За что убивают Учителей - Корнева Наталья. Страница 32

– Великий Иерофант пребывает в крайне дурном расположении духа после размолвки с вашей светлостью, – помолчав, решилась признаться Шеата, видимо, придя к выводу, что терять ей теперь нечего. – Он места себе не находит.

И по малейшим поводам срывает злость на всех без разбору, мысленно продолжил Элирий. Что ж, еще вчера, на этой подчеркнуто унизительной прогулке стало ясно, что манипуляция его не удалась – Элиар слишком упрям, чтобы уступить. Он будет стоять на своем до конца. И гнев его день ото дня будет только расти – и становиться угрозой им всем. Совершенно очевидно, что эмоциональное самочувствие храма Затмившегося Солнца, а то и всего Бенну, зависит от Великого Иерофанта и его настроений.

– Если бы только мессир Лар был великодушен и смягчил свое сердце… – осторожно начала Шеата и тут же осеклась, решив, что взяла на себя слишком много.

Горделивые слова ученика не шли у Элирия из головы. Мир изменился до неузнаваемости. Должность Триумфатора, оставшаяся в наследство от Лианора, ликвидирована, и Элиар явно ставит этот возмутительный факт себе в заслугу… но что же стало с бессмертной Ишерхэ?

С одной стороны, мысль о том, что грозной владычицы, которой он обязан служить, больше нет, приносила подспудное облегчение. С другой стороны, свободы при таком раскладе как не было, так и нет. Ишерхэ, по крайней мере, не допустила бы, чтобы бывшего верховного жреца держали взаперти, как преступника. Она уж точно защитила бы Элирия от дикого произвола ученика, нарушившего все правила старшинства и строгой храмовой иерархии. Да и существование в этом мире силы, способной отнять Пионовый престол у дочери темного бога, вызывала резонные вопросы и большие опасения. Но размышлять над ними слишком уж дотошно пока не было смысла: он вспомнил слишком мало о прошлом и, увы, у него есть гораздо более насущные проблемы в настоящем.

Элиар не трогает его – пока. Что это – странная блажь победителя? Он что-то вроде игрушки, военного трофея, с которым можно забавляться, творить что заблагорассудится? По какой-то причине волчонок изображает домашнюю собачку, но все же по природе своей это хищный зверь. Как бы то ни было, очевидно, что из-за их ссоры страдает все ближнее окружение Элиара. И, что вполне закономерно, начинает понемногу ненавидеть причину дрянного настроения своего господина.

Его светлость мессир Элирий Лестер Лар прозорливо не желал усугублять и без того напряженную ситуацию. Попытка воздействия на Шеату и последующая ссора обострила и без того шаткие отношения Учителя и ученика. Если так пойдет и дальше, общение продолжит ухудшаться – или и вовсе прервется – и в конце концов образовавшуюся пропасть будет не преодолеть. Нужно срочно менять план действий. Конечно, пленнику вряд ли покажутся правдивыми речи тюремщика, но других вариантов, кроме как играть по правилам сильнейшего, не оставалось. Если тебе не по силам выбить зубы дракону, стоит ли понапрасну злить его?

Красный Феникс так не думал. До поры до времени худой мир лучше доброй войны.

– Хорошо. – Он с трудом собрался с мыслями, чтобы произнести следующие непростые фразы: – Передай моему ученику: после сложного ритуала я все еще не пришел в себя и надеюсь, что Великий Иерофант проявит снисхождение к нездоровью своего наставника. Если верховный жрец Бенну пожелает пойти навстречу и посетить своего Учителя снова, я принесу ему свои извинения персонально.

Учитель обратился к ученику с личной просьбой – неслыханное дело!..

Как только дошло до такого? Но в расцветившемся всеми красками саду набухали свежестью новые бутоны персика, а значит, пришло время действия и возрождения из небытия.

Шеата подняла на него темные глаза, глядя со смесью страха и горячей благодарности. Она казалась настолько обрадованной и смущенной, что словно бы и не верила до конца своему счастью.

– Будет сделано немедленно, мессир Лар. Я все передам господину – слово в слово.

