоубийством. Да так оно, собственно, и было. Никто не заявил, что видел, как мы перевозили Беверли из моего дома в ее квартиру, да если бы и видел, мы б выкрутились: перепила, мол, на вечеринке. Ко мне приходил полицейский. Кто-то все-таки вспомнил, что она была у меня в гостях. Я сказал ему, что до прихода ко мне Беверли накурилась марихуаны, а потом куда-то исчезла. Полицейский прекрасно понял, какой вред нанесет мне причастность к этому делу. Тем более что никакого преступления я не совершал.

- Ты заплатил ему? - поинтересовался Квист.

- Я ему кое в чем помог, - без тени смущения ответил Джонни.

- И что дальше?

- Прошел год. А потом мне позвонил незнакомый мужчина. Он знал все от А до Я. Даже о записке, которую видели только я и умершая Беверли. Но, как оказалось, еще и этот мужчина.

- Шантаж?

- Совершенно верно. По сто тысяч долларов ежегодно. Я платил в течение двух лет.

- Однако!

Джонни печально покачал головой.

- Именно так, дружище. И тогда я встал перед выбором - то ли послать этого шутника к черту и пойти на публичный скандал, то ли до конца жизни изображать из себя дойную корову. Вот почему я ушел со сцены.

- Ты отказался платить?

- Наотрез.

- Но скандала не было?

- Пока нет. - Джонни помрачнел.

- И ты так и не знаешь, кто он такой?

- Нет.

- Как ты ему платил?

- Наличными. Поверишь ли, но я оставлял деньги в верхнем ящике стола в моем доме. Он забирал их, когда там никого не было. Я пытался выследить его, но у меня ничего не получалось. Деньги лежали неделями, потом я сдавался, и он преспокойно забирал их. Вот так я покинул сцену.

Дрожайшей рукой Джонни вдавил окурок в пепельницу и вновь закурил.

- А потом меня попросили выступить на благотворительном вечере Фонда борьбы с респираторными заболеваниями, - усталые глаза Джонни просветлели. - Ты можешь представить, Джулиан, что значит для меня отказ от дела всей жизни. О боже, как я люблю петь! И я еще пою, отлично пою. Это не самореклама. Я знаю, что говорю. Я начал мечтать о "Мэдисон Сквер Гарден". Это будет праздник! Я снова почувствую себя молодым. И я бросил пить и курить, регулярно занимался в спортивном зале.

- А потом позвонил шантажист. Джонни кивнул.

- Он потребовал, чтобы я отказался от участия в благотворительном вечере. Я послал его ко всем чертям. Я собирался петь бесплатно, хотел помочь больным людям. Даже если бы он устроил скандал, это не отпугнуло бы зрителей. "Ты еще пожалеешь", - предупреждал он, но я стоял на своем. Я ждал, что он обратится в какую-нибудь газету, но пресса молчала. Затем, когда в самолете объявили, что на борту бомба, я чуть не умер от страха, Джулиан. Я знал, что она подложена для меня.

- Но бомбы не оказалось.

- Совершенно верно. Ложная тревога понадобилась для того, чтобы я опоздал на концерт.

- Вполне возможно.

Джонни уперся в спинку кресла.

- Мы вернулись в Чикаго.

- Мы?

- Я и Эдди Уизмер. Он со мной уже двадцать восемь лет. Эдди пытался достать билеты на ближайший рейс, связаться с тобой. А пока я сидел в зале ожидания, стало известно, что в мужском туалете застрелили человека, Джонни глубоко вздохнул. - Луи Сэйбола, моего голливудского агента. Он помогал мне перевезти тело Беверли.

Глаза Квиста превратились в щелочки.

- А сегодня утром машина сбила другого твоего приятеля, Макса Либмана? Джонни кивнул.

- По всему выходит, что следующей жертвой стану я, не так ли? - с горькой улыбкой поинтересовался Квист.

Вопрос остался без ответа.

Глава 3

Прозвенел звонок входной двери.

Квист встал, чтобы открыть ее. Без согласования с хозяином швейцары впускали в дом только четверых:

Лидию Мортон, Констанс Пармали, личную секретаршу Квиста, Дэна Харви и Бобби Гилларда - его главных помощников.

На пороге в легком ситцевом платье стояла Лидия, в ее темно-фиолетовых глазах вспыхивали веселые искорки.

- Я подумала, что мы можем позавтракать пораньше, - улыбнулась она. Мне что-то не спится.

Войдя, она помахала рукой Джонни, колдующему у бара.

- Привет, Лидия, - поздоровался тот.

- Свари, пожалуйста, кофе, - попросил Квист. - И пока будешь на кухне, прикрой за собой дверь. Нам с Джонни нужно кое-что обсудить, прежде чем мы решим, посвящать тебя в это дело или нет.

Сэндз проводил Лидию восхищенным взглядом.

- Потрясающая женщина, - выдохнул он. Квист достал из серебряного ящичка новую сигару.

- Вопрос номер один, Джонни. Почему ты здесь, а не в полицейском участке? Почему ты обратился ко мне, а не к фараонам? - он раскурил сигару.

С бокалом в руке Сэндз вновь закружил по комнате.

- Рано или поздно нам придется совершить последнее путешествие. В рай или в ад. Но я туда не тороплюсь. Я не хочу умирать.