С этими словами жрица вновь низко склонила голову и подобострастно поцеловала острые носы только что надетых ею туфель. От почти религиозного рвения ее даже привыкшему к раболепному поклонению Красному Фениксу Лианора отчего-то сделалось не по себе.

А за окном медленно падали на дорожки нежные персиковые цветы.

Глава 15. Игры без правил. Часть 1

Эпоха Красного Солнца. Год 277.

Сезон начала осени

Беспрерывно поют цикады

Ром-Белиат. Красная цитадель

*черной тушью*

– Во время последнего визита в Бенну его светлость мессир Элирий Лестер Лар имел неосторожность использовать без необходимости духовное оружие Хвост Феникса, могущественную плеть Тысячи Образов. Своею рукою, на глазах у многочисленных свидетелей, он забил до смерти двоих моих личных учеников!..

Элиар едва заметно нахмурил брови. Громко ораторствующий человек в узнаваемых одеждах глубокого гардениевого цвета с первого же дня знакомства вызывал у него крайне неприятные чувства. То был верховный жрец храма Полуденного Солнца, хозяин Янтарной цитадели Игнаций Лермон Арк, известный как Золотая Саламандра, и этот человек играл с ними в какую-то нехорошую, очень опасную игру.

Знатностью и древностью рода Золотая Саламандра способен был потягаться с самим Учителем, чем могли похвастать очень немногие. Мессир Арк, так же, как и мессир Лар, родился в Городе-Солнце в эпоху Последних Дней, таким образом, фамильное древо его было не менее глубоко укорененным, чем древо Учителя. Оба они считались Первородными и стояли на самой вершине кастовой системы общества Совершенных.

Несмотря на высокое происхождение, в образцовой внешности Игнация имелся видимый всем существенный изъян: один глаз, левый, был такой же, как у всех Первородных, – особого цвета морской воды, в то время как во втором растекалось расплавленное золото.

Тот же магический цвет полуденного солнца плескался в крови верховного жреца.

По причине собственного физического несовершенства Игнаций особенно сильно ненавидел Второго ученика своего извечного соперника, полукровку и жалкого раба из племени дикарей, у которого оба глаза были золотые – так причудливо кровь небожителей смешалась с горячей кровью степняков.

Один только взгляд на Красного Волка немедленно напоминал Игнацию о его изъяне.

– И что с того? – ледяным тоном процедил Учитель, не выказывая ни малейших признаков беспокойства или сожаления. Голос его тек, словно сахарная патока – густой, тягучий. – Грязные полукровки не достойны быть солнцепоклонниками и постигать науки в благословенном храме Полудня. Жизни тех юношей не стоили ничего. Кроме того, они не выказали мне достаточно почтения. А если бы и выказали – я имею право убить любого неполноценного и не подлежать суду. Моя кровь оправдывает меня.

Игнаций довольно-таки редко покидал пределы огромного, разросшегося далеко за прежние границы восьмивратного города Бенну, а потому внезапное появление его в Ром-Белиате не сулило ровным счетом ничего хорошего. Этот желчный человек с разными глазами был печально знаменит склонностью к скандалам и готовностью публично заклевать любого, кто ему неугоден. Вот и сейчас по просьбе Игнация на высоком приеме у Триумфатора собрался расширенный состав Совета старейшин, в который входили – помимо светлейших потомков древних династий Лианора – представители всех семей родовой знати Совершенных.

Судя по всему, верховный жрец храма Полуденного Солнца намеревался устроить настоящее судилище, призвав к ответственности не кого-нибудь, а самого Великого Иерофанта!

– Неужели? – Игнаций опасно сузил глаза, и раскатистый голос его прозвучал с почти не скрываемой угрозой. – Значит, и я имею то же право – лишить жизни любого неполноценного?

– Конечно, имеешь. – Общение среди благородных господ происходило на Высшей речи ли-ан, которая, постепенно сдавая позиции, переходила в категорию тайного и церемониального языка. Даже говоря на стандартном языке, Учитель слегка тянул гласные, как это было заведено в певучей речи Лианора. Элиар давно уже привык к этой приятной особенности, благодаря которой слова Учителя звучали как музыка, даже когда тот бывал недоволен. Даже когда медовый голос его наполнялся мелодичными обертонами насмешек и утонченных издевательств. – Таков закон первородства, который известен всем.